Непроявленные пленки (ЛП) - Харди Камрин Страница 64

— Смотри, что ещё есть, — сказал Бернард, протягивая Юэну небольшую пачку фотографий.

Юэн перебирал снимки, изображения на некоторых из них сравнивал с реальностью. С течением времени школа стала выглядеть неприглядно. Никто за ней не ухаживал, и, казалось, из неё ушла жизнь, несмотря на то, что явных признаков разрушения замечено не было. Живой школу делали ученики. Сейчас школа молчала и выглядела впавшей в затяжную и глубокую спячку. Она потускнела, будто хотела просто слиться с хмурым небом, и смиренно принимала мысль о сносе под фундамент либо о своём медленном умирании.

— Твой отец приезжал сюда не один раз...

— Да. Судя по фотографиям, он был здесь в качестве фотографа на межшкольных олимпиадах и, видимо, тогда смог поймать на плёнку это, — сказал Бернард и протянул ещё пару фотографий. На одной из них был изображён обыкновенный класс с сидящими за партами учениками. В воздухе витали полупрозрачные белые сферы, в малом количестве, поэтому их вполне можно было принять за дефекты или за пыль, попавшую на объектив. Однако на другой фотографии, сделанной позже, как раз из коллекции непроявленных плёнок, класс был пуст, а количество белых кружочков увеличилось.

Были и другие фотографии, на которых встречались полупрозрачные сферы (кое-где они даже были не совсем белыми, а с оттенками разных цветов). И на снимках, сделанных Грегором последними, сфер всегда было значительно больше. Бернарду удалось вычислить, что на момент, когда отец начал «охоту за призраками», школа была уже закрыта. Грегор Макхью когда-то пробирался сюда. Может, не совсем так, как сегодня это сделали Бернард с Юэном. Так или иначе Бернард осознанно пошёл на повторение действий отца, потому что не видел (не хотел видеть) в этом копирование и считал, что ситуации абсолютно разные. Может быть, он просто себя обманывал. Но сейчас, когда Бернард начал лучше разбираться в собственных способностях, он желал закрепить результат. А закрепить его быстрее можно только в том месте, в котором призраки уже были когда-то пойманы, пусть и не им самим.

— Здесь что-то есть, — сказал Бернард и медленным, но решительным шагом направился к обветшалому школьному крыльцу. Юэн поспешил следом.

Всего одна из дверей центрального входа оказалась незапертой.

— Тебе тоже кажется, что кто-то ходит по таким местам и специально открывает для нас двери? — усмехнулся Юэн, когда они с Бернардом пересеклись взглядами, стоя на крыльце.

— Или их никто не закрывает, полагаясь на сознательность граждан.

— Мы не мародёры. Всего лишь туристы, — сказал Юэн, помахав в воздухе подготовленным фонариком.

Они попали в небольшой холл со светлыми, блёклыми стенами. В воздухе пахло пылью и затхлостью — запах, который уже стал привычным при посещении разных заброшенных мест, хоть и каждый раз вызывал желание чихать и кашлять. С одной стороны, практически во всю стену, висела выцветшая карта страны. С другой под разнообразными плакатами, призывающими детей мыть руки, не общаться с незнакомцами и обращаться при необходимости к школьному психологу, располагалась скамейка, а рядом с ней большой горшок с давно погибшим растением.

Бернард сфотографировал на цифровой фотоаппарат и на всякий случай на телефон план эвакуации при пожаре, чтобы иметь при себе хоть какую-то карту, хотя проектировка школы была максимально простой, аналогичной начальной школе Сент-Брина. Здание было построено в виде квадрата, посередине которого находился небольшой и открытый дворик.

Они решили пойти против часовой стрелки. Зацикленная серия коридоров должна привести их к началу, а потом, если будет желание и время, они поднимутся на второй этаж. Таков был план. Без лишних нравоучений Бернард напомнил Юэну о необходимости следить за своим состоянием, не строить из себя героя и в случае чего незамедлительно выбираться на свежий воздух. Юэн кивнул и ответил, что то же самое применимо и к Бернарду.

