Сад эдельвейсов - Лили Мокашь Страница 40

– Смотри, – Стас похлопал меня по плечу, привлекая внимание, – вот нужный стеллаж.

Я посмотрела в указанную им сторону и увидела край нужной витрины, где плотными рядами стояли коробочки с краской для волос. Сверху располагались, судя по изображениям на упаковке, осветляющие составы. Похожий Даша использовала, вызвав сегодняшнюю катастрофу. Подойдя ближе к полкам, я принялась искать нужный оттенок, пытаясь представить, какой бы подошел лучше. Стас молча наблюдал со стороны, стараясь не отвлекать меня от размышлений.

– Думаю, эта подойдет, – наконец сказала я и вытянула выбранную упаковку. Немного подумав еще, я стала переживать, что нам может не хватить одной, чтобы хорошенько прокрасить волосы Даши, и выудила про запас вторую.

Прижимая к груди добычу, я подошла к Стасу, который в это время крутил в руках замысловатую заколку для волос.

– Красивая, – проговорила я, подойдя поближе.

– Как считаешь, – он протянул мне ее, вертя в руке, показывая с разных сторон, – может, взять для Даши? Ну так, поднять ей немного настроение.

– Не думаю, что его сейчас вообще может что-то поднять. Но почему бы и нет. Ей будет приятно.

Стас кивнул и положил заколку к другим покупкам в корзину, которую нес, и я впервые за все время посмотрела на него по-другому. По-новому. Талант Стаса проявлять к другим сочувствие состоял из подобных мелочей. В том, чтобы помочь донести вещи, когда не хватает рук. Подвезти и подогреть какао, когда внутри гуляют ветра, а на душе тоскливо.

Внутри пронеслось каждое мгновение, когда Стас стремился мне помочь или позаботиться обо мне, а я встречала его упреками, сама не зная, что и кому хотела доказать. Меня так достала душащая опека Кости, и, видимо, в какой-то момент я решила показать зубы в ответ на протянутую руку, которая лишь стремилась погладить. Стало так стыдно. За все. За каждый раз, когда я огрызалась и принималась качать права, хотя Стас никогда и ничего плохого мне не сделал.

Мы прошли на кассу и выложили на подвижную ленту все свои покупки. Я улыбнулась, когда увидела, как Стас пробивает также связку бананов и пару питьевых молочных йогуртов. Когда кассир озвучила стоимость покупок, Станислав обернулся ко мне, вытянул из кошелька банковскую карту и показал, будто спрашивая разрешения, и, должно быть, впервые в жизни я не стала брыкаться, а просто сказала ему спасибо в ответ.

Обратно в машину мы шли молча. Стас красиво и с чувством насвистывал незнакомую мне мелодию, легкой походкой ступая впереди меня. Казалось, его настроение быстро оттаяло после упоминания матери, и я была рада видеть Стаса вновь таким простым и настоящим. Ветер играл с его немного отросшей челкой. Должно быть, он настолько спешил назад, в «Сад эдельвейсов», что даже не стал делать привычную, слегка топорщащуюся укладку. В свете летнего солнца его волосы отдавали благородным медным оттенком. К ним так и хотелось прикоснуться. Ощутить их мягкость и тепло. Уловить знакомые ноты леса и пряностей, которые вплелись давно в запах кожи Стаса и стали родными.

Я буду скучать по этому странному парню, что ворвался в мою жизнь и стал первым, кто рассказал мне правду о темной изнанке Ксертони, частью которой я теперь являлась. Связанные тонкой, но прочной, как сталь, нитью, мы оставили след в жизни друг друга: он был рядом со мной в моих первых метаморфозах и помогал мне справиться с обидой и болью, часто ценой своего хорошего настроения. Я же оставалась со Стасом, даже когда вокруг не оставалось никого. Видела его слабость, в то время как другие закрывали глаза, и не отворачивалась.

Задние габаритные огни машины мигнули, и Стас закинул в багажник седана пакет с нашими покупками. Затем он обошел автомобиль и галантно распахнул передо мной дверь пассажирского сиденья, приглашая внутрь. Привычка едва не взяла надо мной верх, и я чуть не огрызнулась в очередной раз, но сделала над собой усилие. Я не стану портить наши последние дни вместе. Лучшее, что я могу сделать на прощание, – это создать новые воспоминания, которые будут согревать меня следующей зимой, когда большая часть семьи Смирновых разъедется и город накроет темной пеленой. Проблемы волков останутся теми же, если не хуже, когда с земли уйдут наследные вампиры, и именно моей семье предстоит хранить покой Ксертони до той поры, пока ветер не переменится или сами мы не проиграем под натиском толп новообращенных слабокровных.

Я улыбнулась и села в машину. Стас забрался на водительское сиденье и наконец снял солнцезащитные очки. Под глазами у него залегли темные круги, будто последние несколько дней он не спал, и все же даже они не смогли уменьшить его природную красоту.

– Ты как-то совсем притихла, – начал он, с интересом разглядывая мое лицо. – Что-то случилось?

«Сейчас или никогда, Ася».

Каандор расплетал клубок противоречий в моей голове намного лучше и оперативнее, чем я сама. И в первый раз в жизни я доверилась своему темному попутчику в моменте. Импульсивно и быстро.

Я подалась вперед, пока не передумала и тело не сковало страхом. Мои губы легко нашли его и замерли, выжидая, оттолкнет меня Стас или нет, и это секундное промедление показалось настоящей пыткой. Теплая ладонь легла на мою щеку и скользнула дальше, обхватив затылок и лишая возможности отступить. Стас требовательно и в то же время с подчеркнутой нежностью целовал меня, и я задыхалась в омуте чувств, которые волнами накрывали, поднимаясь от низа живота к самому сердцу.

Если бы рычаг коробки передач не разделял нас, наши тела уже слились бы воедино. Свободная рука Стаса скользнула к моим ногам. Пальцы медленно вырисовывали узоры на моем колене, вызывая внутри легкую дрожь удовольствия, которую я раньше представить себе не могла. Боже, вот бы так было всегда!

Мне так хотелось к нему прикоснуться. Так хотелось тоже достать до струн его души, что я не смогла себе отказать. Ладонь легла на грудь Стаса, и я почувствовала, как бешено бьется его сердце. Он тяжело дышал, но не мог найти в себе сил от меня оторваться, а я продала бы сейчас душу за то, чтобы навсегда замереть в этом моменте. И плевать, что мы были внутри автомобиля посреди парковки неизвестно где.

Для меня существовал только Стас. И несмотря на то что я