Рэдсайдская история - Джаспер Ффорде Страница 19

– Что, правда? – пробормотал я, поскольку внутренние измерительные качества были действительно полезны – особенно для отмеривания равных порций во время приема пищи, при распределении воды и в плотницком деле. В отбивающих время часах на городской ратуше не было большой необходимости, но это было удобно, если твои внутренние сбились во время грез или дремы.

Люси чмокнула меня в щеку, пожала мне руку и пожелала доброй охоты, затем ушла, поскольку, похоже, сегодня была ее банная ночь.

Я сам пошел домой, чтобы помыться, причесаться и облачиться в свой Элегантно-повседневный костюм № 1, поскольку театр приезжал в город нечасто.

Мандариновая труппа

«Стандартная переменная» была легальным способом обойти какое-нибудь опостылевшее Правило. «Спектр» освещал Стандартные переменные только в том случае, если они в каком-то отношении способствовали Слову Манселла, иначе Переменные передавались на словах, но лишь в ограниченном кругу, да и то люди частенько боялись сказать что-нибудь не то, не тому и не в то время, так что помалкивали.

Тед Серый: «Двадцать лет среди хроматийцев»

Обед был ранним, чтобы вечернее представление могло закончиться прежде, чем станет совсем темно. Префекты сидели в передних рядах и в центре на травянистом возвышении, а остальные не раздумывая рассаживались кто где в жестком соответствии с Хроматической иерархией. Сторонники Коллектива указывали на подсознательно совершенную социальную перетасовку как доказательство легитимности и совершенства Цветократии.

– Так-так, – сказала Виолетта, появившаяся так внезапно, что я даже подскочил. Она была моей ровесницей, и мы проходили тест Исихары в один и тот же день, но в остальном были абсолютно разными. Безусловно амбициозная, она наметила себе в качестве потенциального мужа Дуга Кармазина, но не подписала ничего обязывающего на случай, если подвернется кто покраснее Дуга. Виолетта была привлекательной, несмотря на крошечный нос, и причесывала волосы в Женском Стиле № 3: хвостики. И она вела себя в показной манере «задорной маленькой девочки». Может, кого-то это забавляло или привлекало, но меня раздражало.

– Привет, Виолетта.

– Привет, дражайший супруг, – ответила она, скользнув ладонью по моему лацкану, чтобы нежно коснуться моей щеки. Как глава Любительского театрального общества, я понял, что притворяться она умеет. Я не дрогнул.

– Значит, ты слышала? – сказал я.

– Я настояла на нашем бракосочетании, милый. Папа был так мил, что устроил его, но я очень разочарована тем, что ты воспользовался нашим браком, чтобы выбить для себя выгоду.

– Это мастерство я перенял у моей супруги.

Она подалась вперед, словно собираясь поцеловать меня, поскольку мы были на людях и наверняка все взоры были устремлены на нас. Вообще, при той скорости, с которой слухи разлетались по городу, наверное, все узнали о нашей свадьбе через десять минут после того, как де Мальва подписал бумажку.

– Мы будем так счастливы в течение нашего краткого брака, – нежно прошептала она мне на ухо, – и я буду убита горем, когда тебя отправят в Зеленую Комнату. На людях я буду безутешна, но у себя я планирую смазывать твоим жиром дверные петли.

– Скрипучие двери раздражают, – согласился я, – но я не пойду в Зеленую Комнату.

– Я смертельно обижусь, если этого не случится, – ответила она, затем снова нежно поцеловала меня, даже чуть тронув языком, – а ты ведь не захочешь, чтобы твоя маленькая женушка огорчилась, верно?

– Уверен, что я это переживу, – прошептал я в ответ.

– Ты что, правда не понимаешь? – рыкнула она. – Я пытаюсь не усложнять. Будь благодарен, что я дам плоду твоих чресел достойную жизнь.

Она сильно ущипнула меня за руку.

– Привет, Виолетта, – сказал только что подошедший Томмо. – Много крылышек у стрекоз оторвала?

– Заткнись, Киноварный. Идем, супруг, ты смотришь представление вместе со мной в Пурпурном секторе, как положено по твоему новому статусу, и в знак уважения будешь сидеть у моих ног.

