Журнал «Если» - «Если», 1998 № 11-12 Страница 35

«И все этот эгоцентричный ублюдок Чарт, — подумал доктор. — Поджаривает нас, как на сковороде…»

— Давайте разберемся в том, что нам известно, — проговорил он успокоительно.

— В чем тут разбираться? — перебил его обычно флегматичный Джек Сигараку. — Известно, что за Чарта выступают многие, и не только молодняк, «обезьянки», но и пожилые ианцы-ортодоксы. Известно, что он заручился помощью Марка Саймона, и нравится кому или не нравится его поведение, надо считаться с фактом, что Марк — крупнейший знаток Иана. И он…

Не договорив, Джек махнул рукой и сел на место, но доктор Лем понимал, что все знают, о чем он умолчал.

— Если бы кто другой, а не Мораг Фенг заманил Чарта сюда. — пробормотала Тоси, жена Джека.

— Но это так, — фыркнул Педро. — Факт налицо. Насчет же того, чтобы мы стали юридическим субъектом, я справлялся в информате…

Зажужжал коммуникатор. Доктор потянулся к висящему в воздухе выносному экрану. Педро упрямо гнул свое:

— Я установил, что мы, как часть людского населения, имеем право объявить себя юридическим субъектом. Черт, забыл слово… А, партией! Сделать надо следующее. Когда назначат городское собрание…

Внезапно он понял, что никто его не слушает. Все уставились на экран, подплывающий к креслу доктора Лема. Изображение было бледное, звук — скрежещущий и прерывистый, однако тип сигнала определялся сразу.

— Это межзвездный вызов! — почтительно прокомментировала Тоси и добавила без всякой необходимости: — Тише!

Изображение скакало и менялось, но временами можно было различить пухлую привлекательную женщину с темными волосами и алыми щечками. Она сказала:

— Доктор Лем! В директории колонии вы обозначены как старейшина и единственная доступная персона кроме управляющего, который сейчас не отвечает на вызовы, так что не ответите ли…

— Кто вы? — перебил доктор, справившись с удивлением. — Откуда вы говорите и что вам нужно?

— Меня зовут Клодин Ша, я говорю с Земли.

На веранде все замерли. Разговор с Землей! Такое случалось не больше пяти раз со времени основания колонии.

— Я представляю бюро путешествий, — продолжала женщина, — которое давно намеревалось включить планету с Кольцом в перечень своих маршрутов. Побывавший у вас мехрепортер сообщил, что Грегори Чарт на Иане, и это, без сомнения, служит оптимальным условием для…

— Отменить разговор, — приказал доктор.

Экран послушно выключился. Доктор вяло оттолкнул аппаратик — тот уплыл в сторону.

Некоторое время все сидели молча.

— Вношу предложение, — заговорил наконец доктор. — В качестве группы ответственных лиц мы направим послание правительству Земли с… как это называется? А, с ходатайством. Чтобы господина Чарта убрали с Иана; при необходимости — силой. Необходимо не дать ему возродить Века Мутины…

Чарт подвесил свой скоростной флаутер над грунтом и пробормотал:

— Наконец-то посмотрю на знаменитую Вспышку Мутины.

Марк уже несколько лет не летал на флаутерах, а на столь совершенном — никогда. Абсолютно бесшумная машина, ни малейшей тряски или вибрации. Без сомнения, Чарт и ее получил на Тубалкейне в качестве гонорара.

Солнце как раз начинало окрашивать кристаллические колонны Мандалы — Чарт точнейше рассчитал время прибытия.

— Вы уже установили датчик? — спросил Марк.

— Да, конечно. — Чарт покосился на солнце, окруженное гало. — Но скорого результата ждать не стоит. Возможно, потребуется двадцать или даже сто записей, прежде чем удастся отделить сигнал от помех. Этот пыльный занавес должен отчаянно искажать солнечный спектр.

— Начинается! — сказала Мораг с заднего сиденья.

