Заброшка - Эра Думер Страница 45

– Так это хорошо же?

– Нет. Вам требуется супервайзер и телохранитель. – Глава Школы Порядка остановил взгляд на чем-то за моим плечом.

Я расслышала звон набоек, цепей и грузный шаг тяжелых ботинок. Обернувшись, выругалась от неожиданности: длинные черные волосы, азиатские черты лица, но… оба глаза зрячие.

– Какого… – прошептала я. – Чернобог.

– Собственной персоной, – подтвердил Дайес Лебье.

Наверняка мы оба не знали, как реагировать, так как были знакомы «шапочно», если вообще можно так сказать. Но когда я увидела Кощея, нервы, которые наматывал на свою шарманку психопат Лебье, сдали; приблизившись, с размаху огрела Чернобога по впалой щеке. Руку прошибла боль – удар вышел неудачным, но болезненным. Чернобог держался за охровый след на коже, со смесью непонимания и досады глядя на меня.

Дайес Лебье без всякого сочувствия заметил:

– А я говорил вам, что поцелуй неуместен.

Я отдышалась в ладони и забралась на перекладину беседки. Усевшись, спросила:

– Вы расскажете мне наконец, что произошло после моей «смерти»? – пересекшись глазами с блюстителем субординации, выдавила улыбку: – Пож-жалуйста.

Глава VIII. Заброшенный хоспис

Чемодан экстренной помощи опустился на затоптанный ковер. Повязав защитную ткань на лицо, она дернулась и зашипела.

– Что случилось? – поинтересовалась ее ассистентка.

– Волос зацепила, – пробубнила она и скинула черный волосок с высоты пролетного моста.

– Зачем ты его напялила, Гиниея? – вторая выгнула коралловую бровь. – Вызов на несчастный случай, а не на холеру.

Хельтка Гиниея, которую в АИН прозвали Флеа за прочный хирургический шов, надела перчатки и, присев, подхватила ручки чемодана.

– За мной, Панацея, – скомандовала старшая и бросила взгляд через плечо. – Советую обезопасить дыхательные пути: мы наверняка подоспели к телу.

Услышав приговор, Панацея пискнула, как зверек, сдавленный лапой хищника. Она достала такую же невесомую ткань, расписанную магическими знаками, и, еле скрывая слезы, закрыла ей рот. Перчатки медичка нацепила уже на бегу, когда «белые халаты» бежали по конструкции, минуя статую безликого макета. В воздухе летали обломки лестничных прутьев, куски арматуры, осколки стекол и грязные детские игрушки.

– Какая же антисанитария у этого демиурга в Пролете, – проворчала Гиниея.

– Алярм! – Панацея вырвалась вперед и показала на два тела. – Здесь раненые!

Наспех оценив обстановку, медики не обнаружили угрозы собственным жизням, поэтому, с грохотом поставив чемоданы подле тел, опустились рядом. Флеа взяла на себя консультанта Земли, а Панацея бросилась на помощь ликвидатору, в которого, как всем в отряде Асклепия было доподлинно известно, была безответно влюблена. Только на пульт Штаба поступил сигнал тревоги с объекта, на котором работал Двуликий, Панацея вступила в спор с бригадиром, чтобы ассистенткой отправили ее.

Гиниея же регулярно с ним спала, но чувств не питала. Вместе с тем она позволяла Янусу на йоту больше, чем остальным мужчинам, допуская даже такие вольности, как случайности в подсобке, поэтому Флеа не медлила с согласием отправиться в качестве врачевательницы.

Обе сестры Асклепия и не подозревали, что всего через земные сутки после их отправления на транзитане главное командование Агентства Иномирной Недвижимости объявит их пассию во Вселенский розыск.

– Отсутствует реакция, – сообщила Гиниея, разведя веки Веры и светя в них карманным фонариком. Она прощупала сонную артерию, свела брови к переносице и сдвинула пальцы на миллиметр. Затем вправо. Влево. – Пульс не прощупывается. – Медичка разрезала одежду на жертве пальцами, сложенными в ножницы. Со скрупулезностью отслоила налипшую на рану ткань. Осмотрев ранение, склонила тело набок и осмотрела блестящий предмет под лопаткой. – Ножевое ранение. Приступаю к извлечению.

