Влюбленная, обреченная, заговоренная - И. Б. Циммерманн Страница 20

в свои бумажки, как будто вообще не слушал ответа. Мона ожидала многого, но не того, что госпожа Сабинсен будет к ней благосклонна. И, кажется, она даже правильно произносила ее фамилию? Судья тоже выглядела шокированной подобными высказываниями, словно рассчитывала на совсем другое развитие событий. – Т-так как это мы прояснили… Вы в курсе происшествия. Как вы оцениваете действия госпожи Хасс в свете вашего опыта общения с ней?

От такого вопроса Мона опешила. Ей казалось неправильным, что в таком процессе консультировались с сотрудницей ведомства по делам нежити. Впрочем, у сильно ограниченного Колдовского ведомства было мало ресурсов. Ведьмы и колдуны рождались редко, а мир полнился по-настоящему опасными магическими преступлениями. Тем сильнее Мона удивлялась этому высосанному из пальца процессу.

Длинная шея судьи снова вытянулась вперед. В отличие от узкого крючковатого носа госпожи Сабинсен у нее при этом широко раздувались ноздри. Однако делопроизводительницу это ничуть не смутило.

– Если вам нужно услышать это четко: мой ответ на ваш вопрос о том, действовала ли госпожа Хасс в рамках закона, – да. Отслеживающие чары и собаки-ищейки – в данном случае оборотень – это обыкновенные трудовые будни для ведьмы, или на самом деле вас волнует демо…

– Да-да-да, нет-нет! Нет, нас волнует ее личная инициатива.

– Разве ведьма третьей инстанции не должна ее проявлять? Похищение ребенка, вампиры, нам еще повезло, что у госпожи Хасс такой сильный колдовской дар. Она ведь неспроста значится в регистре экстренной службы. Этот вампир ускользнул даже от ведомства, нам следовало подключиться гораздо раньше. И вообще, где в тот вечер находилась тавматургическая служба спасения?

– Приехала слишком поздно из-за Хеллоуина, – поспешно вставила Мона, и судья предостерегла ее глухим покашливанием. – Простите. – Но они не имели права игнорировать этот факт. Она просила о помощи. А если бы с Мэнди что-то случилось, Мону бы точно так же обвинили в бездействии.

– Да… возможно, но… ее уровень не предоставляет ей свободу действовать как обученный оперативник.

– Вы ведь просто спросили, считаю ли я, что она вела себя правильно. Так как она ведьма третьей инстанции, я говорю: да, считаю. Требуется чертовски большой опыт для такого уровня.

– Который госпожа Хасс получила совсем недавно!

– Ну, на этом уровне очень сложные экзамены, значит, вам вообще не следовало ее утверждать. Как давно вы уже на третьей ступени, госпожа Самалекс? Сорок лет, не так ли?

– Самалек!

– Ах, вот как?

На самом деле, такого рода речей Мона ждала от своего адвоката, а не от свидетельницы. Ей только что стало ясно, что Сабинсен могла так разговаривать с судьей только потому, что обладала своего рода рычагом давления: она, как и все, знала о демонической активности, однако, в отличие от суда, не собиралась это замалчивать. И поэтому она свободно обратилась к единственному пункту защиты, который подготовила Мона: игнорированию ее ранга. Ранга, который она получила от самой госпожи Сабинсен, о чем любительница голубей якобы забыла во время их последней встречи по поводу дела Владимира Штрауса… или все-таки не забыла?

Хотя Моне до сих пор с трудом в это верилось, ведомство повысило ее уровень из-за Бальтазара. Слишком высоко. Союзы с демонами чаще всего были направлены на увеличение силы, следовательно, в случае с ведьмами и колдунами приходилось корректировать их ранги, однако Мона не просто заключила договор с обыкновенным демоном. Бальтазар – бывший бог. Для этого в системе никаких мер не предусматривалось, никто не призывал архидемонов и не заставлял их заключать союзы. Тем самым Мона вышла за рамки нормативов, что определенно было для ведомства как бельмо на глазу.

Если взглянуть на это с такой стороны… другие ведьмы и колдуны третьей инстанции руководили крупномасштабными операциями, а Мону судили как младшую ведьму девятой ступени. С правовой точки зрения тут явно было что-то нечисто. Неужели дело правда в демоническом контакте? Да… они хотели лишить ее договора! Договора и фальшивого ранга! И тут весьма кстати подвернулся этот конфликт. Иначе они не стремились бы отнять у нее все силы из-за отслеживающих чар и спасательной операции.

Без возможности подать апелляцию, в большой спешке, с призрачным прокурором, у которого был всего час времени… а действительно ли адвокат Моны не смог прийти? Куда подевались Борис и Бен? С ними все в порядке? Могло ли все это быть одним огромным совпадением? Даже Моне не могло настолько не везти. Внезапно она по-настоящему забеспокоилась о своих друзьях. Этот процесс все сильнее напоминал ловушку.

Странное молчание судьи и даже духа-прокурора говорило само за себя. Они в курсе этого обстоятельства. Смущенные лица, никто не хотел смотреть Моне в глаза, покашливание и бормотание. Если они решат ее осудить, то им придется принять во внимание Бальтазара, потому что госпожа Сабинсен не была готова молчать про демона. Как храбро. Как неожиданно. Мона никогда бы не осмелилась вот так приставить пресловутый нож к горлу суда – да и чем она могла давить? Сердце Моны наполнилось теплотой по отношению к этой любительнице голубей, и вместе с ним росло глубокое уважение… что же придавало Сабине Сабинсен такую уверенность в собственных силах? Ох уж эти любительницы голубей. Вечная загадка.

Теперь Мона действительно с нетерпением ждала своего вердикта, потому что как бы ведомство ни желало вытащить собственную голову из петли… Они могли признать, что одна из их ведьм, посвященная Ватиканом, вышла замуж за архидемона и только по этой причине получила свой ранг, а если его не учитывать, то обращаться с ней следовало как с ведьмой девятой инстанции. Однако это означало, что ответственность за хаос на ярмарке лежала не на ней одной. Так что им пришлось бы обвинить Бальтазара – князя ада. Либо они признают за Моной ее ранг третьей ступени – в таком случае они будут вынуждены смириться с операцией по спасению Мэнди.

Так что она смотрела в лицо судье с плотно сжатыми губами, пока та в конце концов не дернула уголками рта, робко показав зубы.

Госпожа Сабинсен, казалось, пребывала в еще большем недоумении, нежели все остальные, и по очереди переводила взгляд на каждого из присутствующих.

– Я правда не понимаю, почему мы вообще здесь сидим! К тому же госпожа Хасс всегда демонстрировала коммуникативность и открытость по отношению к ведомству. Мне нравится с ней работать. Еще раз: да, по моему мнению, ее действия были оправданы, и, боже мой, парочка синяков и несколько сломанных киосков при такой операции – это вполне терпимо. Господи боже мой, речь о ребенке, вампирах, дем…

Призрачный прокурор громко зашипел