Длинные, утопающие во мраке школьные коридоры со светло-голубыми шкафчиками казались недружелюбными, таящими в себе опасность. Хотя здесь нечему было даже падать, обвалиться мог разве что потолок. Бернард рассеянно осматривался, каждый раз при повороте ожидая увидеть призрачный силуэт, но пока они с Юэном блуждали по первому этажу, он ничего подозрительного не заметил. Предчувствие призраков (или, может, шумов), однако, не давало ему потерять бдительность. Призрак мог возникнуть где угодно и когда угодно. И пока неизвестно, плохой он или нейтральный.

В классах рядами стояли запылённые парты со стульями. Бернарду пару раз казалось, что он слышит отдалённый звук звонка и скрип пишущего по доске мела. Юэн сказал, что ничего подобного не слышит.

Сквозь приоткрытые жалюзи просачивался серый свет. Рисунки на стенах, учебные плакаты и таблицы выцвели. Кое-где на полу валялись огрызки карандашей, восковых мелков и листки бумаги. На одном из столиков остались детские поделки из размягчившегося пластилина, палок и листьев. Растения в горшках никто не удосужился спасти. Отсюда не бежали впопыхах, но мебель в новую школу не переехала и просто была оставлена здесь на волю судьбы. Кое-где на досках остались полустёртые учебные записи. Несмотря на потускневшие цвета окружения и пыль, создавалось впечатление, что вот-вот зажжётся свет и в класс повалят ученики. Но здесь хозяйствовала лишь тишина.

Бернард вновь посмотрел на отцовские фотографии. Полупрозрачные сферы, которые могли тут быть, способен зафиксировать только плёночный фотоаппарат. Их Бернард никак не «чувствовал» и уж тем более не видел. Для полной коллекции он фотографировал каждый класс с разных ракурсов.

Двери в спортзал и в раздевалки не открывались. Закрыт был также лазарет. Зато склад с тряпками, швабрами и моющими средствами встретил их полнейшим беспорядком и смесью из запаха затхлости и бытовой химии.

Они двинулись дальше по коридору. Бернард заметил, что луч фонарика Юэна в последнее время начал подрагивать сильнее.

— Помню ещё один школьный случай, — сказал Юэн. Он сопровождал экскурсию заметками из школьной жизни, больше, видимо, для того, чтобы поболтать и отвлечься от панических атак. — Как-то меня заперли в подсобке без света перед уроком физкультуры.

Бернард молча покосился на него. До этого момента Юэн рассказывал в основном о каких-то забавных школьных случаях, вроде таких, где один из учеников с задних рядов раскачивался на стуле и упал посреди урока, или как бумажный самолётик прилетел учительнице в лоб, когда она отвлеклась от доски и обернулась на шум. А ещё, как выяснилось из разговоров, Бернард выпустился на год раньше. И, возможно, поэтому они с Юэном не пересекались в школе. Либо пересекались, но никто толком не запомнил подробностей.

— Мне было, кажется, лет одиннадцать или двенадцать, — продолжал Юэн. — Это случилось после нападения собаки...

— Те, кто это сделал, знали о...?

— Нет, они не знали. Мало кто знал, мало кто знает сейчас. Это была просто глупая детская шалость.

— И что произошло? — осторожно спросил Бернард. Он так напрягся, будто случай, о котором говорил Юэн, происходил прямо сейчас и с ним самим.

Юэн на вопрос только усмехнулся и, остановившись около шкафчиков, провёл ладонью по приоткрытой дверце.

— В первые секунды мне показалось, что я провалился в бездну. Из которой не было иного выхода, кроме как бесконечно вниз. Воспоминания были очень свежи. А потом я расслышал хохот за дверью и преисполнился такой яростью, что она затмила мою панику. Дверь открыл кто-то из прибежавших на шум учителей, потому что я колошматил по ней с такой неистовой силой, что едва не вышиб. Пулей выскочив из подсобки, я накинулся на одноклассника, который всё это затеял, и хорошенько раскрасил ему лицо. Потом родителей вызывали в школу. Директор намекнул на то, что я вспыльчивый, раз реагирую так агрессивно на безобидную шалость. Отец, тогда он ещё не ушёл от нас, сказал, что я всё правильно сделал, и то, что человек, который задирает других, должен быть готов получить в ответ. Это, в общем-то, я понимал и без него.