Продавщица 4: А с платформы говорят… - Анна Наумова Страница 23

— Хорошо, мам! — пробасил Артем и добавил, обращаясь к брату: — Тимоха, собирайся! Давай, в темпе вальса! Шевели батонами!

— Понял, не дурак! Одеваюсь, — раздался из комнаты голос второго брата.

Улыбнувшись и вдыхая запах свежеиспеченной шарлотки, я стянула плащ и разулась в прихожей квартиры, откуда когда-то зимой ушла в подавленном и очень расстроенном состоянии. Расстраиваться было из-за чего: вмиг постаревший Лидин муж Андрей тогда рассказал мне очень нехорошую новость — мать семейства исчезла без следа. А их дети — коренастый, веснушчатый Тимоша и высоченный, весь в мать, черноглазый красавец Артем — как-то сразу посерьезнели и повзрослели… Теперь некому было о них заботиться, приходилось все делать самим. А любимая супруга и мама, которую они так безуспешно пытались разыскать, показывая всем на улице ее фотографию, бродяжничала по холодному Ленинграду со странным свертком из тряпок в руках… Не помогла тогда даже доблестная советская милиция…

Однако теперь все вокруг выглядело так, будто бы и не было никогда тех печальных событий. Квартира сияла чистотой и ухоженностью, в прихожей стояла коляска, на стене комнаты — Тимошины грамоты «За успехи в учебе» и медали Артема — тот всерьез занимался хоккеем и влегкую обыгрывал отца, тоже заядлого хоккеиста.

— Дорогу молодым! — ничуть не обидевшись, говорил Андрей после каждого проигрыша в «коробке» у дома. Хоть и он и поругивал иногда старшего сына за незначительные проступки, однако втайне очень им гордился.

Радуясь, что все вернулось на круги своя, и не без моего скромного участия, я прошла на кухню. Она сильно преобразилась с тех пор, когда я была там в последний раз. Вместо скромного обеденного стола с клеенкой стоял другой, новехонький, круглый, покрытый цветастой скатертью. Обои тоже были новыми. На полу лежал симпатичный половичок, а в углу тарахтел холодильник, правда, тот же самый. Ничего особенного — обычная кухня советской семьи. Но если раньше там было едва ли теплее, чем в холодильнике «Саратов», то теперь от всей обстановки так и веяло уютом и расслабленностью. Она будто говорила: «Все у нас хорошо, мы любим друг друга и рады гостям!».

Тем временем Лида уже вынесла мне малышку познакомиться. Хоть у меня и не было своих детей, но я, как и всякая женщина, невольно умилилась, разглядывая эти крошечные ручки-пальчики. Трудно, конечно, было сказать, на кого больше она похожа, но, судя по проницательному и строгому взгляду ее иссиня-черных маленьких глазок, кажется, эта красотка лет через восемнадцать-двадцать сведет с ума большинство московских парней…

— Моя копия, правда? — проследив мой взгляд, сказала Лида. Она отдала уже одетую в комбинезончик дочку сыновьям и, нарезая шарлотку и заваривая чай, добавила: — Скатерть классная, да? Верунчик мне прислала из Ленинграда. ДЛТ у Вас там какой-то вроде есть, там, говорит, купила. Отличная вещица, и в интерьер вписывается! Вера, кстати, уже названивала тут, поделилась радостной новостью. Значит, вы теперь снова соседки?

— Ага, — радостно подтвердила я, протягивая Лидe подарки — мягкие пинетки для новорожденной и конверт с небольшой суммой денег. Что дарить новорожденной в семидесятых, я не имела ни малейшего понятия. Не помешала бы, конечно, огромная пачка памперсов, но где я их сейчас достану? Советские женщины о них и не слыхивали. Так что придется Лиде еще какое-то время провести за стиркой пеленок… А вот деньги в хозяйстве многодетной семьи никогда не бывают лишними.

Поначалу я хотела было зайти в Москве в «Детский мир» на Арбате и выбрать что-нибудь подходящее случаю, но потом отказалась от этой идеи. На хождения по магазинам у меня ушло бы полдня, а выходные — не резиновые, к тому же мне хотелось пообщаться с Лидой подольше. А еще моя хозяйственная подружка наверняка уже запаслась всем, что нужно, вплоть до трехлетия своей дочери. А если чего не хватает — сошьет сама. Швейная машинка тогда имелась почти в каждом доме. Для детских вещей покупались натуральные ткани: для лета — недорогой практичный ситец, штапель, поплин, лен, для зимы — шерсть, фланель. Украшали вещи ручной вышивкой, пуговицами, кружевом и аппликацией. Вот и Лида моя наверняка найдет, что сообразить. Ну а подрастет малышка — тоже не останется без обновок. Тогдашние советские женщины были хитры на выдумку: малышам перешивали платья, юбки, жилеты из взрослой одежды. Все шло в ход: мамино платье, бабушкин халат, папина рубашка…

Глядя на подружку, которая, напевая, суетилась на кухне, я с удовольствием заметила, что от той несчастной, умученной своим горем женщины, которую мы с Максом когда-то встретили у «Сайгона», не осталось и следа. Даже хлопоты молодой мамы ее, судя по всему, не особо напрягали. Несмотря на то, что Лида недавно родила, выглядела она безупречно: подтянутая, разве что совсем чуть-чуть пополневшая фигура, симпатичное домашнее платьице, уложенные короной волосы и в меру яркий макияж. Она будто снова вернулась туда, где когда-то, в канун далекого пятьдесят седьмого года, когда под бой новогодних курантов бросила в бокал с шампанским бумажку, на которой было написано заветное желание: «Хочу прожить всю свою жизнь с Андреем!». А все плохое было напрочь забыто.

— Гранд мерси! — продемонстрировала Лида знание французского языка, принимая подарки. — Ой, спасибо, Дашка! Как раз кстати! Андрюха с собакой к кинологу пошел, занимаются они там. Это надолго, часа три с дорогой, не меньше. Может, отучат там пса хотя бы обувь грызть. Пацаны с мелкой гулять уходят. А мы пока с тобой вволю пообщаемся! Столько новостей!

Спустя два часа я узнала практически все, что произошло за последние несколько лет.

— Артем школу закончил на «отлично», поступил в институт, — тараторила Лида.

— На бюджет? — уточнила я.

— В смысле?

— В смысле бесплатно?

— Ну да, а как еще? — удивилась Лида.

Я вовремя прикусила язык. Хотела было спросить: «Может, на платное?», но потом вспомнила, где нахожусь. Это же СССР, полностью бесплатное и доступное образование! Правда, условно бесплатное: потом будь любезен отработать по распределению. А распределить тебя могут куда угодно, хоть в тайгу, хоть в тундру… И неважно, что ты — москвич.

— Девушку там себе нашел, — продолжала рассказывать