Многоликий Янус - Светлана Малеёнок Страница 104

В ответ на эту злую тираду, раздался громкий женский смех.

Я обернулась. Справа от нас, по направлению к реке, шли четыре крестьянки с тазами, полными белья. Они-то и насмехались надо мной.

— А уж, с какими почестями! Вы поглядите! Карету ей каку́ предоставили!

И снова взрыв смеха.

От обиды, меня бросило в жар и стало трудно дышать. Я смотрела в сторону замка и делала вид, что этих мерзких зловредных сплетниц нет, они мне просто померещились. Самое главное, что я даже и возразить им ничего не могла. Ну, не оправдываться же перед ними, что это не так, и меня вовсе не возвращают? Не подставлять же «своего мужа», говоря, что у князя нет денег на карету, поэтому и еду в телеге?

Я знала, что ни у одного человека, проживающего в этом замке и его окрестностях, нет ни единой причины, относиться к дочери графа с симпатией. Уши мои горели от унижения, но я крепилась, мысленно подгоняя мерина, чтобы он быстрее проехал мимо зловредных баб. Но те, видя, что им, никто не возражает, совсем обнаглели от безнаказанности и продолжили лить на меня грязь:

— Наверное, князь жену нечистой получил, вот и возвращает отцу!

Да, женщины явно зарвались! После такого высказывания, товарки самой острой на язык женщины, как-то резко притихли, да и было из-за чего. Так как мой «свекор» злым голосом рявкнул:

— Взять их!

Тот час, топот копыт коней охранников нашей процессии, смешался с молодецким гиканьем их хозяев и истеричным визгом женщин. Я в страхе закрыла лицо ладонями, а когда открыла, то увидела четырех рыдающих теток, связанных вместе, накинутым на них арканом. Все белье, выпавшее из тазов, было раскидано вокруг них. Наша процессия продолжила свое движение, но уже с «эскортом» из причитающих и рыдающих женщин. Да, к самому замку мы подошли с попой, — с воем четырех женских сирен, что нас весьма сложно было бы не заметить!

Первым на крыльцо, вышел Викто́р. Полагаю, что только многолетняя практика не показывать свои истинные эмоции, позволила дворецкому удержать невозмутимое выражение лица. Могу представить, что он подумал, увидев замужнюю дочь своего хозяина, восседающей на телеге в копне сена, и сопровождающего ее свекра с двумя охранниками. Никак не меньше, как с конвоем вернули домой за ненадобностью! А подарком в качестве отступного, привели рыдающих баб!

Едва телега остановилась, я выбралась из сена и спрыгнула на землю. Так как все молчали, начинать разговор пришлось мне.

— Виктор, здравствуй!

— Приветствую вас, княгиня! – церемонно, но не очень низко поклонился дворецкий.

— Просто, Аврора! – поправила я его и спросила:

— Виктор, батюшка у себя? – И, чтобы развеять недопонимание, пояснила: — Я, вот, в гости приехала! И отец Оливера, князь Винсент Райли, милостиво согласился проводить меня. Мой муж сейчас контролирует ремонт дома, поэтому не мог отлучиться! – Прощебетала я на одном дыхании, улыбаясь во все тридцать два зуба.

Не то чтобы я была обязана отчитываться перед дворецким, просто не желая снова выслушивать то, что кричали мне эти четыре зареванные бабищи, я поспешила озвучить истинную версию моего приезда в замок. Во всяком случае, официальную.

Виктор, отвесив князю почтительный поклон, пригласил нас внутрь. Там, он, наконец, заговорил:

— Прошу немного подождать. Я оповещу хозяина о вашем визите.

Единственное, что выдавало в нем сейчас живого человека, а не роботизированную статую, это то и дело стреляющий в мою сторону, взгляд. Я понимала, что выгляжу в глазах дворецкого, знающего Аврору всю свою жизнь, как бы помягче сказать, нестандартно.

Произнеся свою коронную фразу, выдаваемую всегда при приеме незваных гостей, дворецкий чинно и не спеша, направился в сторону гостиной. Хотя, как мне показалось, мужчина сейчас горел желанием припустить бегом к хозяину, чтобы захлебываясь слюнями, проговорить: «А там, там, там такоееееее….»

Не прошло и минуты, как дверь открылась, и нам навстречу вышел сам граф Саян. Не знаю почему, но мое сердце радостно забилось. Не то мне вспомнилось его доброе ко мне отношение, когда я была еще Ядвигой, не то я просто хорошо вжилась в свою роль, но совершенно неожиданно даже для самой себя, я бросилась ему навстречу и со словами: «Отец! Как я рада вас видеть!», — повисла у графа на шее.

В этот момент не берусь гадать, кто из нас четверых, удивился моему поступку больше всех, я сама, князь, дворецкий, знавший меня, как облупленную или сам граф. Но все же, хозяин замка нашел в себе силы улыбнуться, пусть и немного растерянно, поцеловать меня в макушку и пригласить нас с князем к столу.

Завтрак прошел в несколько нервозной и неловкой обстановке. Отец Авроры и Винсент Райли, пытались вести светскую беседу, обсуждая урожай и начавшийся ремонт дома в усадьбе Райли. Но взгляд отца, то и дело, возвращался к дочери, в данном случае, ко мне.

Не знаю отчего, но мне, сейчас было очень хорошо! Так беззаботно легко, я давно себя не чувствовала. Встав очень рано, толком не позавтракав, да и прокатившись по свежему воздуху, я нагуляла зверский аппетит! Поэтому сейчас, сметала все, что было на столе, при этом тихо напевая себе под нос, популярные мотивчики моего времени.

Винсент Райли прекрасно видел, что отцу с дочерью нужно поговорить с глазу на глаз, поэтому, как только хозяин замка положил рядом с тарелкой салфетку с колен, что означало окончание приема пищи, он поблагодарил графа за завтрак и попросил показать его комнату, чтобы отдохнуть с дороги.

Ларион Саян немедленно распорядился проводить родственника в гостевую комнату, и мы с ним наконец-то остались одни.

Некоторое время, мы сидели на противоположных концах стола и лишь смотрели друг на друга. Не знаю почему, но мое горло, словно спазм перехватил. Комок встал в горле, и я не могла ни слова произнести, лишь смущенно и неуверенно улыбалась “своему отцу”. Он заговорил первый:

— Дочка, я тебя совсем не узнаю! – нервно комкая салфетку, произнес он. – Ты не обижайся на старика. Я в хорошем смысле. Ты…, — голос графа сорвался. Он с трудом справился с волнением, хотя я даже с противоположного конца стола видела, как он прослезился, — дочка, ты… улыбаешься! Ты все время улыбаешься! – по щекам старика покатились крупные слезы, я больше не могла на это смотреть!

Поспешно выйдя из-за стола, я подошла к графу, и, опустившись коленями на пол, обняла его. А он, положил