Библиотека судеб - Андрей Асковд Страница 11

– Тёмным? – Петров удивился.

– Ты обратил внимание на то, что листы в Книгах Судеб разные?

– Есть машинописные тексты – это как раз те, что на нашей стороне пишутся, а есть отпечатанные на принтере – это с Тёмной стороны.

– Но встречаются ещё страницы, как будто написанные от руки, – вспомнил Петров.

– Это свобода воли, – пояснил Всеволод Андреевич.

– Свобода воли?

– Да. То, что люди выбирают сами. Своей рукой пишут. Всё это оказывается в одной Книге Судьбы. Иногда ты мог замечать пустой лист, а потом записи возобновляются. Это означает, что кто-то из Вершителей написал наперёд развитие событий. Будущее. То, к чему человек неизбежно придёт. В промежутке можно писать что угодно, но в итоге подстраиваться придётся под уже созданное будущее. Или оставить как есть. Живущий сам напишет свою судьбу, но всё так же придёт к этому будущему.

– Так что за Тёмная сторона?

– В твоём пока ещё понимании это что-то наподобие Ада. Как ты думаешь, Петров? Откуда берутся все эти истории про убийц, сломанные судьбы, несчастные случаи, катастрофы, войны и прочее, что не связано с добром?

– Ну, я слышал, что есть разные Вершители. Каждый пишет по своей теме. Кто-то про войну, а кто-то… – Петров задумался. – А зачем они про это пишут?

– В том-то и дело, – Всеволод положил руку ему на плечо и неспешно пошёл дальше, увлекая за собой Петрова. – Вечная борьба добра со злом. Тёмные Вершители пишут чёрные полосы жизни, а мы – белые. Иногда чёрная полоса затягивается, а иногда получается длинный просвет.

Вот сделать его длиннее – наша с тобой задача, Петров.

– А как же вы делите написание этих полос между собой? По очереди или жребий какой-то?

– Всё сложнее, Петров…

Пока Петров со своим новым начальником шли до офиса, тот успел в общих чертах поведать ему о вечной битве добра со злом. Каждая сторона, естественно, хочет владеть судьбами живущих единолично. Но тем временем понимает, что если одна из них завладеет судьбами всех живущих, то нарушится равновесие. Поэтому они стараются мирно договариваться между собой о балансе. Но бывают, конечно, исключения. Находятся фанатики как белых, так и чёрных полос. И если судьба попадает к Светлому Вершителю, фанатику своего дела, то Тёмные Вершители сразу начинают охоту на эту книгу. То же самое происходит и наоборот. Нельзя, чтобы кто-то из Тёмных долго вёл чёрную полосу.

– У нас здесь свои шпионские игры, – подвёл итог Всеволод Андреевич, когда они подошли к зданию. – Разведка, контрразведка. Охотимся на Книги Судеб, подкупаем, вербуем, выкрадываем, когда кто-то из Тёмных зарвался. Так что если в Мире Живущих что-то плохое очень долго длится, то это означает только одно: идёт длительная и упорная охота на этого Тёмного и Книгу Судьбы, которую он пишет. А они, поверь, умеют своих прятать и защищать не хуже наших.

Петров понял, что, оказывается, он очень многого до сих пор ещё не знал и не понимал. Не до конца осознавал свою роль в этом новом мире. Думал, что будет спокойно сидеть за печатной машинкой и выстукивать клавишами жизнь обывателей. Его приключение с Зинаидой Филипповной оказалось гораздо большим, чем желание помочь Кате и деду Боре. Петров предчувствовал, что впереди много интересного и, возможно, опасного.

– И немного правил, – продолжил Всеволод Андреевич. – На днях получишь читательский билет и будешь сам ходить в Библиотеку. Советую подружиться с Библиотекарем. Есть вероятность, что будешь получать хорошие и интересные книги. Он человек опытный, к мнению которого прислушиваются как Тёмные, так и мы. Что-то я буду тебе выписывать сам, а ты будешь забирать и сдавать. Библиотека находится на границе. Вопросы потом, – осёк он Петрова, который хотел уже задать их. – Пока просто слушай. Туда ходит рейсовый автобус. Не перепутаешь. Там так и написано «Библиотека». Гуляй в свободное время где хочешь, но, как ты уже должен быть в курсе, в лес ни ногой. Это территория Обочины, и там чёрт ногу сломит оттого, что может произойти. Без открытого коридора не знаешь, где окажешься. Кстати, место, где ты появился в этом мире, как раз на Обочине и находится. Но оно обособлено и подконтрольно. Понимаю, что вопросы у тебя только копятся, поэтому кратко объясню. Обочина – это буферная зона между нашим миром и Миром Живущих. Так, что ещё? – Всеволод Андреевич задумался. – Ну, в целом пока достаточно.

Детали будешь узнавать постепенно.

Кабинет руководителя мало чем отличался от того, что Петров уже успел увидеть. Стены из деревянных панелей, длинный стол, в конце которого, как в домино, поставлена костяшка «дубль». Во главе этой «костяшки» уселся Всеволод Андреевич. За спиной у него располагались стеллажи и шкафы с книгами. На столе, как у партийного работника, несколько телефонов.

– Вот, – Всеволод Андреевич нагнулся и достал из ящика стола книгу. – Для начала тебе. Ничего особенного, но так вышло, что никто судьбой этой девушки не занимался. Не скажу, что ей очень везло или не везло, но намерения у неё хорошие. Просто тебе надо немного помочь ей.

И далее он поделился с Петровым своим планом. Девушка хорошая, волевая, но своими силами у неё не очень получается. Жаловаться ей особо не на что. Легко подстраивается под обстоятельства, но этого недостаточно. Пусть Петров приведёт её к смыслу в жизни. Тем более что неплохо было бы создать что-то типа своей базы в Мире Живущих, куда будут попадать ненужные или лишившиеся своих родителей дети.

– Детский дом, что ли? – не понял Петров.

– Почитай, что уже есть, и давай к делу, – Всеволод Андреевич протянул ему книгу. – Пусть это будет хорошее место. Думаю, оно нам пригодится.

– Я так понимаю, что написать можно что-то и наперёд?

Про будущее? – поинтересовался и пояснил Петров.

– В общих чертах. Главное, детский центр открой. Можешь не спешить, если что. Время есть, – Всеволод Андреевич уткнулся в бумаги, давая понять, что беседа окончена.

Вернувшись с книгой домой, Петров сразу изучил её. Всё-таки до сих пор ещё было непривычно не читать книгу, а понимать её. Проживать за несколько минут всю жизнь человека и помнить во всех необходимых деталях. Но ещё больше волновало то, что надо было брать на себя ответственность за развитие и направление его жизни с последнего написанного абзаца.

– В принципе, – размышлял вслух Петров, заправляя лист в печатную машинку. – Здесь даже мистики не надо.

Лишнее. Не поймёт.

Лиза, новый персонаж Петрова, была девушкой практичной и привыкла в жизни всего добиваться сама. Точнее, жизнь её заставила. Но теперь