Вторичка - Эра Думер Страница 47

– Кто сделал это с тобой?

Лимб затрясся, я ощутила ступенчатые приливы вибрации и задрала голову на склонившегося надо мной, мышкой, коршуна. Кто ты такой, Янус? Не лги, что ты не можешь по щелчку пальцев, используя загадочные символы «для фокусов», разрезать Лимб как полотно. Что же с тобой не так?..

«Нужно срочно что-то ответить: он выходит из себя. Но что? Правду?»

– Не кипишуй, – ответила я, придав своему бесцветному голосу капельку беззаботности. – Я сама это сделала, чтобы попасть к тебе. Принять угощение мертвеца – плохая примета. Шиповник, что был сорван в тот день, забрала у тебя и съела. И вот мы здесь.

Секунда понадобилась для того, чтобы его глаза вновь замаскировались под окружение, а смягчившееся лицо опустело и наполнилось скорбью. Настроение этого Януса читала как раскрытую книгу – в его присутствии я находилась в своей тарелке. Но второго, того, в ком клубились гены древнейших родов, боялась до одури. Он, разумеется, не причинил бы мне зла, ибо был условен: я не разделяла источников Порядка и Хаоса – оба подчинялись расположенному ко мне богу. Но что это? Первобытный страх слабой перед сильным? Или не испуг вовсе, а… трепет?

– И давно ты веришь в приметы? – бросил Ян и, не дождавшись ответа, зашагал по пролеску, засунув руки в карманы.

«Гляньте-ка, недовольный какой. А вот побудь на моем месте», – хмыкнула я, заметно расслабившись, и нагнала напарника. Когда я подбежала, он ударил носком ботинка по камню, и тот отлетел в кусты шиповника. Я хмыкнула:

– Поставленный удар. Ты что, злишься?

– Как можно! Представляю всякие милые вещички, – с ядовитой улыбочкой ответил Ян. Но вдруг остановился. – Стой-ка, – он преградил мне дорогу. – Здесь не выйти. Каждый раз башкой бьюсь. Далеко от места преступления мне не отойти.

Дождаться не могла своего фееричного дебюта с тех пор, как узнала от Чернобога о том, что в Лимбе душа привязана к трупу. Со мной ограничение не прокатывало, потому что моя душа переместилась к усопшему, чью еду я «отняла».

– О, бедняжка, поплачь еще, – поддразнила я. Взяла за запястье и потащила за собой. – Сегодня работают настоящие мастера арочных переходов.

Я потянула Яна – перешагнув границу, легко и непринужденно, поблагодарила Вергилия и Беатриче, которые совместно с деревенскими перетаскивали тело напарника, так как могли, в отличие от меня, выходить в лес. Так мы с богом вошли в деревню.

– Ученик превосходит своего учителя, – похвалил Ян, наклонившись ко мне чрезмерно близко. – Ты стала сильнее, Иголочка. Умница.

Последнее мне прошептали в ухо, обдав горячим дыханием. Я зажмурилась и достойно выдержала попытку смутить меня.

«Не велик труд, если есть информатор. Но тебе лучше об этом не знать».

Ритуал изгнания Темной Матери проводили на месте. В центре солярного символа – солнцеворота, олицетворявшего победу весны над зимой. Консьерж находилась где-то неподалеку, если успела выбраться из пут, которыми я связала ее сосуд. Помимо стылого кострища, телеги с ветхим тряпьем и брошенного велосипеда мы ничего не обнаружили.

Я достала из кармана зажигалку, но Ян увлек меня в сторону; через мгновение, всколыхнув волосы, пролетело что-то объемное – столкновение выбило из рук волос и источник огня. Бог осмотрел меня и увел за спину, вглядываясь в сумрак, как притаившийся лис.

– Что это было?

– Наверняка небесный кит, кого же еще мы можем встретить? – прошептал с ироничной ухмылкой Ян. – Хотя больше похоже на летающий секонд-хенд.

Я выглянула из-за плеча напарника и тут же распознала в существе, угрожающе сидевшем напротив, горку ветоши с телеги, которая удачно слилась с пейзажем. Под шапкой из лоскутов – прорезь с парой мутных огоньков; они сверкнули, и туша взмыла в небо. Мы проводили ее взглядами – от такой маневренности у меня отвисла челюсть, и я отвлеклась от поиска ритуальных предметов.

В небе тряпки сжались и взорвались фонтаном цветов: у тряпичной куклы была голова, набитая соломой, от которой развевались цветные ленты и подсолнухи. На натянутом льне морды черным углем выведены неподвижные глаза и изогнутые в нежной улыбке губы, как у матрешки. Нет, не матрешки…

– Масленица! – крикнула я. – Это Мара!

– Люблю пиршества, – оскалился Ян и прицелился из левого пистолета-руки в летевшую на нас куклу. Тату Школы Порядка вспыхнуло и тут же погасло. – Я голодный.

Ленты, оборки, юбка – все перестало трепетать на ветру, застыло, как жук в янтаре. Я уставилась на Яна, который уже сцепил руки за спиной и с усмешкой покачивался на каблуках. Символ засветился на жалкое мгновение, но этого хватило, чтобы заморозить Консьержа. А если дольше? А если задействовать оба родительских знака сразу? Ты полон сюрпризов, бог-катастрофа.

– Иголочка, я ценю твою дзен-буддистскую нерасторопность, но это, – показал на Мару, – временный экспонат. Не соблаговолишь ли отыскать ритуальные предметы?

– А, да… да, ищу, – отвисла я и, опустившись лицом к самой земле, возобновила поиск.

Я нашла зажигалку, но со вторым ингредиентом возникли сложности, Луна была единственным источником света: щурилась и ломала глаза, но без толку. Кукла шевельнулась, но через короткий отрезок вновь окаменела.

– Абсолют помилуй, монстр отмерзает! – притворно испугался Ян, засунув руки в карманы пальто. Он куражился над моей паникой. – Секретную магию второй раз не проверну, туповат я для этого.

– Не умеешь работать головой – работай руками, – огрызнулась я, перебирая снег, грязь и золу.

Бог весело засмеялся, но, как аристократ-белоручка, только и делал, что глумился над служкой и раздавал команды. Впрочем, у моего напарника была иная функция – физическая сила. Подловив момент, когда Мара вырвется из временных оков, он бросился на нее, взял в захват и повалил на землю. Недвижимая нарисованная рожа гротескно улыбалась. Ян забрался на Хранительницу сверху и, зафиксировав ногами, прижал за затянутую веревками шею к земле. Темная Мать неистовствовала и вырывалась. Времени не было. От ограниченного времени и нервов у меня затряслись руки.

И…

«Он долетел туда, где море красно;

Он подарил земле такой покой,

Что Янов храм был заперт повсечасно».

…я окликнула Яна, и он откатился в сторону от Мары.

Она вспыхнула, как спичка. В руке тлел волос Дианы. Консьерж, причинивший столько неоправданной боли, горела стойко – не пискнув. Мы наблюдали за сожжением чучела с беспристрастностью свидетелей казни. Ленты, сарафан, цветочный венок и глазища матрешки захватила маска огня, а ее намалеванная красителями улыбка до последнего не исчезала с почерневшей морды.

– На последних этажах, – Ян придержал передо мной ветку, и я