Пауки и иерархи (Рейн 6) - Валерия Веденеева Страница 12

— Просто надеть и носить. Как я сказал, это универсальная защита. Любое метательное оружие пролетит мимо, кинжал или меч скользнут будто по невидимой броне, зверь, даже оголодавший или натравленный магией, не нападет. Берегитесь только яда.

— Я понял. Благодарю.

— Хорошо. Тогда послезавтра… Думаю, послезавтра мы с вами продолжим нашу беседу. Через два часа после полудня подойдите к воротам Обители — мой вир будет ждать вас там. Надеюсь, это время вам удобно?

Я на мгновение задумался. До назначенной советником даты отъезда была еще неделя, а все остальные дела можно было сдвинуть. И дядя Теагана действительно прервал нас весьма невовремя.

— Да, вполне.

* * *

У входа в дом ждали Достойные Братья — не меньше дюжины. Пятерым из них магистр велел сопровождать Теагана к главе Большого Капитула — Теаган, услышав это, выглядел недовольным, но не удивленным — а остальных отрывистыми приказами распределил по дому. Кому-то досталось сторожить задержанных в подземелье, кому-то — патрулировать окружающую территорию, кому-то — обновить и усилить защиту на доме в целом.

— Можно подумать, дядя, будто вы ожидаете открытого нападения, — сказал Теаган, морщась.

— После сегодняшней наглости я ожидаю чего угодно, — отрезал магистр и махнул племяннику рукой. — Ну иди уже!

Но когда, проследив взглядом за уходящим Теаганом, я тоже двинулся в уже знакомом направлении ворот, ведущих из Обители, мне на плечо легла тяжелая рука.

— Не торопись так, парень. Прогуляемся-ка мы с тобой вместе.

Я подавил вздох. Кажется, меня ожидало продолжение того допроса, который магистр начал при нашей первой встрече и который тогда прервал Теаган. Сейчас прерывать будет некому.

Руку магистр с моего плеча все же убрал — очевидно, уверился, что сбежать не попытаюсь, и где-то минуту мы шли в молчании.

— Что мой племяш опять затеял? — наконец заговорил магистр. — Ну же, парень — о чем таком вы с ним беседовали, что он даже отдал тебе свой защитный амулет?

— Почему бы вам не спросить об этом у него самого? — поинтересовался я, стараясь, чтобы мой голос звучал вежливо.

— Так ведь он не ответит. Обижен он на меня, — пожаловался магистр. Я бросил на него недоверчивый взгляд — с какой стати этот человек вдруг начал откровенничать о семейных отношениях перед чужаком, которому — и это было заметно — не доверяет.

Магистр смотрел на меня выжидающе. А, вот оно что, мне следовало задать напрашивающийся вопрос.

— Почему обижен? — покладисто спросил я. Если магистр желал мне что-то рассказать, пусть рассказывает.

— Видишь ли, на суде я голосовал за его временное изгнание.

Хм, мне ведь полагалось быть не в курсе, что это за суд такой?

— Суд? — спросил я. — Изгнание? О чем вы говорите?

— Детали тебе знать не нужно, — небрежно ответил магистр. — Так вот, суть в том, что Теаган крепко на меня обиделся. Первое время даже дядей не звал, только «магистр то», «магистр се». И даже сейчас, полгода спустя, еще не отошел. Злопамятный у меня племяш.

Так… Мне начинало казаться, что целью разговора, который завел магистр, было посеять сомнения в Теагане. Сомнения в его порядочности — для этого служили слова о суде и о том, что даже родственник голосовал за его изгнание. Сомнения в его характере — для этого упоминались его обидчивость и злопамятность.

Возможно, магистр планировал продолжить, но тут я задал свой вопрос.

— Вы попросили у него прощения за то голосование? — поинтересовался я.

— Что? — мой вопрос был явно неожиданным.

— Прощения попросили? Потому как на месте Теагана любой бы обиделся. Вот я бы точно легко не простил, если бы в похожей ситуации моя родня, например, дан Хеймес или дана Амана, встали на сторону обвинения. Так что, магистр Семарес, я прошу извинить меня за непрошенный совет, но, если вы действительно хотите помириться с племянником, вам стоит поговорить с ним по душам, объяснить причину своего поступка и попросить прощения. И тогда у вас больше не будет повода называть его обидчивым или злопамятным.

Магистр некоторое время молчал, только на лице ходили желваки. Однако, а ведь я, похоже, попал по больному месту. Что, отношение племянника как к чужому человеку кололо, но извиниться мешала гордость? Вслух я этого, конечно, не спросил — создавать себе могущественного врага на пустом месте все же не хотелось.

— А ты, оказывается, зубастый парень, — наконец сказал магистр. — Но тут я сам виноват, забыл, что ты аль-Ифрит, хоть и бастард.

— У вас какая-то вражда с моим кланом? — спросил я тем же вежливым тоном.

— Вот еще, — отозвался он равнодушно. — Нет, просто наслышан о вас.

До ворот оставалось шагов двести, когда магистр заговорил снова.

— Мой племянник не так просто нажил себе врагов. Не смущает, что из-за его интриг тебя сегодня дважды пытались убить и вряд ли на этом остановятся?

— Не верите, что светлейший Теаган найдет тех, кто стоит за преступлением? — ответил я вопросом на вопрос.

— Кого-то, может, и найдет, — небрежно согласился магистр. — Только вряд ли это поможет. Да ты сам скоро все поймешь, если, конечно, решишь вернуться.

Я растянул губы в подобии вежливой улыбки, даже не пытаясь выдать ее за искреннюю. Пока все выглядело так, будто магистр Семарес, как и настоятель Первого Храма до него, желал меня напугать, чтобы я сам передумал возвращаться в Обитель.

Тут мне вспомнились слова Теагана о том, что враги пытаются лишить его всякой поддержки. Мог ли этот его дядя быть одним из врагов, только притворяющимся союзником? Голосование в суде тоже на многое намекало.

Или все было не так зловеще, как мне показалось? Хотелось бы ошибиться…

Глава 7

До дормиторий я добрался без приключений, что, учитывая все сегодняшние события, было удивительно.

В столовой оказалось пусто — народ с занятий еще не вернулся — и я спокойно взял себе порцию и, сев за стол, активировал руны Теагана. Золотистое облако опустилось на тарелки и стакан с соком и осталось таким же золотистым. Одна из поварих укоризненно покачала головой — да-да, я знал, что творить волшбу в столовой считалось дурным тоном — но на мою извиняющуюся улыбку вздохнула и махнула рукой.

Объяснять необходимость использования рун я, естественно, никому тут не собирался, а значит,