Академия Малхэм Мур. Мой сводный враг - Мию Логинова Страница 47

– Ещё как страшно, Латимер!

– Мне не нравится, когда ты зовёшь меня по фамилии.

– Надо звать бароном? – По крайней мере, перепалка ожидаемо отвлекает её от роящихся в голове мыслей и воспоминаний, рождавших страх. Я помню её рассказы про подругу детства. Мог предположить, что она чувствует, оказавшись на лошади. Я был на её месте. Даже больше. Я был на месте той девочки. Интересно, что сказала бы Люка, узнай об этом? В прошлый раз я просто ушёл от ответа, когда Гревье спросила, почему при такой любви к лошадям и спорту не являюсь членом сборной. Потому что дорога туда мне давно закрыта. Магия не всесильна, к сожалению.

– Максом. – Я беру поводья и медленно веду Фрею в сторону зелёных лугов, отведённых под выпас тренировочных лошадей.

– Ты отпустишь девочку? – Люка немного расслабляется, и страх уступает место старым волнениям.

– Она уже дома. Цела, невредима и счастлива.

– Зачем ты это сделал?

– Сделал что? – Я останавливаюсь, обернувшись, ловлю непонимающий взгляд. – Заступился за девушку, которая мне нравится? Так поступают мужчины, Люка. Защищают то, что им дорого.

Реакции, ожидаемо, не следует. Усмехнувшись, я снова тяну поводья.

– Ты ведь сама всех всегда защищаешь. Даже в ущерб себе. Как ты вообще выросла такой доброй в этом жестоком мире?

– Может, дело в том, что выросла как раз не в этом мире. Мой – другой.

– Расскажи? О своём детстве, о том, как ты росла. Кто твои друзья?

28.1

– Детство… очень личный вопрос, Макс. И я не уверена, что готова рассказывать… хотя вот тебе рассказ: отца я не помню, мы с мамой жили всё время вдвоём. С тех пор, как определили кристалл, ещё и с синей принадлежностью, пришлось часто переезжать. Мама не могла позволить себе кристаллическую школу, учила всему, что знала сама, но случались… назовём это курьёзы, и нам приходилось менять не только школы, но и города. Ты же знаешь, люди не очень любят странности.

Так что особых друзей у меня нет. Разве что в старших классах обзавелась несколькими, и то благодаря тому, что надёжно прятала способности.

– Поэтому ты выбрала в друзья Брэдли и Бригитту? – Забавно смотреть на искренне удивление.

Неужели ты думаешь, что я что-то о тебе не знаю, Люка?

– Знаешь, как это быть на обочине и жаждешь спасти от того, через что прошла сама?

Ну что ты так смотришь, у нас же разговор начистоту.

– А если я начну задавать такие же личные вопросы, ты тоже будешь отвечать или увиливать? – Вместо ответа она вдруг лукаво улыбается. Не сдерживаясь, дарю ответную улыбку. В груди теплеет.

– Не попробуешь – не узнаешь.

– Как ты узнал о Маркусе?

– Ты повторяешься. В Муре везде есть уши. – На насмешливое фырчание Фрея пытается обернуться, дёргая из моих рук повод.

– Ты хотел сказать, у тебя везде шпионы?

– Фу, как грубо, Люка. Многие здесь жаждут мне услужить, даже когда я об этом не прошу. Нет, я не приставил к тебе своих шпионов, если ты об этом.

– Но они всё равно шпионят?

Вот что тебе сказать, девочка? Ну ты же умненькая, сама всё понимаешь.

– Я не скрываю своей симпатии с первого дня. Это делает тебя центральной фигурой сплетен академии. – Не то, чего я хотел добиться, скорее, издержки бытия тем, кем мы все являемся. Будто прочитав мои мысли, Люка хмурится.

– Тебе самому не надоедает? Всё вот это? Вечно жить как под прицелом. Разве это вообще может нравиться?

– Когда я говорил, что мне нравится? – С самого детства всё это выглядело ужасно утомительно. Правила, нормы приличия, этикет. Нельзя подойти к матери на людях, не положено обнимать отца, запрещено обсуждать с сыном конюшего лошадей. Надо держать лицо, приказывать, вести себя достойно. Соответствовать… – Каждый живёт ту жизнь, которую получил.

– Почему ты ничего не изменишь?

– Что, например? Отказаться от имени? – Мы вновь останавливаемся. – Перестать быть Латимером? Тогда мне пришлось бы отказаться и от семьи. Мать, отец. Это важно для них, Люка. Ты же тоже всё это не любишь? – Обвожу руками вокруг. – Но твоя мать вышла за старика Мортимера, и ты здесь. Терпишь, пытаешься ужиться. Потому что хочешь, чтобы она была счастлива. Думаешь, только тебе это важно – видеть родителей счастливыми? А для этого нужно соответствовать.

Покачав головой, вздыхаю. Когда ты наследник большого древнего рода, от тебя вечно ждут чего-то. Поэтому я так любил убегать в галерею и сидеть у портрета бабушки. Она, сильная, волевая, смогла. Смогла стать той, кем должна. И сидя под её портретом, я думал, что тоже смогу. А когда становилось совсем тяжко, у меня были карандаши и бумага.

– Давай расскажу тебе, как править лошадью. – Сменив тему, передаю поводья в руки Люки. – Колени вот тут. – Поправляю её ногу, чувствуя, как вздрагивает от прикосновения. – Спину держи ровнее и приподнимайся, опираясь на стремена, чтобы не отбить себе зад. Править нужно вот так. – Фрея послушно ведёт головой, стоит легонько потянуть влево за удила. – Она хорошо обучена и послушная. Попробуй сначала шагом. Я буду идти рядом, не переживай.

После первых шагов неуверенность на лице Люки сменяется восторгом и гордостью за себя. Счастливая, с порозовевшими щеками и растрёпанными волосами, она выглядит настолько притягательно, что я просто не могу отвести от неё взгляд. Осмелев, Люка наращивает темп, и теперь мне приходится бежать, чтобы её страховать.

– Любишь, чтобы за тобой бегали, Гревье?

– Мне не нравится, когда меня зовут по фамилии. – Смех разносится над полем, смешивается с ветром и наполняет грудь теплом. Что если я приведу её домой? С одной стороны, усыновлённая Мортимером, Гревье получила статус, достойный дома Латимеров. С другой… она Мортимер. Отец будет в бешенстве. Вряд ли аргумент, что по крови она вообще не из их рода, что-то да значит для моих формалистов-родителей. Они всегда хотели, чтобы всё было и-де-аль-но. А Люка – полный антоним этого слова. Живая, искренняя, открытая. Всё то, что меня восхищает в ней, отца и маму будет бесить.

– Тормози, Люка, дальше я уже не угонюсь за вами. – А значит, ты останешься без поддержки и страховки.

– Как-то ты плохо бегаешь для спортсмена, Макс, – поддразнивает она, спешившись. Красивая до безумного желания податься вперёд и коснуться губами губ. Знаю, что испорчу всё и спугну её, если так сделаю.

– Где спорт, там травмы, Люка, – пытаюсь придать словам лёгкости и беззаботности. – Так что да, бегун из меня так себе.

– Зато соблазнитель