Дети, сотканные ветром. 2 - Артём Ерёмин Страница 29

Мальчик одним рывком, оттолкнувшись ногами от стены, развернулся, и перед ним открылся край Собора. Весь белый и хладный. Только сегодня его раскрашивали временные постройки. Цветастые шатры и павильоны готовы к встрече гостей.

Сегодня первый день зимней ярмарки. Со всех Осколков под Трезубец съедутся охочие за изделиями местных мастерских и любители светских балов. По словам Проши, прибудут чиновники разных мастей, парочка князей, фабриканты, лицедеи и другие бездельники. И конечно же, примчатся завистники из Совета Цехов. Каждого надобно накормить и обогреть, потому прислуга и свободные подмастерья метались в приготовлении к празднику.

Трубочист избежал участи остальных. Его будто вовсе хотят запрятать в котельной. Также не участвовали в работах отпрыски Великих родов. Им выпала участь встречать прибывающих. Если обычно в край приходят пара поездов в сутки, то при двухдневной ярмарке их количество увеличивают до десятка.

Лев различил знакомые силуэты, идущие к вратам. Аскольд и Бажена под руку шли на станцию, чтобы воздать почести высокородным гостям.

«Как умная и красивая девушка может доверять ему? – недоумевал трубочист. – Все в Соборе твердят, что их помолвка – вопрос дней. Почему Бажена не видит его гнилую натуру?».

Даже Лев был свидетелем того, как Аскольд завлёк одну барышню в лабиринт – излюбленное место парочек.

Льву сделалось тошно. Мирный вид края Собора враз опротивел ему. Седмицей ранее он по той же дорожке шёл вместе с Игнатом. Трубочист тащил чемодан бывшего вьюна. Искалеченная рука Игната слабо его слушалась, да и сам он сильно похудел за то время, что провёл в лекарском корпусе.

– Остальные на уроке? – спросил он тогда.

– У Тыквы, – ответил Лев.

Игнат покачал головой. Грусть и облегчение трубочист ощутил в нём. Вину за взлом кабинета Распутина капитан вьюнов взял на себя. Спрятанные доспехи посчитали безобидным озорством. Умения взламывать зачарованные замки – другое дело.

– Первым пришёл попрощаться Лель, – говорил Игнат по пути к вратам. – Представляешь, наследник Великого рода извинился перед шпаной из Сточных вод. Он не знал про ловушку.

Льву тоже хотелось верить в то, что Лель был ни при чём в случившемся. Зеница подослала одного из рос к Пимену с подсказкой о спрятанном снаряжении, но тогда Игнат и Вий уже нашли доспехи.

– Жаль, не сыграть мне против Леля. Кстати, он думает, будто без меня команда вьюнов развалится. Он же не прав, Лев?

Ребята остановились у врат Собора. Залаял Репей, но привратник не торопил их.

– Не знаю, Игнат.

– Кто тебя так научил кататься на коньках?

– Мама.

– Меня же отец. Похоже, я иду по его стопам: вновь и вновь позорю свой род, – Игнат глянул напоследок на башню. – Были же и хорошие денёчки. Глядишь, увидимся когда-нибудь, Лев. Жизнь ведь иногда преподносит приятные неожиданности.

– Увидимся, – пообещал Лев, зависнув между небом и землёй.

Голова Вия вновь показалась из окна:

– Поднимайся, а то я пальцы отморожу перед омовением.

Лебёдка затрещала, и трубочист улетел вверх.

– Держи, – Вий протянул фляжку. – У тебя нос посинел.

Руки не сразу откликнулись на тепло фляжки.

– Где ты взял? – Лев подозрительно принюхался к напитку.

– Обменял у Сороки на очередь уборки в корпусе. Тот загремел на кухонные работы, – с завистью доложил Вий. – Свезло. Там тепло и горы дорогой снеди. Досадно, что не дойдёт она до стола вьюнов.

После случая на арене Лев не виделся с Пименом. Складывалось впечатление, что вьюн сам напрашивался на наказания. Особенно зачастил он на станцию Маревой дороги.

– Как Пимен? – спросил Лев.

– Сбегает из корпуса спозаранок. Приходит, когда мы спим. Никто не поймёт, что у него на уме.

– Как думаете, он знал про Игната?

– Я только слышал от него, что Игнат заходил в такие закоулки Сточных Вод, куда сороки не летают.

Лев отхлебнул из фляжки и зажмурился, отчего ребята засмеялись.

– Что в ней?!

– То, что поборет уныние и холод. Ничего возбранённого.

Вий тоже отпил из фляжки и передал её Климу.

– Мне не хватает Игната, – проговорил тот.

– Да брось горевать, – обозлился Вий. – Ведь он не помер. Просто принял скверное решение. Нельзя идти на поводу у чувств. Нельзя давать зазнавшимся богатеям повод раздавить нас.

Вий выхватил фляжку и сделал два больших глотка, от которых разошёлся кашлем.

Некоторое время ребята провели у окна, любуясь открывающейся из него картиной: белый холст с яркими кляксами. В закутке башни только они втроём и тишина, которая ничуть не пугала Льва. Оказывается, что когда переносишь тишину вместе с теми, кому можешь доверить лебёдку, то она успокаивает.

– П-похоже, вьюгу принесёт, – расслабленно предположил Клим.

– И ветерок не дунет, – не поверил ему Вий.

– Дым стелется, да тучи подозрительные, – Клим осёкся. – Снова поезд. И какой-то чудной.

Вдалеке тянулся длинная гусеница из капсул.

– Ого, царский, – поразился Вий. – В поездах-то я разбираюсь. Такой как-то вставал на ремонт в моём родном отстойнике. Ух и злющая там охрана.

«Приехал просить подаяния», – подумал Лев, вспомнив ковёр, ведущий к трону Кагорты.

Прибытие царя всколыхнуло башню, словно кто-то потревожил пчелиный улей. Лишь один человек неизменно наплевательски относился ко всему.

– Мороз за нос Праотцов, – вздрогнул Яков Полынь, когда с опозданием явился на собственный урок.

Вьюны зябли в помещении с обрушенной стеной. С приходом снега им всем выдали шарфы и тёплое бельё, которое не спасало.