Журнал «Если» - «Если», 2003 № 04 Страница 34

Я промолчал. Вопросы подобного рода, даже если их задают риторически, вообще не имеют смысла. Когда завров выпустили в наш мир, их снабдили очень простой физиологией, требующей всего лишь воды, сухих пищевых гранул и туалетной коробки с наполнителем вроде кошачьего. В качестве бонуса они получили доброжелательность, мягкую и привязчивую натуру, набор заранее заготовленных фраз и несколько умеренно глупых детских песенок. С этим багажом завры оказались в руках состоятельных родителей, которые покупали их не столько для удовольствия собственных детей, сколько для того, чтобы позавидовали соседи. Что касается самих ребятишек, то им было сказано: это просто игрушки. И дети играли с заврами так, словно они просто игрушки… А это значит, что многие и многие из них были удушены, утоплены, растоптаны, заморены голодом или забиты насмерть.

Я мог бы рассказывать такие истории часами, бесстрастно классифицируя по типам разнообразные жестокости, трагедии и ошибки. Хуберт, например, замученный до грани безумия, использовал для самозащиты свои зубы тиранозавра и лишь случайно был вызволен у хозяев еще живым. Добропорядочный отец семейства, купивший Диогена, продемонстрировал ему коробку сухого корма и сказал: «Когда эта дрянь закончится, тебе тоже придет конец».

Такие и другие истории могло бы поведать каждое маленькое, странное, нечеловеческое личико в этом доме. Иногда я задумываюсь, а не поступал бы я сам с заврами точно так же, если бы родился и вырос в богатом влиятельном семействе?.. Я слишком честен перед собой, чтобы твердо сказать себе «да» или «нет».

После библиотеки я повел посетителя на второй этаж.

— Ужасно. Просто ужасно, — сказал он тихим голосом. — Этот ваш приют… Неужели те люди, которые их сделали, даже не задумались, что из этого выйдет?

Он выглядел настолько подавленным, что я постарался дать ему самый лучший ответ, какой только сумел придумать.

— В те дни каждый отдельный кусочек генома, каждый его крошечный фрагмент считали элементарным символом вроде буквы. А каждая буква, так думали разработчики, имеет простое денотативное значение. И если к букве К прибавить букву О и букву Т, то может получиться только КОТ и ничего иного. В реальности все это отнюдь не столь прямолинейно, но биоинженерам тогда и в голову не приходила подобная мысль.

Посетитель поднимался по лестнице медленно, внимательно изучая каждую ступеньку.

— Что же, нынешние инженеры усвоили этот урок?

— По крайней мере, они так думают.

Мы прошли мимо маленькой комнатки без окон, где хранится знаменитый картонный замок Тибора. Этот замок более всего похож на руины, однако Тибор — карликовая версия апатозавра с суровым бетховеновским лицом — возится с ним целыми днями, лелея грандиозные наполеоновские планы. Тут же на комоде стоит большая картонная коробка, которую Джеральдина — другой карликовый апатозавр — гордо именует своей лабораторией. Пока все эксперименты Джеральдины проходили гладко, но я, на всякий пожарный случай, держу в этой каморке пару огнетушителей.

Эллиот и его подруга Сирена, эффектный огненно-красный стегозавр, обыкновенно проводят время в рабочем кабинете Престона, крупного круглоголового теропода упитанной комплекции.

— Если вы подождете, я переговорю с Эллиотом, — сказал я посетителю.

Престон, как обычно, сидел за своим компьютером, очень медленно, но целеустремленно тыча в клавиши своими крошечными передними лапками с двумя неуклюжими пальчиками на каждой. Я описал посетителя Эллиоту и спросил, как он смотрит на то, чтобы увидеться с ним. Эллиот немного подумал и взглянул на Сирену, в надежде на совет.

— Это, должно быть, Дэнни, — сказал он слабым голоском, тише шепота. — Я рассказывал тебе про него, помнишь? Дэнни не сделал мне ничего плохого. Только уехал и бросил меня. — Эллиот подвинулся ближе к подруге и нежно потерся о плечо Сирены. — Хорошо, — сказал он мне, — я согласен. Я поговорю с Дэнни, если он хочет меня видеть.

Когда я провел посетителя в кабинет, тот был моментально сражен видом Престона, печатающего на клавиатуре компьютера. На экране монитора красовался последний абзац, в который посетитель буквально впился глазами:

«К рассвету толпа, захватившая Центральную площадь столицы, насчитывала уже более десяти тысяч аборигенов. Из окна на верхнем этаже Послу Земли были великолепно видны бушевавшие на площади волны народного гнева. Все бунтовщики надели красные банданы, все потрясали ритуальными пиками и размахивали знаменами многочисленных кланов, все они дружно выкрикивали крамольные лозунги, утверждая, что Мир Лорейра принадлежит им по праву рождения…»

— Это уже восьмой роман Престона, — сообщил я.

— Вы хотите сказать, что он… публикует свои сочинения?

— Не под собственным именем, конечно. Знаете, его книги весьма популярны…

Но тут незнакомец вдруг увидел Эллиота на письменном столе, и суровое выражение взрослого преуспевающего бизнесмена моментально улетучилось с его мужественного лица.

— Эллиот?..

— Дэнни?

Посетитель наклонился над столом так низко, что почти уперся подбородком в столешницу красного дерева.

— Столько лет прошло… — тихо проговорил он, глядя на Эллиота, и Эллиот понимающе кивнул. Потом посетитель поднял голову, взглянул на меня, на других завров. — Не знаю, будет ли это удобно… Но мы можем поговорить наедине? Только я и Эллиот?

Я кивнул, сделал знак Сирене и Престону и помог им добраться до коридора.

— Это не займет много времени, — заверил я их, а затем обернулся к Эллиоту: — Мы будем рядом, если тебе что-нибудь потребуется, хорошо?

Когда я закрыл дверь и повернулся, то обнаружил прямо перед собой Агнес, которая глядела на меня в упор с выражением твердым и жестким, как бразильский орех.

— Все в порядке, — сказал я Агнес. — Ничего не случится.

Я очень надеялся, что сказал ей правду. В том и состоит моя главная обязанность: чтобы ни с кем из наших завров больше ничего плохого не произошло. Агнес выбила на полу нервную дробь хвостом, продолжая пристально смотреть на меня. За ее спиной скопилась кучка любопытствующих, среди которых возвышались самые могучие наши парни — Сэм, Док, Хуберт и Диоген.

— Ничего не случится, — холодно повторил Док, глядя на закрытую дверь кабинета. — А если случится, кто-то об этом очень сильно пожалеет.

Наконец дверь отворилась, очень медленно, и появился посетитель. Глаза его подозрительно блестели, на щеках проступили неровные пятна румянца.

— Эй, Эллиот! — демонстративно выкрикнула Агнес. — Ты там как?