Вторичка - Эра Думер Страница 34

Насекомое молча качалось на воздушных волнах. Его огоньки переключились на синий. Сейчас узнает, что такое «мухобойка». Я самодовольно хмыкнула, когда до мухи дошло, и он запищал:

– Понял, о, властолюбивейшая из властолюбцев, Гостья-Хор-ла, следующий файл-видеофильм!

Тийя – синекожая ашерн-а27, высокая, с объемной пышной шапкой черных волос и золотым кольцом в носу, с отходящей от нее цепочкой. Ее тоненькая фигура передвигалась между прозрачными колоннами, на которые транслировались водопады и космические рыбки.

В зале священных источников на Ашерне проводились галактически важные события. Сегодня весь свет собрался чествовать особых гостей сочными плодами южных почв, отведать кружащего голову истоя28, насладиться музыкой под руководством ашерн-и композитора Ом-Ши.

Но Тийя, неугомонная наследница влиятельного клана Серенай, пришла не за увеселением. Вот-вот на круглую сцену, окруженную источниками, шедеврами флористики и, конечно же, корзинами со специально выкрашенными в белый вейнитами, выйдут величайшие. Ашерн-а – на границе вхождения в возраст невест, и она замучила мать, чтобы та позволила ей одним глазком полюбоваться Белым Вейнитом Инития.

– Ну же, матушка, до восхода всего половина тандавы29! – еще на рассвете умоляла Тийя, потрясая золотыми украшениями, за вульгарность которых ее ругала нянечка. – Твоя благосклонность – это дар для милой дочери.

– Куда ты торопишься, лучик Му Ара. – Глава клана гладила дочь, одетую на языке ашернской моды как «искательница отношений». – Тебе нельзя смотреть на ашерн-и, тем паче на ильде, еще и до возраста невесты! У чужаков дикарский подход к женитьбе: одна наука на уме, а это – отсрочка деторождения…

Внизу живота Тийи защекотало от приятных мыслей о свадьбе. Она сказала:

– Матушка, знаю, но несправедливы мировые весы! Уедет Белый Вейнит еще до моего праздника. И что же, упускать судьбу? Он красив!

Тийя спешно открыла АКАШИ на прозрачном экранчике и показала фото с таблоида.

– Ничего особенного, – покачала головой матриарх Серенай. – Бледноват.

– А по-моему, ильде жаркие! – Тийя погладила экран. – Сын Нокс и Дайеса, знаменитостей. Богат.

– За наживой погналась? – вздернула брови мать.

– Нет, просто наши дети будут богато жить.

– На Инитии.

– Нет, на Ашерне.

– Он несколько младше тебя и не вступил в возраст согласия, – предупредила мать. – Остуди пыл на ли-хе-хор-ла ле-ария30 и не торопись лезть к ильде с близостями, а то у нас вспыхнет международный конфликт. Лучше заведи полезное знакомство, завоюй интеллектом – это нравится инитийцам.

Тийя, прыгая от радости, расцеловала ропщущую матушку и упорхнула собираться.

Вот, великие вышли на сцену. Зал разразился аплодисментами. Серенай протиснулась в первый ряд, чтобы увидеть лица великих ближе. Наставница Храма Хаоса, Нокс-Рейепс, была невероятной красавицей: ее белоснежная кожа искрилась, как звездная дорога, кофейные волны волос были собраны по инитийским религиозным обычаям и стянуты золотыми нитями. Глаза – большие, тонко подведенные с засечками – походили на очи мудрой кошачьей богини. Синие-пресиние. Ее одеяние состояло из красного платья с двумя разрезами от бедер. Голову венчала диадема в виде Знака Хаоса об ои-ла31 стрелах, исходящих из центра.

Дайес Лебье – глава Школы Порядка – стоял чуть позади благоверной. Его ладонь гладила ее голое плечо. Руки были исписаны символами всех известных школ, включая закрытые. Гладкие пепельные волосы строго прилизаны. Открывалось выточенное словно из мрамора лицо. Глаза его при всей бледности обладали оттенком прозрачных вод священного источника. Лебье был наряжен в строгую форму адептов Порядка, черную рясу, подбитую серыми зигзагами. На его груди висел медальон Школы Порядка – ои-ла стрел, обращенных внутрь.

Тийя таяла в лучах их идеального духовного баланса. Как энергична и пылка Нокс, как покоен и умиротворен Дайес. Принцесса желала поскорее увидеться с их сыном – после слов владык будут угощения и танцы, а заодно и шанс с ним пообщаться.

– Завершить речь сию, – объявила Нокс, – было бы уместно словами моей предшественницы, дражайшей матери Калиго-Рейепс: из хаоса пришла… – Но ее речь оборвалась звоном разбитого стекла. Рейепс обаятельно улыбнулась и вернула внимание зрителей. – Из хаоса пришла жизнь… – Вновь что-то разбилось в зоне угощений. Публика возмущенно зароптала. – Из хаоса пришла жизнь, – продолжила Нокс осторожно, – в порядке она пройдет… а уйдет в…

Звон. Опять. Зрители расступились. Тийя увидела, как, облокотившись о высокий барный стол, стоял юноша в белом костюме, за пиджаком которого белела голая грудь, увешанная тонкими золотыми цепями. По лазурным глазам и растрепанным светлым волосам Серенай узнала в возмутителе спокойствия Белого Вейнита.

Со скучающим лицом он покачивал одним пальцем пустой бокал на краю столика. Под ногами, обутыми в школярские сапоги, поблескивала горстка мелких осколков. Ашерн-а и ашерн-и не могли и вымолвить ни слова; в зале стало неуютно и душно. Тийя взглянула на его мать – у ильде мерцали слезы в острых уголках глаз. Дайес обнял ее. Настоятельница собралась и вложила всю мощь радости в свою громогласную речь:

– Я-янус, Цветок очей наших! Белый Вейнит, дорогие гости, претерпевает возрастные изменения, какие у мальчиков с Инития могут часто вызывать желание проявить себя в эпатаже.

Серенай воззрилась на Януса. Бокал еще покачивался в его отмеченных символами пальцах, а на лице играли неопределенные эмоции.

– Мы с главой Школы Порядка никогда не ругаем его, ибо в наших же интересах воспитать настоящего мессию от мира демиургов, – с трепетом в голосе произнесла Нокс, накрыв рукой ладонь мужа. – А где же, как ни в протесте, выражается творчество!

Дайес согласно кивнул:

– Янус особенный. У него хор-ла32 лица, обращенных к Порядку и Хаосу, Прошлому и Будущему. Порою в нем побеждает мать, а порою я. Когда он вырастет, объединит души воспитателей в учении баланса.

Нокс внимала немногословному супругу и, когда он закончил, роскошно улыбнулась:

– Признаюсь, ораторы подготовили нам речь, но мы искренни с вами, наши уважаемые члены Альянса. Ведь кто, как ни вы, с вашей культурой матриархов и вековых традиций, поймете, как велики наши дети в сложности своей! Давайте поговорим об этом! – в подтверждение своих слов хаотка бросила в зал мелкие карточки заготовленных слов, которые превратились в воздухе в белых бабочек и вспыхнули синим пламенем.

По залу прокатился восторженный вздох. Аплодисменты посыпались со всех уголков и переросли в феерию. Тийя задрожала от могущества потенциальной свекрови. Серенай переживала за речь Нокс, и ей было жаль материнских слез, но на то ильде и настоятельница Храма Хаоса – изящно выпуталась из срама. Несмотря ни на что взбалмошный