Многоликий Янус - Светлана Малеёнок Страница 96

— Мир вашему дому! – перекрестившись на “красный” угол, громко поздоровался Прохор.

— И вам не хворать! – послышались отовсюду голоса.

Завидев меня, мужики повскакивали с лавок, кланяясь. Указав рукой, чтобы садились, я огляделся. Да, маловата, стала людская, надо бы еще одну для мужиков поставить. Много места занимала большая печь, стоявшая посередине комнаты. Вдоль стен, разместились широкие лавки для спанья, но места всем не хватало, поэтому частенько по полу было не пройти, из-за спавших на нем вповалку на войлоках мужиков. Сейчас, в ливень, люди носа не казали на улицу, занимаясь, кто какой мелкой работой, а кто, просто отдыхая. Кто-то починил свою одежду или обувь, а кто-то играл в кости. За игрой я и нашел трех возниц и нанятого паркетчика.

Мужики дружно вскочили, освобождая мне место.

— Садитесь, только сдвиньтесь плотней, — усмехнулся я, но все же, дворовые мужики, кланяясь, вышли из-за стола, поняв, что пришли мы с Прохором говорить с приезжими.

— Ну, что, как вас приняли, — поинтересовался я, оглядывая всех четверых. Мужики довольно загалдели, благодаря за приют и хорошую кормежку.

— Останетесь здесь, покуда дождь не пройдет, а уедете, как пожелаете. Степан вас отведет на конюшню за вашими конями, а потом покажет, куда ваши телеги поставил. Кстати, где кузнец? – повысил я голос.

— Степан в женской людской! – послышался голос из-за печи.

— Да у него первый зау́трок[3], во второй сразу перешел! – вторил ему другой голос.

— Да эту глыбу как прокормить!? – вновь отозвался первый.

В людской грохнул дружный хохот, я тоже улыбнулся, привычный, что мужики частенько по-доброму, потешались друг над другом. Заметил, как возницы и Федор, украдкой посмотрели на меня, втянув в плечи голову, по всей видимости, ожидая с моей стороны нахлобучку, чрезмерно вольно ведущим себя мужикам. Увидев же на моем лице добродушную улыбку, округлили глаза от удивления, я же сделал вид, что этого не заметил.

Расплатившись с возницами, сразу и попрощался с ними.

Федора же позвал с нами пройти, осмотреть объем работ. Тот, вскочив, засуетился. Мужики выдали ему накидку от дождя, и мы втроем, отправились в дом.

— Да, там же еще та девчонка с рынка, наверняка голодная в комнате сидит, носа не кажет! – вспомнил я, — отдам в услужение Авроре, надеюсь, она не будет сильно бедняжку обижать, ей и так досталось.

— Не будет, — тихо, себе под нос, буркнул Прохор.

Я резко остановился, чуть не столкнув того в лужу.

— Что-то ты темнишь! Давай, выкладывай, что опять приключилось? – нахмурился я, ожидая новую порцию жалоб на мою благоверную.

— Да что вы, князь, ничего не произошло! Просто…, — замялся управляющий, — иногда лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — продолжил он загадочно.

Привыкнув, что новости редко бывают хорошими, я невольно ускорил шаг, торопясь увидеть то самое, о чем умолчал Прохор. И как оказалось, оно поджидало меня буквально у самого порога! Едва зайдя в дом, я был практически оглушен красивым и чувственным женским голосом, который пел:

— Если б имела я десять сердец,

— Все бы ему отдалаааа!

От этих слов, мое собственное сердце екнуло, а затем быстро застучало где-то в районе горла, а в груди, жаром полыхнуло незнакомое доселе, томление.

Не успев прийти в себя от чу́дного голоса, я поднял голову вверх и обомлел. Голова закружилась, а в ушах раздался противный, высверливающий мозг, писк. По-видимому, я покачнулся, так как почувствовал, как с обеих сторон, меня под руки подхватили Прохор с Федором. А я, лишь хрипло выдавил из себя:

— Что здесь происходит?

В ответ на мой вопрос, на меня смущенно смотрели безумно красивые, фиалковые глаза Авроры.

Моя высокомерная жена, аристократка до мозга костей, стояла на самом верху складной лестницы, одетая в серое платье горничной. Ее волосы, вместо высокой вычурной прически, были заплетены в простую косу, а сама Аврора, в руке держала грязную тряпку!

— Да я тут… прибраться решила, — тихо пролепетала она мне в ответ и смущенно улыбнулась.

Я с трудом сдержал нервный смешок, а веко правого глаза, непроизвольно задергалось, чего, я очень на то надеялся, со стороны видно не было.

Только в этот миг я вполне понял, что значит «держать лицо». Мой отец много раз объяснял мне, насколько важно аристократу держать лицо и не показывать своих эмоций, но я никогда к этому не стремился, был самим собой. Но именно сейчас, мне пришлось проявить недюжинное самообладание, чтобы не показать, насколько на самом деле, я был поражен увиденным.

— А зачем? – задал я глупый вопрос и тут же об этом пожалел.

— Ну, как же!? – пожала плечами Аврора и легко, будто только это и делала каждый день, спустилась с лестницы. – Все же, в доме полтора месяца не убиралось! – ответила она и, погрузив в ведро с водой тряпку, принялась ее полоскать.

Я заворожено наблюдал за ее действиями, с трудом веря своим глазам.

— Так ты же сама и разогнала деревенских баб! – ответил я, и тут же готов был вызвать себя на дуэль за подобную глупость. Ну, вот зачем я ее провоцирую? Где та тонкая грань, за которой снова покажется злобное и эгоистичное лицо моей жены? Внутренне сжавшись, я ожидал реакции Авроры на мои, необдуманно сказанные слова и тем неожиданнее оказался ее ответ.

— Ну, да, согласна, сглупила, — просто ответила она, пожимая плечами. И ловко поднявшись по лестнице, принялась намывать следующий плафон.

С трудом взяв себя в руки, я деревянным голосом произнес:

— Аврора, не стоит утруждаться. В ближайшее время, будет серьезный ремонт дома, так что большую уборку придется делать только после него.

— Правда!? Ух, ты, здорово! – воскликнула девушка, мгновенно спустившись с лестницы. – Прохор! – громко позвала она и чуть не оглушила бедного старика, все время стоявшего за ее спиной и поддерживающего рукой лестницу. – Ой! Не заметила тебя. Убери, пожалуйста, лестницу, она позже понадобится. Ну, раз здесь уборку делать не нужно, пойду я, пожалуй, к себе, и в моей комнате дел непочатый край! – быстро протараторила Аврора, и, прихватив с собой ведро с тряпкой, стрельнула в меня своими невозможными глазами и пошла на второй этаж.

— Это что такое сейчас было? – прохрипел я, не сводя глаз с призывно виляющей серой