Забери меня отсюда - Софья Валерьевна Ролдугина Страница 14

– вечерний, уже наполовину дремлющий; светофоры, по мнению Йорка, работали исключительно для гражданских – благо улицы были уже полупустые, а редкие встречные машины, к счастью, успешно шарахались с перекрёстков; обочины мелькали за окнами с тошнотворной скоростью и то рывком подбирались вплотную, то отскакивали за разделительную полосу.

«Бедные кошки, – пронеслось у Тины в голове, когда автомобиль в очередной раз едва вписался в поворот и её впечатало в дверцу. – Кажется, они останутся без ужина навсегда».

Когда она наконец очутилась у ворот полицейского участка, её уже мутило по-настоящему и сознание уплывало.

– Вы ужасный человек, – простонала она, обвисая на заборе. Ноги не держали.

– Мне говорили, – отмахнулся Йорк, сосредоточенно пытаясь реанимировать свой мобильник. Судя по трагически заломленным бровям, пациент был непоправимо мёртв.

– И вы чудовище.

– А вот это – ещё нет, – польщённо улыбнулся он.

Обмен любезностями прервался на самом интересном месте. Звякнул дверной колокольчик, и на порог «Чёрной воды» выскочил Оливейра, а за ним, почти столь же проворно, – мисс Рошетт в элегантном белом платье и сером жаккардовом пиджаке.

– Мисс Мэйнард! – всплеснула она руками. – Что случилось? Вам плохо? Вас привёз этот изверг?

На лице Оливейры промелькнуло занятное выражение: нечто среднее между исполненным ужаса пониманием и тщательно замаскированным сочувствием.

– Присядьте на бордюр, – посоветовал он со вздохом. – Я сейчас принесу воды с лимоном и льдом. Как вас угораздило? Роллинс обычно не пускает детектива Йорка за руль, гм, из милосердия. А чтобы ещё и с пассажиром…

Тина тряпочкой сползла на асфальт и уткнулась лбом в колени.

– Меня позвал на свидание один тип, потом попытался убить, но сам утонул, – лаконично пояснила она, стараясь не обращать внимания на предостерегающее сопение детектива, а потом встрепенулась: – Кошки! У меня дома шесть голодных кошек, а я тут наверняка застряну до ночи!

– Давайте ключи, – быстро сориентировалась мисс Рошетт. – И скажите адрес. У меня всего два кота, но, видит бог, я вас прекрасно понимаю.

Пока Тина выискивала в рюкзаке связку ключей, отчаянно надеясь, что не утопила её в реке, Оливейра успел метнуться в кофейню и вернулся со стаканом ледяной подкислённой воды. Это пришлось весьма кстати. Йорк, правда, старательно портил удовольствие, нетерпеливо притопывая ногой, одетой в один только мокрый носок, но мнение детектива мало кого волновало. А уже оказавшись внутри приземистого здания, прослужившего полицейским участком не меньше полувека, Тина оценила степень преуспевания «Чёрной воды» – и осознала, что процветать это заведение будет во веки веков, ну, или по крайней мере до тех пор, пока не переведутся в Лоундейле копы.

Здание пропахло кофе от порога до самой крыши.

Урны распухли от использованных бумажных стаканчиков в коричневых подтёках, смятых пакетов из-под пончиков и коробок от пиццы; ополовиненные стаканы красовались на стойке, на подоконниках, на захламлённых столах – в каждом кабинете, куда ей довелось заглянуть по пути в святая святых Йорка. И, надо сказать, даже поздним вечером людей здесь было куда больше, чем в библиотеке в самые удачные дни.

– Сколько у вас тут человек работает? – поинтересовалась Тина вполголоса, не особо рассчитывая на ответ.

Детектив поскрёб в затылке:

– Ну, вообще-то больше сорока, и ещё двадцать – в северном отделении. А что?

– Не думала, что в Лоундейле столько полицейских.

