Вещий Андрей. На цепи - Эд Качалов Страница 20

Впервые за более чем пятнадцать лет безупречной службы он сталкивается с таким.

Он привык, чтобы те, за кем он приходил или допрашивал, боялись его! Он упивался властью над ними. Когда они такие гордые, кичившиеся своим происхождением немножко повесят на дыбе или примерят испанский сапог, — быстро теряют не то что дворянский гонор, но и человеческое обличье. Редко к кому надо пыточную магию применять и обыкновенного допроса с пристрастием хватает.

И говорят, говорят, захлёбываясь от желания выложить все! Только успевай записывать. И начинается этот страх во время таких визитов.

Сейчас же он столкнулся с чем-то необычным. Да князь Репнин сволочь и ни во что не ставит Тайную Канцелярию. Ну да это и понятно!

Князь — неприкасаемый, глава Рода как-никак. Да и полу полковником лейб-гвардии Преображенского полка был. Что ему Тайная Канцелярия. Он свое время в Преображенском приказе наверняка дела творил. А Преображенский приказ — это старший брат Тайной канцелярии.

Опанасенко несколько раз бывал в Преображенском приказе, в Москве. Вот где Чистилище и преддверие ада. Так что с князем все понятно.

А вот почему этот юноша Ермолич не боится Тайной Канцелярии! Молод и глуп, может поэтому? Опыта вроде никакого нету.

До восемнадцати лет в Ярославской губернии, в поместье жил. Потом, когда дядька узнал, что мы выследили его — побежал. И как-то прямо, не петляя, сразу за границу, по-глупому. Вот наш человечек в Риге «Слово и дело сказал» и мы его в раз нашли.

Хотя, когда говорит, так вроде и не глуп. А иногда так посмотрит, будто умудренный жизнью воин из глаз его глядит.

Может Дар у него есть? Вроде проверяли — не было у него даже слабого Дара! Но ведет себя будто ничего не боится! Да с этим надо разбираться. А вдруг…

Поток мыслей и эмоций экспедитора резко оборвался — будто кран перекрыли. Опанасенко тревожно за озирался, нашел меня взглядом и попытался поймать мой взгляд.

За мгновение до этого я отвел от него свой взгляд и принялся с интересом рассматривать князя Репнина и с восхищением думать о том, какой он прекрасный человек.

Тут же я почувствовал, как что-то теплое, но почти неощутимое похожее на мягкую ладонь не смело коснулось моей головы. Потом оно попыталось проникнуть мне в мозг. Я еще сильнее стал думать о князе Репнине, Янисе, дядьке Федоре и Шереметьеве.

Цветок в районе солнечного сплетения продолжал греть. Внезапно я внутренним взором увидел тонкий след, похожий на след реактивного самолета в небе, который тянулся от Опанасенко к моей голове. И именно он пытался проникнуть мне в мозг и создавал ощущение легкой теплоты.

Похоже я точно сообразил, что он пытается меня прощупать. Ай да я, ай да молодец!

Все эти мысли Опанасенко и его проникновение мне в мозг, заняло одно мгновение. Между тем, судя по всему князь Репнин, тоже что-то почувствовал. Во всяком случае он встал, снова подошел к экспедитору, пощелкал у него перед глазами пальцами и спросил:

— Ау, Алексей Петрович, вы меня слышите!

— Безусловно, Ваше Сиятельство! — произнес Опанасенко, находясь в глубокой задумчивости.

— Вот и отлично! Значит мы с вами договорились? — спросил князь.

— О чем? — все также отстраненно спросил экспедитор.

Мне тоже было интересно, о чем князь договаривался с Опанасенко. Похоже пока мы с экспедитором занимались чтением мыслей друг друга — не только он, но и я пропустил часть речи князя.

— О том, что мы сегодня празднуем разгром орков, а забираете вы его завтра. И везете в Санкт — Петербург.

— Нет, Ваше Сиятельство! На это я пойти не могу! У меня есть предписание, и я должен его выполнить!

С этими словами, он повернулся к своим двум бугаям в черном и скомандовал:

— В кандалы Ермолича!

Те двое, будто по щелчку подлетели ко мне. В руках у них откуда не возьмись появились кандалы. Пару слаженных движений и у меня на руках и ногах защелкнулись тяжеленные браслеты из какого-то толстого металла. Все четыре браслета были соединены массивной цепью, которую черные вертухаи замкнули вокруг моего пояса.

Последнее, что я отчетливо увидел, что кандалы были серебристого цвета. Меня сразу же затрясло. По всему телу от кандалов побежали молнии. Стали бить электрические разряды неимоверной силы. Мир одновременно поплыл и заскакал перед глазами. Мне показалось, что лицо Опанасенко тоже потеряло четкость и стало сползать куда-то к его груди.

На пятом или седьмом разряде, весь мир вокруг меня погас. Под конец, меркнущее сознание выдало:

— Отмучился раб божий, Андрей.

Глава 7

Тут же я увидел тело Ермолича будто со стороны. Оно валялось на полу и было окутано коконом из молний.

Сверху было видно, как все присутствующие в помещении замерли от неожиданности. Ну как все. Все наши.

Князь Репнин широко раскрыв глаза уставился на кокон с моим телом внутри. Прапорщик Сергей Шереметьев тоже смотрел на кокон и шарил руками по поясу в поисках шпаги.

Илзе без чувств сползла на руки брата. Мой тесак со звоном выпал из ее рук. Янис шарил глазами по комнате, ища куда пристроить потерявшую сознание сестру.

Федор Иванович прикрыл ладонью глаза от яркого света молний.

Только Опанасенко и амбалы в черном не теряли времени. Они творили что-то невообразимое.

Громилы в черном обхватили предплечья друг друга, на манер римского рукопожатия и каждый потянул руку другого на себя.

Мгновение и вот их уже четверо. Из каждого вылез еще один. Такой же, одет также, — в черное. Только без оружия. Как это произошло я не уловил.

Да чудны дела твои господи, — люди уже делением размножаются. Как инфузории туфельки или амебы какие-нибудь. Прям наглядное пособие для 7 класса по биологии простейших.

Те что без оружия сразу получили по стволу и кинжалу от своих реципиентов и направились к моему кокону.

Предыдущие версии амбалов вытащили шпаги и пистолеты и стали их прикрывать.

В это время раздувшийся до каких-то неимоверных размеров Опанасенко выхватил свою шпагу и метнулся к Репнину. Князю таки удалось подняться с кресла, но оружие достать он не успевал. На экспедитора он бросился с голыми руками.

Тут я почувствовал, как меня потянуло назад к электрококону. Я снова взглянул на кокон и увидел, как на нем образовалось небольшое отверстие. Из него ко мне бестелесному, болтающемуся под потолком, протянулся зеленый луч энергии. От него веяло добротой.

Я расслабился и отдался на волю этого луча. Успел заметить светящийся