Призрачная империя - Рина Харос Страница 30

Вдали показался главный императорский дворец России, расположенный на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге, который так манил беса. Он ускорился и вскоре оказался рядом с массивными дверьми, ведущими внутрь. Существо не постучалось, а растворилось в помпезной древесине, скользя по стенам и избегая света, который сочился от факелов и свечей, что делали дворец похожим на церковь во время вечерней службы.

Пролет, два, три.

Всюду сновала прислуга, перешептываясь и смеясь. Вот парочка – местный фермер и кухарка уединились в подсобке, пока никто не обратил внимания на их пропажу. Вот Андрей Вильский, главный советник императора, прошел мимо, накручивая на палец ус и довольно ухмыляясь, – судя по позднему часу, он направлялся в собственные покои, чтобы провести время с женой.

Мысль об Аксинье вызвала у беса трепет, который был схож с разрядом тока. Он последовал за мужчиной, плавно огибая каждый угол коридора, ликуя и приближаясь к закрытой двери. Андрей, распахнув ее, моментально захлопнул, чтобы никто не смог вторгнуться в святую обитель, в которой мужчина уединялся с супругой. Проворный бес скользнул внутрь, выпрямился около окна и пристально начал изучать возлюбленных. Аксинья сидела около зеркала на небольшом пуфике и расчесывала пальцами волосы, светлого оттенка ночная сорочка съехала с одного плеча, обнажая хрупкие ключицы. Вильский сел на кровать, скинул сапоги и принялся раздеваться, кидая многозначительные взгляды на супругу. Она делала вид, что не замечает заигрываний мужа, а потом, когда мужчина лег, встала, прошлась до кровати и поставила на нее одну ногу, чем вызвала трепетный вздох у советника императора.

Кроме кровати, пуфика и навесного зеркала, ничего не было – только свечи, вставленные в канделябры, расплескивали свой воск по деревянному полу.

Бес безмолвствовал, но все его нутро кричало – это она, Аксинья, та, что породит на свет слабость Азарова. Ошибки быть не могло.

Семья Вильских была близка к императорской чете, которая и пригласила супругов на новогоднюю ночь во дворец. Бал был назначен на следующий вечер, но Николай настоял на том, чтобы друзья остались на несколько дней подольше и побыли все вместе, пробуя заморские алкогольные напитки и играя в настольные игры, упиваясь общением.

Существо еще пару мгновений стояло неподвижно, наблюдая за тем, как Андрей ласково проводит ладонями по изгибам тела супруги и привлекает к себе, касаясь губами шеи. Бес вернулся тем же путем, каким и добрался. На пороге пансионата его встретил отец Дмитрий, который, несмотря на столь поздний час, не спал, будто только поджидал верного слугу.

Бес все рассказал хозяину и скрылся в темноте, оставив священника наедине со своими мыслями. Он вернулся к сородичам, скрытым от людских глаз в подвале пансионата, ожидая своего часа.

Глава 22

Елена Азарова

Воссоединятся два сердца, бьющихся в унисон

Я не могла поверить, что мы перебрались в Московскую область, смогли накопить денег и купить жилье недалеко от пансионата, куда отослали Гришеньку. Стояла и смотрела на заснеженный дом, где у каждого будет своя комната и уютная столовая, в которой сможем ужинать горячими пирогами и чаем, делясь душевными переживаниями. Андрей и Ефим сносили вещи с телеги, оставляя на крыльце следы от сапог. Дочери резвились во дворе и кидались снежками, радостно вереща. Не хватало только Гриши.

Солнце высоко стояло в зените. Ефим, закончив носить немногочисленную одежду, вышел на крыльцо и махнул мне рукой, приглашая внутрь. Сжав холодными от мороза пальцами край шерстяного платка, покрывающего голову, последовала за мужем, осторожно ступая по ступеням, которые отзывались на каждый шаг скрипом.

Войдя внутрь, я не смогла сдержать слез. Деревянный пол, свежевыкрашенные светлой краской стены, бедная, но добротная мебель в столовой и комнатах. Посреди небольшого коридора – пять ящиков с одеждой, которые предстоит разобрать. Дочери вбежали в дом и стали разносить снежные следы по полу, чем вызвали недовольство отца – он рявкнул на девочек и отослал в комнату, чтобы те ожидали обеда молча.

Слава богу, я привезла с собой вяленое мясо, кусок сыра, хлеб и кувшин молока. Быстро расставив все на стол посреди столовой, закинула в небольшую печь в углу пару дров, которые моментально подхватил огонь, разнося тепло по дому. Сама не присела и не притронулась к еде, кидая взгляды, полные надежды, на Ефима. По дороге в новый дом я умоляла отпустить к Грише хотя бы на час, на что он только откликался сухим «посмотрим». В итоге муж решил сжалиться и кивнул, позволяя отлучиться ненадолго.

Быстро развернулась и скрылась за дверью под недовольное бурчание домочадцев, попутно спрашивая местных жителей, в какой стороне находится пансионат. Они указывали пальцами за бескрайний горизонт, где не было ничего, кроме снега. Но у меня не было причин не верить тем, кто живет здесь с самого рождения. Окрыленная, бежала, хватая ртом морозный воздух, напрочь забыв о том, что не взяла гостинцы Грише. Но надежда теплилась в груди и не позволяла унывать: это не последняя наша встреча, возможно, настоятели пансионата разрешат взять сына на новогодние праздники домой.

Спустя тридцать минут быстрой ходьбы наконец-то добралась до пансионата, огражденного высоким забором, возвышающимся посреди заснеженной пустоши и пугающим своим величием. Я постучалась – сначала тихо, а потом громче, боясь, что могут не услышать. Через несколько секунд ворота отворились, и в открытую калитку вышел престарелый мужчина – белоснежная ряса, седые волосы, в правой руке деревянная трость, о которую он опирался.

– Добрый день, чем могу вам помочь?

– Здравствуйте, – пытаясь отдышаться, судорожно произнесла я. – Могу ли увидеть Грише… Григория Азарова?

– А кем вы приходитесь мальчику?

– Мать.

Мужчина замер, а затем улыбнулся так тепло, что я не смогла не ответить ему тем же. Сжав в ладонях край платка, начала его нервно теребить, понимая, что пауза затянулась. Мужчина, увидев мое смятение, охнул и отошел в сторону, рукой приглашая войти внутрь.

– Где мои манеры, в самом-то деле. Проходите, Елена, проходите, чувствуйте себя как дома.

Я была так рада, что вновь увижу сына, что не сразу поняла, что не представилась незнакомцу. Он закрыл калитку на замок, как только мы оказались по другую сторону забора, вышел вперед и, прихрамывая и опираясь на трость, пошел в сторону пансионата. Я гуськом шла следом, стараясь осмотреть необъятную