Вторичка - Эра Думер Страница 9

– А как выглядит Сердце?

– Как то, что не совсем удачно маскируется под реальные вещи в твоей субъективной реальности, – жуя, ответил бог. Проглотив сладость, деловито сцепил пальцы за спиной. – Сердце, Великий Компьютер, на котором демиург запрограммировал Землю, видоизменяется в зависимости от восприятия наблюдателя. Уровни мира, которые я по той же причине начал называть этажами благодаря твоим ассоциациям, – Ян наклонился ко мне, испытывая серповидной усмешкой, – устроены по тому же принципу. Наблюдатель-то от человечества остался один, улавливаешь? Вот и причина, почему мы работаем в паре.

– Понятно.

Я села в кровати и обвела пальцем контур губ в задумчивости. Интуиция работала из рук вон плохо, но я всякий раз пыталась растолкать мертвую способность. Оглядела номер, напрягая взор. Ян стоически не прерывал мои потуги. Наконец я указала пальцем на старенький телевизор:

– Вот Сердце Седьмого этажа.

Божественный коллега изобразил педагогическое умиление перед дошколенком:

– Попытка засчитана, но, как по мне, обычный «Сони». – В сером выпуклом экране отразилось, как Ян кивнул в сторону предмета. – Сердце – это ано-ма-лия.

– Неужели? – пожала плечами я, не удивившись. – Ты сбил мое восприятие ненормальности, потому никого аномальнее те… – Я оборвала себя на полуслове. Ударила кулаком о ладонь: – Метро.

Напарник рывком подобрался ко мне; как загипнотизированная, я не шевелилась, а время застыло, как в малиновом желе. Божество обхватило мое лицо, мягче, чем я ожидала. От него исходил аромат мармелада – искусственных тропических фруктов. В тесном фокусе потускневшая синева Яновых глаз расплескалась по комнате: лампочка перегорела, и пространство заледенело в темном ультрамарине. Меня затягивало в силовую воронку. Испугавшись, я непроизвольно обхватила его запястье.

– Спокойно, Иголочка, – последнее, что я услышала.

«…в обиду не дам».

***

Люди не реагировали на аварийную ситуацию. Вера вцепилась в поручень и прижалась к нему всем телом. Баул, стоявший в ногах, упал и ударился о туфли женщины. Она переставила ногу на шпильке.

Скорость поезда выходила за пределы технических возможностей. Вагоны скрипели, раскачивались, повизгивали, источали нестерпимую вонь горелой резины. Мигали лампочки. Люди цеплялись за поручни, ворча и бранясь, но не паниковали.

***

Проснувшись в гостиничном номере, я ощутила, как тяжесть во всем теле пригвоздила меня к постели. Потерла веки, надавив на глаза, и в замешательстве откинула край одеяла, которым, насколько я помнила, перед сном не укрывалась. Кружилась голова. В последний раз испытывала подобные симптомы, когда перебрала с успокоительными каплями. Я поискала взглядом напарника, но номер пустовал. Иллюминация все еще желтая, а лампочка в светильнике целая и невредимая – сон и явь слились для меня в одно, поэтому я подумала, что свет погас в реальности. И Ян, конечно же, не дышал на меня тропическим запахом конфет-тянучек.

Я встала с постели. Желудок скрутило: обвила живот рукой, сдерживая ужин. Образ безликого официанта Живакова, всплывший, как кадр из фильма ужасов, вызвал новый приступ тошноты, заставивший зажать наполнившийся слюной рот ладонью.

Глухой стук в шкафу отвлек от плохого самочувствия. Распахнув дверцы с ноги, как неудачный персонаж книги про Льва и Колдунью, мой новый знакомый вышел в номер и стряхнул снег с волос. Я углядела бумажный пакет в его руках. Проследив за моим взглядом, Ян сказал:

– Твои шмотки совершенно не годятся для поездки на метро. Прикупил свежий образ по такому случаю, чтобы ты соответствовала, – провел выпрямленной ладонью вдоль своего тела, – корпоративной форме.

Меня еще штормило, но тошнота отступала. Я вдохнула через нос и приняла в подарок теплое мешковатое платье цвета хаки, толстые колготки и парку, расшитую красным драконом во всю спину.

– Меня арестовала полиция моды? – спросила я, подумав вдруг, что с детства не получала подарков.

Ян расправил плечи, хорохорясь. Он мог обидеться на шутку, однако не счел нужным. Как обман калейдоскопа – перекручивались стекляшки иронии, скрывающие за фасадом поддельного самолюбия нечто, что мне знать запрещено. Я не была психологом, но непроизвольно примеряла эту роль. Если честно, беспрерывный анализ неординарного напарника не давал первобытному страху пробить лед паталогической апатии.

Я потупилась, теребя пальцем матовую бирку, и отвернулась, чтобы разложить на постели новый прикид. Спросила:

– Так это был не сон. Ты перенес мое… эм-м… сознание в прошлое? Я видела себя со стороны.

– Я не знаю, что именно ты видела, но мы определенно на правильном пути. Мне досталась на редкость сообразительная спутница. В воспоминании, которое ты пережила, вшит ключик, отворяющий Сердце. Местоположение аномалии Седьмого этажа определено, дело осталось за малым! Ну, одевайся, – он воодушевленно похлопал в ладоши. – Раз, два, три, четыре, семь – ищет Сердце наш тандем!

***

– Станция Измайловская. Осторожно! Двери закрываются! Следующая станция – Семеновская, – объявил мужской голос.

В вагон шагнул Ян, держа меня за руку. Я замешкалась в проходе – мозг не сумел справиться с разрывом шаблона, в котором, ступая за порог гостиничного номера, попадаю в коридор, а не в шумный поезд. Прежде чем двери подтвердили пророчество диктора и захлопнулись, бог втянул меня внутрь. Я сказала тихое «спасибо», и в ответ руку отпустили. Неизвестно, что будет, если разлучусь с Яном в аномальном пространстве, так что повезло, что не осталась на платформе посреди «нигде». Огляделась: люди разом уставились на меня, будто признали чужачку. От их прямого, но лишенного жизни взгляда захотелось вжать голову в плечи. В прошлый раз «навьюченного ослика» заметили только студенты юмористического факультета.

– Ну что, юная мисс Марпл1, – Ян навис надо мной, держась за поручень под потолком, до которого мне вовек не дотянуться, – дерзайте. Раскрывайте преступление.

Я выглянула из-за долговязого спутника. Среди пустых лиц, державших путь из ниоткуда в бесконечность, не узнала ни одного; вернув взгляд на бога, отрицательно покачала головой. Не до конца представляла, что именно искала. Картина отличалась и от вчерашней, и от той, что я увидела в магическом сне.

– Мне кажется… – пробубнила я.

Видимо, с непривычки мой голос прозвучал тихо. Раньше в метро я ездила в гордом одиночестве. Ян повернул ко мне ухо, и, отгородившись ладонью, я произнесла так громко, как умела:

– Давай дождемся следующей станции. Я обычно сажусь на Щелковской. Мы почему-то зашли на Измайловской. И пассажиры другие. Что-то у меня не сходится.

– Хозяин – барин, Иголочка! – пропел спутник.

Поездка проходила без эксцессов. Ян напевал незамысловатую мелодию, отбивая ритм пальцами по поручню. В нормальном мире мы смотрелись бы хорошими друзьями, которые едут в центр погулять; шутник-студент обозвал бы нас Стервятником и Хомячком.