– А, так тут же после войны гарнизон долго стоял, – отмахнулся Йорк. – И вообще, подумайте лучше, что будете рассказывать на допросе.

Тина ощутила, как в груди у неё заворочалось нечто подозрительно похожее на гнев.

– Так это всё же допрос?

– Ну, человек ведь умер!

«Он что, издевается?»

– А где вы были, когда он пытался меня убить? – вкрадчиво спросила Тина, отчаянно пытаясь успокоиться. Выходило так себе. – И почему вы потом приехали так быстро? И зачем извинялись? Вы что, следили за мной?

Йорк закашлялся. Из ближайшего кабинета высунулась коротко стриженная рыжая голова неопределённой гендерной принадлежности и ехидно ухмыльнулась:

– Сдавайся, Заноза. Она тебя уела.

Голос оказался низким, харизматичным и стопроцентно женским; Тина невольно прониклась симпатией к рыжей незнакомке.

– Сама сдавайся, Пэг, – огрызнулся детектив. – И вообще, мне тут надо протокол допроса вести, не займёшься, а? И я был бы не прочь позаимствовать у кого-нибудь сухие штаны.

Пэг закатила глаза:

– А твои-то почему отсырели? Хотя нет, лучше не рассказывай, я хочу сохранить веру в твою мужественность.

– Так ты в меня всё ещё веришь? – умилился Йорк. – Ладно, у тебя пять минут, чтобы дохлебать смертоносную сахарную бомбу, которую ты по недоразумению называешь мокко, а потом тащи задницу в мой кабинет. И задницы своих приятелей тоже – не выношу, когда кто-то подслушивает в коридоре.

Рыжая изобразила оскорблённую невинность и захлопнула дверь.

– Это была наша Катастрофа, то есть Пэгги О'Райли. Держит в порядке полицейские архивы и в ужасе – остальной участок. Её ядом можно два раза отравить весь городской водопровод и канализацию заодно.

– А мне показалось, что вы друг друга стоите, – заметила Тина, сделав мысленно пометку – обязательно подружиться с этой Пэг.

– Я?! – ужаснулся детектив. – Да я вообще ангел! И, кстати, добро пожаловать.

Коридор внезапно закончился – глухой белой стеной, как вначале показалось. Но затем глаз нехотя выхватил в сумраке очертания двери и тёмный провал скважины. Йорк порылся в карманах, отыскал ключ и дважды провернул в замке, а потом с усилием надавил на дверь плечом. Та поддалась не сразу, но всё же стронулась с места – натужно, с пронзительным скрипом.

– Ну, не дворец, конечно, – весело повинился детектив, проходя первым и щёлкая выключателем. – Зато на самых задворках нашего сумасшедшего дома, так что здесь тихо… Только окон нет.

– А почему?

– Ну, так это раньше была кладовка. Тут хранили разную архивную хрень. А когда меня повысили, я потребовал отдельный кабинет, ну, и получил, а Пэг пришлось забрать отсюда свой мусор и выметаться в подвал.

У Тины вырвался смешок.

– Я начинаю понимать, почему она к вам так относится.

Комната оказалась довольно большой, что отчасти компенсировало отсутствие окон. Всю дальнюю стену занимал огромный стереоскопический плакат – мост над бездной, мшисто-зелёные склоны гор, пронзительно синее небо в перьях облаков. Его частично закрывала двусторонняя грифельная доска-перевёртыш вроде тех, что используются в школе, исписанная сверху донизу. Кое-где на магнитах были прилеплены фотографии. У другой стены приткнулся монструозный письменный стол, составленный по меньшей мере из четырёх обычных. На одном углу гудел полуоткрытый ноутбук, на другом изваянием красовался древний стационарный компьютер, облепленный разноцветными стикерами. Документы были рассортированы по стопкам и папкам; над столом слева висела большая карта Лоундейла и окрестностей, сплошь в заметках, записках, картинках,