Лучше было подыграть, так что я взял ее за руку, и мы пошли туда, где сидела остальная ее семья. Семейство де Мальва Восточного Кармина состояло из Виолетты, ее отца, матери, деда и бабки с отцовской стороны, старшего брата Хьюго и его жены Тани, которую я видел сегодня у кабинета папы, и двоих их детей. Все они дружелюбно покивали мне, прекрасно сознавая, что на нас смотрит весь город. Госпожа де Мальва даже позволила себя обнять и, воспользовавшись обстоятельствами, сообщила мне, что ее пока не рожденный внук или внучка никогда не произнесет моего имени и не будет знать, как я выглядел. Брат Виолетты подал мне руку, затем тихо сказал, что ему не нужно знать, как меня зовут, потому что это бессмысленно. Однако Таня была честнее и шепнула:

– Это клубок ядовитых змей – удирай, пока можешь.

Ее муж – который слышал ее слова – ожег ее взглядом, а она сладко улыбнулась в ответ. Виолетта сказала:

– Не разговаривай с этой занудой, муженек. Она попала к нам через Брачную Ярмарку по сделке как Фуксия, но оказалась ближе к Сиреневой. Мы не смогли вернуть товар, – добавила она, злобно глянув на брата, – поскольку он уже был испорчен.

Таня отрешенно смотрела на меня. Я видел ее прежде и был свидетелем ее искусства жонглирования, но мы не разговаривали. Было лучше держаться подальше от семей префектов.

– Веселая семейка, правда? – сказала она.

Я сидел у ног Виолетты, как она приказала, вместе с женой Хьюго, которая сидела у него в ногах. Она отдала мне половину своей лакричной конфеты, что было очень мило с ее стороны.

– Что ты делаешь? – спросил я у Виолетты, которая раскрыла книгу «Утвержденных для блага Коллектива пьес» Манселла и сверялась с рукописным списком.

– Отец поручил мне удостовериться в том, чтобы представления были в точности по написанному. За отсебятину положено десять штрафных баллов, если только это не «Хроматически совместимое фантазийное отклонение».

– А как ты узнаешь разницу?

– Я глава Любительского театрального общества Восточного Кармина, так что я эксперт по всему театральному. Я узнала больше прямо сейчас, поболтав с Главой труппы. Она рассказала мне, что «арка просцениума» – болезненное искривление свода стопы из-за неправильного «выхода на подмостки», и оттого мы скрипим вне сцены.

– И она тебе это рассказала?

– Да. И «исключительное право на постановку» означает, что ты уходишь со сцены как полагается, в отличие от «исключительного лево на постановку», что значит, что ты уходишь неправильно. Продолжать?

– Нет, я согласен, что ты настоящий эксперт.

– Именно. Я также буду особенно следить за «двусмысленностью» определенных слов и «взглядами на аудиторию с целью передать иной и нехроматический смысл».

– И что будет, если они такое допустят?

– Как правило, штраф, но возможна и Перезагрузка. «Знаменитая и искрометная оранжевая труппа» показывала неутвержденную версию «Алой Буки»[14] в одном городе в Южном Синем Секторе, и их выгнали на переобучение первым же поездом. Но этого не будет, – добавила она. – Им стоит только увидеть, что я читаю пьесу. И они не собьются с пути.

Труппа начала с комедийного скетча, закрученного вокруг чистоты – что будет, если не мыться как следует перед едой, после туалета, работая на кухне и в переработочном цеху – почти наверняка начнутся болезни и Плесень. Следующим был короткий скетч о безопасном использовании метановых брикетов в отвердителях, а затем пьеска о том, что постоянная охота за цветоломом важна: и актеры представляли добычу, очистку и сортировку того, что было необходимо для основанной на цвете экономики в комедийном ключе, что действительно всех развеселило. Я внезапно осознал, насколько редок был смех в нашей жизни; обычно смеялись наедине с собой или с кем-то вдвоем, и главное – подальше от префектов. «Фривольность, – писал Манселл, – сожитель праздности».

За этим последовал фарс, предостерегающий против того, чтобы выдавать себя за более высокий оттенок. По сюжету напыщенный тип попадал во все возможные сложности, притворяясь, что его социальный статус выше, чем на самом деле.

Несмотря на очевидный смысл и функцию пьесы, она и правда была