Академия Иммерсии 2: Право Истинных - Алексей Герасимов Страница 32

Меня словно подбросило. Я чувствовал себя на грани – с одной стороны, я хотел рассказать преподавателю о Ксаверии, о ночных тренировках и об этом новом, таинственном мире электромагии. Внутри бушевала смесь страха и решимости, будто две стороны моей сущности спорили, стоит ли делиться этой тайной или нет. Желание выговориться било по нервам, но что-то внутри, как некая невидимая сила, удерживала от откровений. Как будто язык не подчинялся, а мысли скользили в сторону. Не знаю, сработало ли это заклинание, обещание или что-то другое, но я просто не мог.

– Эм... ну... – начал я, чувствуя, как пот начинает выступать на лбу. – Знаете, наверное, я просто... э-э-э... больше практиковался на досуге. Ну и еще, я ел очень много мяса, это же помогает, правда?

Элеррион привычно приподнял бровь, и я увидел в его взгляде тень улыбки. Тот, несомненно, понимал, что я не договариваю, но не стал давить на меня.

– Мясо, говоришь? Ну, возможно-возможно, – протянул он, медленно покачивая головой. – Но не забывай, Леонид, что настоящий контроль достигается не только через физическую силу, но и через понимание и дисциплину. Ты совершил значительный прогресс, и это хорошо. Однако я чувствую, что в тебе есть еще что-то... нечто, что тебе самому предстоит раскрыть.

Я кивнул, чувствуя смесь облегчения и напряжения. С одной стороны, Элеррион не стал меня допрашивать, но с другой – я понимал, что рано или поздно придется открыть правду.

А что, если он узнает всё?

Что, если это окажется нарушением какого-то правила, о котором я даже не догадываюсь? Меня терзали мысли о последствиях – изгнание из академии, потеря доверия... или что-то еще хуже. Я чувствовал, что пока не готов рассказать, и что-то внутри меня кричало: «Сохрани эту тайну любой ценой».

Однако я сегодня отделался. Мы продолжили занятие, и я сосредоточился на упражнениях, стараясь не думать о Ксаверии и его тренировках.

Элеррион велел мне сфокусироваться на управлении потоком магии крови. Нужно было аккуратно перемещать ее из одной части тела в другую, создавая небольшие резонансы в руках и ногах. Это сложное упражнение, требующее полной концентрации, но я делал легко, словно мои вены стали гибкими каналами, подчиненными моим мыслям. Элеррион нахмурился, и я почувствовал, что он снова весьма удивлен. Обычно такие задания требовали нескольких недель практики, но для меня это стало словно игра. И эта легкость казалась одновременно и пугающей, и захватывающей.

Преподаватель внимательно наблюдал, его глаза то сужались, то расширялись, как будто он пытался разгадать мою тайну. Мы молчали, но я чувствовал его интерес и стремление понять, что же изменилось во мне. В какой-то момент он слегка усмехнулся, а потом, словно вспомнив что-то важное, сделал знак продолжать. Я перемещал магию, создавал небольшие волны, ускоряя или замедляя потоки, чувствуя, как контроль становился абсолютным.

Когда мы закончили, Элеррион одобрительно кивнул и отпустил меня, пожелав доброго вечера. Я выбрался из его кабинета с чувством, что прошел некий скрытый тест. В голове всё еще звучали его слова о том, что во мне есть нечто, что мне предстоит раскрыть. Вероятно, он был прав. Возможно, я только начинал понимать, что за сила пробуждается внутри меня.

Проклятье!

Я снова проголодался. На ужин я успевал, но пришлось довольствоваться остатками. Видимо, мое расстроенное выражение лица так впечатлило пухлую девушку на раздаче, что в конце скудной трапезы она вручила мне небольшой, но ароматный сверток. Я моргнул от удивления, затем улыбнулся ей, чувствуя, как внутри разливается теплое чувство благодарности.

– Спасибо большое, – пробормотал я, немного смущенно.

Похоже, даже в такие моменты удача продолжала мне улыбаться. Нос не обманывал меня, и, выйдя на улицу, я обнаружил в нём пару кроличьих скелетов. Пускай основное мясо с них срезали, но на костях всё еще оставались приличные куски прожаренного питательного белка. В общежитие я уже входил сытый и весьма довольный жизнью, подсознательно понимая, что съел большую часть угощения прямо с костями.

***

В этот поздний вечер, когда солнце уже несколько часов освещало другие миры, Сарассис добралась до восточной префектуры Алитая, воспользовавшись наемной самоходкой. Пробираясь по узким улочкам округа, она куталась в ткань утепленного плаща, скрывшего ее фигуру. Темнота служила ей лучшим союзником, и она ловко уклонялась от встреч со случайными прохожими. Никто не должен знать, куда и зачем она направляется. Этот путь должен остаться ее тайной, и она собиралась сделать всё, чтобы так и вышло.

Оказавшись в глубине районов, где проживали дальние родственники Ассаны, тело которой накануне предали воде по всем правилам нагов, Сара остановилась у небольшого дома. Он был неприметным, скромным, с окнами, затянутыми витиеватыми шторами. Она осторожно огляделась, чтобы убедиться, что ее никто не видит, и достала из сумки сверток с деньгами. Сверток был перевязан старой лентой с надписью: «В память о той, которую вы потеряли». Эти деньги – всё, что она смогла найти в тайниках Мастера, и это был ее способ вернуть хоть немного надежды тому, кого она лишила, по сути, всего.

Сарассис тихо постучала в дверь и сразу же скрылась в тени, наблюдая из укромного угла. Через несколько мгновений дверь приоткрылась, и в свете свечи показалось лицо мальчика, в чертах которого легко угадывалась родственная связь с Ассаной. Ее младший брат. Крисс недоверчиво огляделся вокруг, затем заметил сверток. Его лицо сначала отразило удивление, а затем ту самую, непосредственную детскую радость от внезапного дара.

– Тетя! Дядя! Смотрите! – воскликнул мальчик и скрылся внутри, даже не закрыв за собою входную дверь.

Сара, спрятавшись за углом, услышала восторженно-удивленные возгласы из дома и почувствовала, как узел вины на сердце немного ослаб. Это был ее долг перед погибшей студенткой, и хотя это не вернуло Ассану, ей хотелось верить, что она хоть немного исправляет несправедливость, причиненную этой семье.

Лишь к утру следующего дня Сарассис вернулась в свою лавку. День начинался, как обычно, полки с антикварными артефактами, свитками и редкими ингредиентами нуждались в порядке, и