Панацея тем временем просканировала тело ликвидатора ладонью, на пальце которой загорелся символ Асклепия, и повторила действие еще раз. Подняв голову на напарницу, спросила:

– Живой, спит, но… циркуляция энергии по чакровым центрам хаотичная, она поступает извне во все точки сразу и покидает через случайные. Такого не бывает в природе, энергия наполняет тело через шишковидную, – Панацея показала на макушку, – а выходит через сакральную чакру.

Не теряя ни минуты, хельтка начертила на чемоданчике решетку – сквозь перчатки проступил свет знака чаши, обвитой змеей. Саквояж раскрылся лотосом, и перед Гиниеей развернулся пенал склянок со спреями на конце.

– Брадмит’хи-ва, цинтрэ, ттордун, – нараспев прочитала Гиниея, касаясь рукояти клинка. Зрачки затянулись белой пленкой, словно у рептилии, но тут же вернулись в норму и со злостью посмотрели на предмет. – Оружие демиурга, Хаос его поглоти.

– Просыпайся, ликвидатор!

Панацея потрясла Януса за плечо, но это не возымело успеха. Тогда она сняла с пояса склянку и, вымочив в жидкости кусок ваты из набора, поднесла ее к дыхательным путям. Не помогло. Тут до медички и дошло, что творится с энергическим телом пациента.

– Гиниея, – позвала Панацея надтреснутым голосом. – Двуликий… пересек терминус.

Флеа, присоединявшая к чакровым точкам провода портативного устройства, застыла на мгновение. Продолжив манипуляции, буднично сказала:

– В таком случае остается только пожелать Двуликому скорейшей смерти.

Под мерное гудение ветра в трубах, пролегающих под балконом, и писк энергостимулятора Гиниея выдохнула и вынула инородный предмет. Хлынула кровь, которую женщина заткнула подготовленной марлей. Сетка налипла на рану, приняла анатомическую форму и зафиксировала края. Врачевательница помолилась Звезде Хаоса и направила сложенные пальцы внутрь. Кровь хлюпнула, и энергия помогла ее собрать. Символ разгорелся с новой силой – Флеа начала латать поврежденные ткани.

– Легкое проткнуто, – сообщила она.

– Сердце? – спросила Панацея, подавшись вперед.

– Нет. Но она потеряла много крови и впала в кому. – Сосредоточенная на операции Гиниея не заметила, как ее напарница украла черную ампулу из чрезвычайного набора.

Панацея вскрыла шприц и разломила ампулу. Наполнив его черной субстанцией, собрала осколки в куб-утилизатор, а шприц сжала в кулаке за спиной.

– Помнишь лекцию по паталогии терминуса? – спросила Панацея, гладя Януса по скуле. – Полного выздоровления пациенты достигают в мизерном проценте случаев.

– Сказки. Вылечить антидеуса невозможно. Его энергетическая и умственная деятельности будут деградировать до тех пор, пока тело не войдет в вегетативное состояние. А душа будет заперта вечно.

Флеа сращивала ткани, бросая взгляды на энергостимулятор, показатели которого были низкими, но не заходили за критическую линию. Фиксатор отслаивался, и она, вынув окровавленную ладонь, поменяла марлю. Труднейшей задачей было распределить свою энергию так, чтобы хватило на всю операцию: не переливать и не малодушничать.

Ее напарница прошептала извинения на ухо ликвидатору и приставила к его шее шприц.

– Что ты… – Гиниея заметила «укол смерти» слишком поздно.

Удар. Лязг – шприц укатился на край Пролета, а энергостимулятор Веры издал очередь коротких сигналов. Гиниею скрутили и уложили лицом в пол – она брезгливо отплевалась от бетонной крошки. Рядом