Полупрозрачные колонны понизу омыло огнем — словно заиграли бриллианты наилучшей огранки. Чистейшие цвета вспыхнули внезапно, как удар колокола, и стали сплетаться в ленты, полосы, спирали. Жемчужные отблески накладывались друг на друга, сливались, создавая новые цвета, и сияние становилось невыносимо ярким. Но люди не отводили глаз. У Марка и у Мораг зрелище пробудило ранящие воспоминания; человек не в состоянии получать удовольствие, вспоминая о своей болезни.

Волны цвета накатывали, дразняще намекая на какие-то смыслы и значения, словно на этих выветренных, полузарытых в грунт скалах было нечто написано, начертано буквами, забытыми тысячелетия назад. Невероятный взрыв сводящей с ума красоты — и вдруг она кончилась. Солнце прошло точку зенита.

Чарт громко вздохнул. Марк подумал, что он, наверное, не дышал все тридцать шесть секунд Вспышки.

— Невероятно, — почтительно произнес Чарт. — И за считанные секунды! Да, после этого мои фокусы с полярным сиянием кажутся младенческой мазней.

— Признался, — буркнула Мораг. — Ты ведь мне не верил по-настоящему, а? До этого момента?

— Настолько, — Чарт опустился в пилотское кресло, — не верил. И что, эти ваши ианцы не дают себе труда прийти и посмотреть?

— Не слышал, чтобы взрослые приходили, — подтвердил Марк.

— Невозможно! — Чарт потряс головой; казалось, он был ошеломлен. — Вы же знаете: я сооружаю сенсорные ядра для представлений. Предметы, конструкции — они излучают различные сигналы, повышают настроение, готовят аудиторию к нужному мне восприятию. Но ни разу я не придумал такой эффектной штуки, как эта. — Он потер глаза и взялся за рукоятку управления. — Куда теперь? Ах, да. К этой штуке, которая называется Менгирами Радости.

Итак, полный обзор древних памятников. Менгиры охватывали всю планету безупречным кольцом — и на суше, и на воде с интервалами в тридцать два и четыре десятых километра стояли одинаковые Столбы из синтетического камня, шестьдесят семь метров в высоту, четырнадцать квадратных метров в сечении, с закругленными углами. Маллом Ват поднималась из океана Сканда и тихо мурлыкала, когда ветер овевал ее открытую верхушку. Затем — обширный пустой зал, вырубленный в гигантской гранитной скале, со скамьями, на которых могли бы разместиться десять тысяч ианцев, но перед голой стеной. Затем — спиральный лабиринт, похожий на внутренность раковины, ведущий к центральному кругу, а оттуда — снова наружу. Дорога в никуда.

Флаутер летел все дальше. Они потратили день, и ночь, и еще день на то, чтобы посетить самые важные памятники в одном лишь Северном полушарии. Они ели во время полета, спали, пересекая океан; дважды их будила автоматика, чтобы они спустились и облетели вокруг таинственных небольших сооружений, торчащих из воды — не таких примечательных, как Маллом Ват, но столь же загадочных.

И при каждой остановке обнаруживалось, как глубоко Чарт изучил Иан. К своему переводу «Эпоса» Марк добавил приложение, перечень предполагаемых признаков тех объектов, которые упоминались в поэме. Некоторые было совсем легко опознать — Мандала Мутины упоминалась так часто, что спорить было не о чем; Маллом Ват и еще несколько памятников были столь же несомненны. Настоящие сложности возникали, когда можно было предполагать, что объект, упомянутый в тексте, более не существует — например, он помещался в Кралгаке и, возможно, был уничтожен метеоритным дождем. Но Чарт, осмотрев некоторые объекты, твердо спрашивал: «Не описан ли этот монумент в Шестой книге, там, где они выращивают лес?» Или: «Это напоминает мне строфу в начале Второй книги, где Постановщики собираются для совета на высоком нагорье».