Благие негодники - Фаусто Грин Страница 7

– это один из немногих небанальных городов, который строился не для людей, а для волшебных существ, чтобы они могли жить в безопасности. Теперь у них был выбор: оставаться среди других волшебных существ и скрываться или же набраться смелости и интегрироваться, жить вместе с людьми. Люди в большинстве своем бестолковые создания, которые насаждают в мире слишком много банальности. Как гласит один из догматов «Церкви и потустороннего мира», банальность – это некая сила упрощения мира. Когда все вокруг просто и понятно, чудеса не нужны, как не нужны и те, кто сами являются частью этих чудес. Банальности подвержена бо́льшая часть человечества. Которая живет от дома до работы и знать не желает, что мир – это удивительное место, полное чудес и необычных созданий. Банальность несет в себе угрозу для каждого человека или существа, ведь веру в чудеса так легко потерять. Даже если вы с рождения видите мир иначе. Чтобы банальность не поглотила русалку, или дракона, или оборотня, город должен быть построен на месте сильного источника магии. В каждой стране найдется один или два города для таких, как Двадцать Третий или фрау Шпинне. В этих городах и подобные мне чувствуют себя неплохо. Хотя те, кто видит существ с той стороны, чаще сами того не понимая, переезжают в волшебные города: Сантьяго де Компостелла, Нюрнберг, Ренн, Глазго, Милан, Гданьск, Прагу, Львов, Гродно, Кенигсберг, Пермь, Иркутск, Петропавловск-Камчатский, Дербент, Стамбул, Каир, Марокко, Киото, Канзас, Хелена, Сальту и многие другие.

В таких городах есть свои хранители, которые следят за тем, чтобы город оставался магическим, а не банальным. А если уровень волшебства понижается, хранители города обязаны создать волшебную, мистическую, необъяснимую историю: быть может, просто показаться в истинном облике, чтобы люди вновь поверили в необъяснимое и желание столкнуться с неизвестным было бы сильнее желания скучной стабильности.

Но вернемся в лавку к уважаемой паучихе. Возле двери для персонала стояло несколько огромных коробок, нагроможденных друг на друга. Двадцать Третий ходил по лавке, разглядывая полки, заполненные посудой, кубками, монетами и оловянными солдатиками.

– Николас, голубчик, очень вовремя ты заскочил, – радушно произнесла паучиха. – Я как раз думала, кто же поможет мне в магазине!

– А вы для этого посадили ему паука на плечо? – беспардонно произнес Двадцать Третий, который явно спалил то, что мое внезапное желание навестить старушку было не совсем моим.

Фрау Шпинне лишь изогнула бровь и, вставив сигарету в длинный мундштук, закурила.

– Не могу прочитать вас, юноша. Ряса у вас как у священника, а харя – как у наглеца.

Двадцать Третий развел руками, задевая полку. Посуда закачалась, но устояла – не без сверхъестественных усилий лжесвященника. Паучиха фыркнула.

– Демон, значит. Давненько я вас не видала. Давай выпьем за знакомство, – сказала старушка, доставая из-под полы винную бутылку. – Николас, что рядом с тобой делает вочеловечившийся?

– Это долгая история, фрау. И я расскажу ее позже. Я так понимаю, раз вы привели меня к себе, мне нужно помочь вам разгрузить эти коробки? – спросил я.

– Как ни забавно, но паучихе к ее восьми рукам понадобилось еще несколько рук! – прохрипела старушка. – Разберитесь здесь.

– Так, а я не понял, – вдруг возмутился Двадцать Третий. – Мы тут клуб добрых дел организовали, что ли? Мужская рабочая сила по акции? Я вообще-то отдыхать приехал.

Я вздохнул. Да, что есть, то есть. От демона помощь в уборке, скорее всего, нулевая. А если помнить, что во время того, как вы убираетесь, он предпочитает пить вино и давать тупые советы, то коэффициент полезности становится отрицательным.

Пока мои эксплуататоры курили и пили какую-то бормотуху, я перетаскивал тяжелые предметы с места на место. Вот тебе и христианская риторика про помощь ближнему, Николас. На все двести килограммов олова.

– Что интересного происходит в городе? – во время очередного перекура спросил я паучиху.

– В Нюрнберге все спокойно. А вот с Мюнхена доходят интересные слухи. Какой-то чудак в Большом Котле сыпал деньгами, угощал всех выпивкой за свой счет, так как, по его словам, поймал удачу за хвост.

– И что такого? – не понял я.

– Ты знаешь, что удача – это проявление магии в вашем мире? – сказал Двадцать Третий, наливая себе следующий кубок паучьей бормотухи. – А у людей ее быть не может.

– Ну так люди и не должны с такими, как вы, взаимодействовать. Но я же взаимодействую!

Двадцать Третий щелкнул меня по носу.

– Ты, как бы тебе сказать, не совсем обычный человек. У тебя удача может быть.

– Какой ты мутный. Можешь объяснить не на мутном?

– Мы говорим про банальность. Люди не погружены в нее разве что в детстве. Если они сохраняют свой детский взгляд на мир, то чудеса с ними случаются. А если мир для них понятен и скучен – то ни об удаче, ни о других проявлениях магии речи быть не может, – пояснила фрау Шпинне. – Если ты в какой-то момент разучился верить в чудеса, то обратно эта вера не вернется. Ты не можешь приобрести магию. Ты либо с самого начала существо, воплотившееся с магией, либо кто-то из твоих далеких предков был существом. Как у тебя. Банальность она повсюду, Николас.

– А почему вы решили, что парень не такой, как вы? Или как я?

Фрау Шпинне закурила снова. Клубы дыма поднялись прямо к потолку и начали превращаться в странные узоры.

– Он пришел в Большой Котел после полуночи. Как ты можешь помнить, этот уличный бар до полуночи работает для туристов. А после – для таких, как мы. И многие из нас ходят в баре в своих истинных обликах. А он сидел там и видел всех как людей. Что говорит о том, что с этой историей что-то нечисто.

Я пожал плечами. Может быть, парнишка был настолько пьян, что уже ничему не удивлялся. А может, это просто городские байки.

Колокольчик над входной дверью звякнул. Фрау Шпинне, не отрываясь от работы, поприветствовала гостя, однако колокольчик звякнул еще раз. И еще раз. И еще. Он начинал действовать на нервы. Я поставил коробку с солдатиками на пол и пошел к двери. Когда же открыл ее – увидел небольшого серого котенка, который сидел на пороге и смотрел на меня своими огромными желтыми глазищами. Пушистый гость допрыгивал до колокольчиков, которые висели над дверью, и пытался таким образом не то поиграть, не то… поиграть с нашими нервами. Увидев меня, котенок издал требовательное «мяу».

– Что «мяу»? – я развел руками.

– Мяу, – утвердительно заявил котенок.

– Ну