Коты-колдуны - Кирилл Баранов Страница 27

Тем не менее, зерна попадали в траву, но ничего не случилось, ничего не взорвалось, никого не засосало в цветастый вихрь, не налетели трехголовые змеи и глаза ни у кого не выпали.

– И что? – разочарованно произнесла Уруська.

Стоило ей это сказать, как из травы под ногами повалил дым. Сначала скромными вьющимися струйками, мгновения спустя он полез во все стороны толстыми черными комьями, он кусался, щипался и трещал. Со странным воем чиновники и стражники зашевелились, забегали в дыму их силуэты. Но вой был не испуганный, а какой-то карикатурный, словно бы испуг пытались изобразить бестолковые актеры. Такими же ненастоящими выглядели и движения – то чересчур скованные, то, наоборот, размашистые и чрезмерные.

Сверху свалилась оброненная стражником со стены секира, воткнулась в землю. Кто-то из чиновников, не видя ничего перед собой, наткнулся на лошадь с плохими подковами и покатился по земле.

Дым лез в стороны быстро и безостановочно. Вскоре он накрыл первых в обеих очередях, с телег начали спрыгивать люди, заржали лошади, кто-то спешно разворачивал повозки. Люди дальше, к которым дым быстро приближался, кричали и дергали друг друга и вожжи своих коней и ослов.

А когда дым полностью окутал кошачью повозку так, что и силуэта ее нельзя было уже разглядеть, Пузырь сказал тихо: «Вперед», – и лошади повезли фургон сквозь городские ворота…

Глава восьмая. Ноги из сундука

В Старом Бору было не до шуток…

Кошачья повозка потихоньку катила по городу, ехали от тени к тени – повсюду росли раскидистые широкие дубы, сейчас совсем грустные и серые. Там же в тенях бродили люди – все в опрятных, пусть и небогатых одеждах, все приглаженные, все причесанные, с носами наверх, с подбородками вперед. Прохожие все были как один и как один все глядели друг на друга с такой надменностью, что даже котам, у которых были лапы, хотелось двинуть этих прохожих кулаком.

Здесь уличные приветствия были холодны и неприветливы. Доброго дня здесь желали с пренебрежением. Здесь все пуговицы были застегнуты, а из-под шапок никогда не торчало непослушных волос. Дети здесь играли лишь по необходимости, а взрослые, хоть ни у кого не было часов, приходили на работу и уходили с нее точно по минутам. Здесь никогда не смеялись, а любовь считали пустой тратой времени.

Впрочем, так здесь стало только со вчерашнего дня, когда посерели листья на деревьях и замолкли птицы.

Повозка колдунов покружилась по улицам и неожиданно остановилась, потому что и без того неширокий проезд загородили двое. Оба разряженные, оба в кафтанах с узорами, у обоих кушаки (у одного красный, у другого синий) с узорами. Взгляды у обоих скользящие и неприятные.

– Позвольте, – сказал один другому, – я хочу здесь пройти.

– Пожалуйста, – с брезгливой любезностью ответил второй. – Однако, здесь уже стою я, потому – обойдите стороной.

– Все же позвольте, но я всегда хожу именно здесь.

– А сегодня вам придется пройти где-нибудь в другом месте.

– Тем не менее, я предпочел бы пройти, где и всегда, то есть – здесь.

– Но, как видите, здесь стою я.

– Что ж, в такой случае станьте где-нибудь в другом месте.

– Почему мне становиться в другом месте, если в другом месте можете пройти вы?

– Потому что я всегда хожу именно здесь.

– А я именно здесь и стою.

Уруська потерла складки на лбу ладонью.

– А я уже стала забывать, – тихо сказала она, – почему чаще общаюсь с козлами и волками, чем с людьми. Может, задавим их?

Повозка с трудом объехала спорщиков и потихоньку потащилась дальше.

– Птица где-то здесь, – сказал Пузырь. – Смотрите по сторонам.

И пока коты с Уруськой таращились кто в небо, кто на крыши, а кто на заборы, к ехавшей кое-как повозке подошел лобастый мужик с лысиной и бородой полумесяцем, ухватился за борт, и лошади остановились.

– Гой еси вам, добрые колдуны, – сказал он, вроде с виду вполне приличный, но с бегающими придурковато глазками. – Купите рукавицы, а?

– Мы коты, нам не нужны рукавицы, – ответил Трофим и, надеясь по-быстрому отделаться от купчины, махнул лошадям двигаться дальше.

Но мужик держался за повозку и лошади стояли.

– Сегодня, может, не нужны, – сказал купец, – а завтра пригодятся. Купите, ну!

– Зачем они нам могут пригодиться? – сказал Трофим и поглядел на руку мужика, которой тот вцепился в борт фургона и тем самым смущал лошадей.

– Мне откуда знать, вы коты, а я нет, – купец улыбался. – Одна серебряная деньга за пару рукавиц, ну!

– Мужик, ступай своей дорогой, не купим мы твоих рукавиц.

– Что ж, как скажете, я пойду. Но сначала купите рукавицы.

– О! – нервно прорычала Уруська. – Стрельни в него из подхвостья!

– Да-да, стрельните, – закивал мужик. – Но рукавицы все же купите, ага?

– Ай-яй, – устало покачал головой Трофим. – Давай сюда свои рукавицы. Вот тебе серебряник, главное – отпусти фургон.

Когда мужик, не изменившись в лице, пошел искать себе новую жертву, Лишайный поежился и посмотрел на высокое дерево.

– Надо найти эту птицу поскорее, – сказал Трофим. – А то у меня вся шерсть высыпется.

– У меня хвост сам по себе дергается, – заявил Сраська.

– А мне хочется грохнуть что-нибудь матом, – произнес Лишайный.

– Тебе всегда этого хочется.

Только повозка свернула за угол, задев чей-то аккуратный плетень, как Пузырь снова остановил лошадей.

У дороги стоял толстый, но такой кривой дуб, что ствол его наискось шел через улицу. Под этим дубом валялись люди – четверо человек. Они дышали, но были так скрючены-перекручены, как будто их растоптали лошадьми.

Рядом сидело еще несколько человек, горестно качали головами.

– Что здесь приключилось? – спросил Трофим вздыхающего тяжко мужчину в синем кафтане.

– Эх, а разве вы не видите? – сказал тот тонким голосом. – Эти бедные люди сегодня вышли из дома, чтобы подышать прохладой утра, а наткнулись на это дерево… Посмотрите на него! Как небрежна природа! Пораженные тем, как несуразно растут ветви этого дуба, как неразумно и необдуманно налеплены листья на нем, несчастные люди не выдержали глубокого потрясения и упали замертво.

Он по-прежнему говорил, когда кто-то из сидевших рядом ахнул и тоже повалился на дорогу, высунув язык и раскинув руки.

– Посмотрите на это, ах! – сказал тонкоголосый.

– Да, – согласился Сраська. – Растет как попало. А еще облака, глядите, делают что хотят. Одно там, другое не там.

Мужик машинально посмотрел на облака, сказал: «Ай-яй-яй», – покачал головой и шлепнулся на землю.

– Кхе-хе, – посмеялся Сраська.

– У, какой злодей, – похвалила Уруська и погладила кота по загривку.

– Мяу, – поблагодарил он.

– Вон птица! – вдруг воскликнул Пузырь, и все