Пепельный. Книга Ⅰ - Денис Стародубцев Страница 13

— Да, — кивнул я. — Только это не игрушки. И сломанные они не нами.

— И что ты им скажешь?

— Что у нас нет гербов прошлого, но есть ярость.

В одну из ночей Варвара подошла ко мне, когда я чертил мелом на стене первую эмблему — спираль пепла.

— Ты правда думаешь, они пойдут за тобой?

— Они уже идут. Не за мной. За шансом быть собой, а не мусором на улицах Империи.

— А ты меняешься… — сказала она.

— Нет. Я просто перестал притворяться, теперь я самый настоящий.

И вот, в один вечер, мы собрались.

В подвале старого храма — семеро. Кир. Мама-Нож. Гвардеец, представившийся Ветлан. Бывшая магичка с ожогами на лице. Мальчишка-вор. Безымянная девушка, молчаливая, с глазами, в которых что-то умерло. И я с Варварой.

Я глянул на них. Никто не улыбался. Никто не спрашивал «что дальше».

Я сказал:

— Здесь нет гербов, друзья. Нет ложного золота. Нет жадных покровителей.

Но здесь есть мы. И это самое главное!

— Кто мы? — спросил Кир.

— Мы — пепел от сгоревшей Империи. Мы — то, что не смогли добить. И мы выжили!

Я приложил ладонь к знаку на стене.

— Здесь начнётся наше новое начало. Без права на поражение и на ошибки прошлого.

Все молчали. Но я чувствовал: каждый из них уже выбрал меня своим лидером.

И не из-за слов. Из-за тишины между ними, в которой считывалась честность и правдивость моих намерений.

Из-за того, что они жили в аду… и не сдались. Они считали, что это их последний шанс на будущее. И так оно и было.

В подвале было холодно. Камень держал стужу, как память держит боль. Никто не просил зажечь свет. У каждого здесь было что-то, что он не хотел видеть слишком ясно, свои скелеты в шкафу.

Я стоял перед алтарём. Он был древним. Треснувшим. Возможно, раньше тут молились какому-то покровителю войны или мёртвых.

Теперь только нам самим. Варвара подошла первой. Без слов. Она протянула мне нож.

— Что это? — спросил Кир, оглядываясь, нервно посмеиваясь. — Ты хочешь, чтобы мы поранились ради пафоса и поклялись в вечной дружбе на крови? Может еще поссым крест на крест скрестив шпаги?

— Нет, — сказал я. — Ради памяти. И ради решения.

Я провёл лезвием по ладони. Кровь потекла — густая, тёмная, настоящая. Я положил ладонь на камень алтаря.

— Имя у меня отняли. Мой род сожгли. Пепел рассеяли.

Но я — здесь. И я даю клятву: поднять то, что сожгли, и построить все заново. Еще сильнее. Еще громче.

Без страха. Без пощады. Я — Пепельный.

И этот пепел станет семенем из которого прорастёт новая Империя.

Молчание после слов — длинное, как век. А потом Варвара подошла и повторила:

— Я — без рода. Но я с тобой, Пепельный.

И если ты упадёшь — я подниму. Если умрёшь — я продолжу твоё дело.

Пока хоть один из нас жив — этот огонь не потухнет. Никогда.

Кир долго не решался. Потом — резко:

— Да пошло оно всё. Я устал бояться.

Меня выкинули. Стерли. Забыли.

Но я здесь. И если мне суждено умереть, то хотя бы среди своих братишек и сестрёнок. Я клянусь. До последней капли крови.

Мама-Нож засмеялась, как ведьма:

— Что ж, дети. Если вы готовы на смерть — я с вами. Только дайте мне клинки, зелья и повод.

Один за другим они подходили.

И каждый говорил по-своему.

— Мне нечего терять. Только память, о былом величииююю — прошептал бывший гвардеец.

— Я давно умерла. Может, хотя бы сейчас — начну жить, — сказала молчаливая девушка.

— Я — вор. Но теперь — вор времени. Я украду шанс у судьбы, — усмехнулся мальчишка.

Кровь впитывалась в камень. Словно он был живым. Словно он помнил всю боль тех, кто только что дал свою клятву.

Когда все стояли в круге, я шагнул назад.

И откуда-то из глубин алтаря — будто отголосок:

Ты не один. Ты разбудил то, что спало.

Смотри — и веди. Я поднял взгляд. Они смотрели на меня с полным доверием.

Без поклонов. Без восхищения.

И тогда Варвара достала завернутый свёрток. Подала мне.

Я развернул ткань. Там лежал прекрасный клинок.

Символ Пепла вырезан на рукоятке. Не герб. Не какая-то древняя магия. Просто знак. Как след от ожога на коже, напоминающий о своей истории.

— Старик-оружейник передал, — сказала она. — Сказал: «Он поймёт, когда будет готов».

Я поднял клинок над головой.

— Отныне у нас нет фамилий. Нет благородства. Только пепел — и тот, кто готов его вдохнуть и пустить в себя через лёгкие.

Клинок сверкнул в тусклом свете, а я подумал:

«Если мы падём — падём с клятвой.

Если выживем — станем началом новой Империи».

Мы остались в подвале до самого рассвета. Никто не спал, все общались между собой. Никто даже не предложил поспать.

Слишком многое случилось — не во внешнем мире, а внутри нас.

Я сидел у алтаря, шлифуя лезвие клинка. Кир разливал настойку, которую притащил кто-то из «новых». Гвардеец и Варвара перебирали список имен, которые я передал ей днём ранее — тех, кого я приметил в столице, но не подошёл ещё.

Она работала молча. Быстро. С чётким взглядом.

— Ты всегда была такой? — спросил я, не поднимая глаз.

— Какой?

— Спокойной в бесконечно хаосе.

Варвара усмехнулась:

— Кто сказал, что внутри меня всё спокойно? Просто я научилась не паниковать раньше времени вот и всё.

— И когда настанет то самое время?

— Когда люди умирать начнут. А пока — мы живы. Значит время для паники еще где-то далеко.

Я кивнул.

— Я хочу, чтобы ты стала моей правой рукой, — сказал я. — Без формальностей. Без титулов. Просто: если меня не станет, ты ведёшь их дальше, согласна?

Она посмотрела внимательно. Долго.

— А если я тоже паду? Что тогда?

— Тогда найдётся кто-то следующий. Мы — не про героев. Мы — про цепочку. Один падает — другой поднимает знамя и идёт дальше.

Она протянула мне руку.

— Договорились. Но ты пока не падай, мне есть чем еще заняться, кроме твоих обязанностей. Ты нам нужен живым.

Кир, услышав, фыркнул:

— А мне какую роль дашь, о великий командир Пепельный?