Встретимся вчера - Сара Сук Страница 25

– Я ничего не говорила про роман. Мы просто общаемся.

– Знаю-знаю. Но у тебя на лице написано, что он тебе нравится. У вас даже аватарки уже одинаковые, если что. Ты в курсе, что так только парочки делают?

– Не смеши меня.

– Я просто хочу сказать, если бы ты начала с кем-то встречаться, я была бы очень рада за тебя.

– Конечно, это же так весело – встречаться с тем, кто может кинуть тебя в любой момент, растворившись в воздухе, – говорю я рассеянно, нанося крем от солнца.

Никита молчит.

Я поднимаю глаза от бутылочки с кремом:

– Что?

– Ты ведь знаешь, что ты классная, да? Кто угодно будет счастлив с тобой встречаться, если ты только сама захочешь.

Опускаю взгляд на крем на своих пальцах и начинаю аккуратно втирать его в кожу лица. Я не собиралась произносить это вслух, но такая мысль часто приходила мне в голову, особенно после того, как Расселл позвал меня на танцы: что, если я исчезну на глазах у того, кто мне нравится, посреди свидания, посреди поцелуя? Для Никиты не секрет, что я избегаю свиданий. Но говорить об этом неудобно. Не хочется глупо выглядеть.

– Поиски мамы пока не продвинулись, – говорю я, меняя тему.

Никита, кажется, хочет сказать еще что-то, но прикусывает губу и покоряется:

– Прости, в интернете я про Пэк Ён Ми тоже ничего не нашла. Ни следа.

– Ничего, – вздыхаю я, – непростое это дело. А я-то почти поверила, что сейчас войду в цветочный магазинчик, где она подрабатывала лет двадцать назад, или покручу педали утино-лебединой лодки и сразу ее найду, прикинь?

– Может, нужен новый угол обзора, – говорит Никита. – Как, говоришь, звали твоих бабушку и дедушку?

– Бабушку и дедушку? А что?

– Это ведь им принадлежал магазин? Маму в интернете я не нашла, но вдруг найду что-то про них, и это приведет нас к твоей маме.

– А я и не знаю, как их зовут. Я их никогда не видела. В моей голове они просто хальмони и харабоджи[16]. Не могу вспомнить, чтобы аппа хоть раз упоминал маминых родителей.

– Понятно. Тогда напомни название магазина.

– «Цветы мечты».

– Я сообщу, если что-то найду, – обещает Никита. – А еще, Эймс…

– Что?

Она снимает маску, обнажая сияющую влажную кожу, и улыбается мне:

– Повеселись там сегодня.

Сеульский лес – оазис посреди городской застройки. По крайней мере, так мне его описал друг Чун Хо, Зак Им. Это огромный парк с пешеходными тропами и оленями, а также популярная площадка для концертов на открытом воздухе в теплую погоду. У Зака это любимое место в городе. «Я всегда здесь бываю, когда приезжаю», – рассказывает он.

Зак только вчера приехал в Корею со своей сестрой Борой и другом по имени Юл Пак. Зак и Юл здесь всего на неделю. Они первокурсники и сейчас пропускают учебу в университете, чтобы составить компанию Боре, которая на год младше меня и тоже приехала на весенние каникулы. У них родственники в Сеуле, поэтому они тут, видимо, часто бывают – уж больно хорошо ориентируются в городе. С ними мне даже не приходится открывать приложение с картой метро.

Мы все встречаемся на станции «Вансимни», и Юл приветствует меня фразой: «Так вот ты какая, Эйми! Наслышаны, весьма наслышаны», за что получает легкого тычка в бок от покрасневшего Чун Хо. Чун Хо улыбается и машет мне, а у меня перед глазами так и стоит та веточка незабудки (теперь она вложена в мою записную книжку), и все мои мысли о нашей полуночной переписке в мессенджере «Какао». Комо даже заглянула в мою комнату, чтобы узнать, почему это я все время смеюсь.

– Чун Хо говорил, ты из Ванкувера, – заводит разговор Юл, пока мы едем в метро и пересаживаемся на нужную ветку, чтобы добраться до Сеульского леса. Он, наверное, самый высокий парень из всех, каких я встречала. Чтобы увидеть его лицо, мне надо задрать подбородок. – Я тоже оттуда. Как же я скучаю по суши! На востоке Канады они не те.

Я смеюсь:

– Да-да, я такое уже слышала. Я подала заявку в Университет Торонто, но моя подруга все время пытается подкупить меня суши, чтобы я осталась в Ванкувере.

– Университет Торонто? Мы с Заком там учимся. Когда приедешь, мы тебе все покажем.

– Если приеду, – поправляю я. – Может, я еще окажусь в Кингстоне или Монреале.

Чун Хо наклоняет голову набок:

– А чем мне тебя подкупить, чтобы ты все-таки выбрала Торонто?

Пытаюсь сдержать улыбку, мои щеки снова теплеют, и я пожимаю плечами:

– Назовите ваши предложения.

Бора сдувает с лица прядь красных волос:

– А я, как окончу школу, тут же свалю из Торонто. Поеду в Лондон.

– Лондон, который в Онтарио?[17] – подкалывает Юл.

Бора закатывает глаза:

– Очень смешно. В Англии, естественно.

Зак поправляет сползающие с носа очки:

– Не уверен, что омма будет рада отпустить тебя в другую страну.

– Вэ? У нее ведь останешься ты, ты о ней позаботишься. А я хочу повидать что-то новое. Юл же уехал из Ванкувера, Эйми тоже рвется на восток.

А я что, поэтому рвусь на восток? Чтобы повидать что-то новое? Я действительно подала заявки только в вузы на востоке страны, но не потому, что мне надоел Ванкувер, вовсе нет. Ванкувер я люблю. Но мне хочется начать все с нуля, жить самой по себе, подальше от аппы, и всей этой тишины, и всех этих воспоминаний. Если честно, я чувствую себя немного виноватой, что собираюсь оставить его одного. Но, кажется, я уже начала это делать, отправившись в путешествие без его разрешения.

– Поменять город – не то же самое, что поменять страну, – замечает Зак. – Это совсем незнакомая и чужая культура. Придется долго привыкать.

– Оппа[18], не начинай. Я сумею о себе позаботиться, – говорит Бора, хмурясь.

Юл и Чун Хо переглядываются, как будто слышат этот разговор в пятисотый раз. Чун Хо улыбается мне, включая меня в беседу, и пожимает плечами.

– Ох уж эти младшенькие, – говорит он.

– Кстати, как там Мин Хо? – спрашиваю я, не уточняя, поскольку не знаю, что известно его друзьям.

– Спасибо, лучше. Он вернулся домой, но с мамой до сих пор не разговаривает. А она не знает, что с ним делать, – вздыхает он. – Вчера вел переговоры с ними обоими.

– А у тебя есть братья или сестры, Эйми? – спрашивает Бора.

Я качаю головой. Иногда я думаю, каково было бы иметь сестру или брата, – того, кто заполнил бы собой эту тишину между мной и аппой.

– Единственный ребенок? – говорит Юл. – Вот счастливая. У меня четверо старших братьев