Многоликий Янус - Светлана Малеёнок Страница 40

Так что она тогда сказала? – постарался я напрячь свою память. – Ага! Что она не помнит не только экономку Гарнию и кухарку, но и своего жениха! – Сердце застучало быстрее, ощутив прилив надежды! И ведь, верно, если девушка не помнит парня, то и не испытывает к нему романтических чувств! А это значит, что у меня есть шанс!

Громко свистнув, я пришпорил коня, пустив его в галоп. Над моей головой, раскатисто громыхнуло. Порыв холодного воздуха подтвердил, что непогода догоняет. Дождя я не боялся, но вот молнии…

Этот страх преследовал меня с детства, когда на моих глазах, убило моего приятеля по играм. Это был сын местного кузнеца. В тот день, мы, мальчишки семи лет отроду, игрались в поле, съезжая с огромного стога сена, как со снежной горы. Неожиданно налетел сильный дождь, и мы поняли, что успеем добежать до дома. Вместо этого, привычно зарылись в самое основание стога, с интересом наблюдая, как хлесткие струи воды, поднимают с земли, пыльные фонтанчики.

Сильный дождь монотонно стучал по слежавшемуся верху стога, и ручейками стекал вниз. Вскоре мы заскучали, и принялись, набирая стекающую воду в ладошки, брызгать ею друг в друга. Разыгравшись, мы выскочили из стога и начали прыгать по лужам, с тем же стремлением, как можно сильнее обрызгать товарища водой.

Слева от скирды сена, в землю, с треском ударила молния, рассыпая во все стороны яркие искры. Мы взвизгнули и громко рассмеялись, мгновенно замолчав, когда увидели, что, в нашу сторону, по воздуху плывёт ослепительно сверкающий молочного цвета, шар.

Мы много слышали от взрослых, страшных рассказов о шаровой молнии, но сами увидели её впервые. Испуганно замерев, я закрыл глаза и постарался почти не дышать. Но слева от себя, я слышал громкое хриплое дыхание своего друга. Тимка явно сильно боялся. Я приоткрыл глаза, и скосил их на приятеля. Мальчишка, смотрел на светящийся, размером с большое яблоко, шар, и его тело сотрясала крупная дрожь.

— Замри! Закрой глаза и дыши тише! – прошептал я сквозь зубы.

— Ннне-ммогу! – клацая зубами, отрывисто бросил он мне.

— Не шевелись! Она скоро улетит!

Тимка промолчал, не отводя взгляда со сверкающего кругляша, который, не спеша, словно принюхиваясь, крадучись двинулся в нашу сторону.

Я закрыл глаза, и постарался думать о чем-то отвлеченном, когда слева раздался громкий крик. Мгновенно открыв глаза, я успел увидеть, как Тимка замахал руками на висевший перед нами сверкающий шар, и бросился бежать. Но успел сделать всего пару шагов, как молния сорвалась со своего места, и, разбрасывая искры, ударила ему в спину.

Всё последующее, я помню, будто во сне. Помню дымящееся, обугленное, словно полено в костре, тело своего друга. Суетящихся вокруг взрослых. А ещё чувство полного безразличия днём, и жуткий страх с мучающими кошмарами, по ночам.

Подруга моего детства, — Аврора, со свойственной детям беспощадностью, долго издевалась надо мной и дразнила трусишкой. Будучи уже тогда влюблённым в эту невероятно красивую девочку, я храбрился, всячески делая вид, что ничего не боюсь, а уж грозы и страшных снов, тем более!

Дождь хлынул, как всегда, внезапно. И припозднившаяся майская гроза, ярким росчерком прочертила, вдруг потемневшее среди бела дня, небо. До замка оставалось скакать совсем ни чего, но и мой конь, по какой-то неведомой мне причине, тоже очень боялся грозы. Я огляделся по сторонам, в моей памяти, проскользнуло узнавание. Где-то совсем недалеко, я видео гумно и овин, но так как зерно еще не поспело, они стояли пустые. Вот туда-то я и направил своего коня.

Около овина, была пристроена небольшая коновязь, с навесом. Привязав своего скакуна, я снял с него седло и отёр пот со спины, клоком соломы. В небе снова громыхнуло. Я оглянулся, прямо позади меня, была низенькая дверь. Решив переждать грозу в сухости, я потянул за ручку и в приоткрывшуюся щель, услышал ЕЁ голос!

— Как же я давно не каталась на качелях! Прямо детство вспомнила! – прозвенел колокольчиком, голосок Ядвиги.

Я замер, не в силах ни войти, ни закрыть дверь.

— Я рад, что тебе понравилось! – услышал я голос Вильяма.

— А как я мечтала покататься на лошади! Ты себе не представляешь! – продолжала восхищаться девушка.

— У тебя очень хорошо получилось! Для первого раза! – усмехнулся конюх. – Ядвига, — его голос дрогнул. – Помнишь, ты обещала сходить со мной на ярмарку!?

— На ярмарку? Да, конечно, помню!

— Ну, так вот, через два дня как раз она и будет! – с настороженностью, напомнил Вильям.

— С удовольствием! – в голосе девушки, я услышал кокетливые нотки и скрипнул зубами. Вцепившись в гриву коня, еле сдержался, чтобы не ворваться внутрь и … И что!? Что я мог предъявить девушке, с которой нормально общался только один единственный раз! И которая, в данный момент, находилась, со своим собственным женихом! Если сейчас у меня еще остается шанс, сблизиться с ней, то после того, как ворвусь и наговорю грубостей, такого шанса у меня больше не будет! Я это прекрасно понимал!

Пока я боролся сам с собой, ведя мысленный диалог, то пропустил, о чём ещё говорили эти двое. Очнулся, я лишь услышав нежный девичий стон. Не знаю, что я надеялся там увидеть, но решительно шагнув за порог, соляным столбом замер на месте. Вильям и Ядвига, самозабвенно целовались! Не помня себя, я развернулся и буквально вылетел наружу! Вскочив на коня, понесся во весь опор к замку.

Впервые после того ужасного случая с молнией, я не только не боялся, но даже не замечал ни громовых раскатов, ни ливня, в мгновение промочившего меня до нитки, ни сверкающих вокруг смертоносных росчерков.

Глава 25. "Перед смертью не надышишься"

Сбежав по лестнице, повернула в левый коридор. Чувствовала себя, как никогда хорошо, и… воздушно, что ли? Такая была лёгкость в теле и на душе, что просто хотелось петь! А еще, обнять весь мир!

Мимо меня прошёл с подносом, молодой лакей. Причём, мы с ним едва разошлись в довольно узком каменном коридоре. К слову сказать, всё же, не разошлись. Я прижалась спиной к стене, чтобы ненароком, не зацепить парня своей не маленькой грудью, но, увы, два мои, объёмные полушария, с оттяжкой проехались по торсу бедного лакея. Почему, бедного? Да потому, что он охнул, мгновенно покраснел, словно вареный бурак и его поднос, с сумасшедшее аппетитно пахнущим запеченным