Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 5 - Стас Кузнецов Страница 7

Я, сцепив руки в замок, молчал, ожидая, когда враг, сделает ход первым.

— Итак, — нарушил затянувшееся молчание Латиф-Рамир, — вы утверждаете, что можете с помощью некоего обряда достать необходимую нам птицу.

— Можем, — подтвердил я.

— Когда? И что вам для этого нужно? — нетерпеливо наклонилась к нам Закира.

— В полнолуние, — наклонившись к ней через стол, доверительным шепотом поведал я, от неожиданности Закира вжалась в спинку своего трона.

Я со спокойной душой вернулся на место.

— Полнолуние только через семь дней! — взвыла Закира, трагично заламывая руки.

— Что еще? — пристально разглядывая нас, продолжал переговоры Латиф-Рамир.

— Еще нам нужно будет тринадцать человек для жертвоприношения и тринадцать свечей, — сочинял я на ходу.

Сочинял с прицелом на то, что оставшихся тринадцать бедолаг на крестах могут отдать не на съедения сколопендрам, а для наших нужд.

— Какого возраста, пола? — деловито поинтересовался Рамир, будто я попросил у него щенков, а не людей.

— Да нет разницы, — небрежно махнул я рукой, — хоть тех, кого на кресты подвесили вместе с нами давайте.

Я специально сказал это вскользь, как будто мимоходом, стараясь не выдавать, насколько важно для меня спасти этих людей. Эти часы страданий, навсегда связали меня с тринадцатью незнакомцами, и я не мог просто взять и забыть, что они продолжают терпеть страшные муки. Висеть, чтобы через трое суток быть слопанными самыми отвратительными существами, каких мне только доводилось видеть на земле.

— Эти нам самим нужны! — прошипела Закира.

Госпожа закашлялась в платок, платок окрасился кровью. Она щелчком пальцев призвала флакончик с чернильной жидкостью, приоткрыв его, она несколько раз жадно втянула аромат носом и, затворив флакон, растворила его в воздухе.

— Я хочу знать детали обряда, все подробности? — продолжал потихоньку выуживать информацию хитрый Латиф-Рамир, не обращая на припадок своей госпожи.

— Если вы будет знать все сами, нужда в нас отпадет, — резонно заметил я.

— И все же, откуда нам знать, что ты не лжешь, чужак? — засомневался Латиф-Рамир.

— Для чего? — ответил я ему вопросом на вопрос.

— Чтобы выгадать себе несколько дней жизни, например, — пожал он плечами. — Я один из самых сильных колдунов великого Уруса и знать ничего не знаю про такой обряд.

— При всей своей силе, ты и не можешь знать всего, — философски возразил я. — Впрочем, я могу доказать, — я осторожно вытащил из воздуха маленькое перышко чудо-птицы, которое снял с себя, когда пичуга меня исцелила и продемонстрировал его Латифу-Рамиру и Закире. — Узнаете перышко?

Закира подняла руку, пальцы её по кошачьи ударили воздух, словно пытаясь перо поймать.

— Это её перо! — взволновано проговорила Закира. — Перо этой твари!

— То-то и оно, перо вашей птички, а теперь про уплату наших услуг, — я спрятал перо и выдержал паузу.

— Что вы хотите? — напряженно спросила Закира. — Говорите!

— То же что и все — жить и жить хорошо. Для этого нам нужно по мешку золота… на каждого, три добротных коня и гарантия, что после того, как мы отдадим вам пташку, нас не прирежут ваши делибаши, как свиней.

— Я даю вам своё слово, что, если вы добудете нам птицу, я отпущу вас и дам все, чего вы пожелаете, — отчеканила Закира.

— Свежо придание, да верится с трудом, — завуалированно усомнился я.

— Как ты смеешь! — снова взъерепенилась Закира, её тонкие крылья носа яростно подрагивали, на тощей шее билась венка.

Эх, девонька тебя бы хорошенечко откормить, сразу бы сделалась куда аппетитней и агрессии бы, глядишь, поубавилось.

— Как вы предлагаете обеспечить ваши гарантии? — поинтересовался Латиф-Рамир.

В то время, как его госпожа извергалась вулканом, он сохранял ледяное спокойствие. Я оценил его, как опасного противника. Он понимал, что выигрывает битву тот, кто спокоен.

— Мы позаботимся об этом сами, — усмехнулся я, Латив-Рамир изогнул бровь. — Дело в том, что призванная с помощью обряда птица материализуется к нам не сразу. Какое-то время она будет нестабильным фантомом, который только через несколько дней полностью обретет плоть и кровь…

— Это уже десять дней ожидания! — взвыла Закира. — Это невыносимо!

— Дальше, — потребовал Латиф-Рамир, не обращая внимания на причитания своей госпожи.

— Мы отдадим вам клетку, но, как я уже сказал, фантом птицы будет какое-то время не стабилен. Вы же отдадите нам наше золото и лошадок. Фантом будет заякорен лично на меня, если со мной что-нибудь случится, птица так и не сможет полностью материализоваться и попросту исчезнет, — городил я свой огород, так что сам дивился своей разумности и разгулу фантазии. — За то время, пока птичка вылупляется, лошадки унесут насс товарищами достаточно далеко от вашего славного Уруса, что гарантировано сохранит нам жизнь. При этом предупреждаю сразу, что ношу за щекой капсулу с ядом, если вы вздумаете обмануть меня, я просто убью себя и не видать вам птицы, как своих ушей.

— Вы считаете, что мы совсем разума не имеем⁈ — возмутилась Закира и, закашлявшись, снова стала нюхать чернильную жидкость.

— Вы себя хорошо обезопасили, — кивнул Латиф-Рамир, — однако, где гарантии, что после вашего отъезда, птица станет птицей, а не лопнет, как мираж?

— Вам придется поверить нам на слова, — нагло объявил я.

— Нет! — Закира медленно встала и с чудовищной силой вонзила кинжал по самую рукоять в столешницу. — Это вам придется умереть!

Латиф-Рамир остался сидеть как жопой прилипший к своему стулу, лишь достал из ниоткуда какую-то губную гармошку и несколько раз дунул в неё, вышел едва уловимый трогательный звук. Закира резко обернулась на своего визиря. Они обменялись взглядами. Закира скрипнула зубами, но все же вернулась на свой трон.

— Согласитесь, что будет честно, если рисковать будут обе стороны, — как ни в чем не бывало продолжил переговоры Латиф-Рамир. — Резонно, что мы тогда выдвигаем свои требования, которые дадут и нам кое-какие гарантии. Мы дадим вам коней и золото, но если птица не материализуется через несколько дней, то с помощью своего заговора я верну обратно в великий Урус и коней, и золото.

— Идет, — быстро согласился я.

— Рамир! — недовольно процедила Закира.

— Спокойно,