Ключи петроградские. Путь в академию - Мелалика Невинная Страница 17

– Не попрешь так не попрешь, – кисло согласился он. – Закрыли вопрос. Все, неси меня обратно, я нагулялся.

В общем, я взяла его в охапку и понесла – в Мозаичный дворик. Там я села на скамейку у фонтана, прижала пернатого к себе и спросила:

– Ну и чего?

– Ты права, – отстраненно ответил ворон, повернувшись ко мне спиной. – Я фамильяр. Я могу помогать хозяину, могу советовать, но не могу им командовать и уж тем более – принимать за него решения. А еще я птица. Это объективная реальность. Даже будучи магическим вороном, я всего лишь ворон.

В голосе моего фамильяра зазвучали ноты отчаяния. Мне стало его нестерпимо жаль, а еще больше неприятно за себя – он ведь меня выручил, а я наговорила ему гадостей: мол, знай свое место, пернатый.

– Я просто птица, – с тоской повторил он.

Я чуть крепче стиснула руки и коснулась губами макушки ворона.

– Ты моя птица, – сказала я. – Ты моя хорошая птица.

– Но птица, – вздохнул ворон, – и фамильяр.

– И что с того? – спросила я.

– То, что это накладывает ряд ограничений и закрывает множество путей.

– Ничего не закрывает! Ты же сам сказал, что фамильяры бывают разные: работники, коллеги, друзья!

– Не только. Некоторые ведьмы не просто дружат со своими фамильярами, если ты понимаешь, о чем я, – в голосе ворона зазвучала привычная наглая нота, да и сам голос повеселел и потеплел. – Ведьмаки, впрочем, тоже.

Я представила себе легендарного книжного ведьмака, который «не просто дружит» со своей кобылой (она, конечно, не была ему фамильяром, но все же, и засмеялась в голос.

– Вот ты пошлый, – отсмеявшись, сообщила я ворону.

– Ничего не знаю, – фыркнул он и потоптался у меня на коленях. – В том смысле, что это я тебе серьезно говорил. Между хозяевами и фамильярами порой завязываются причудливые отношения.

– Это ты мне сейчас отношения, что ли, предлагаешь? – я не сдержалась от подначки, внутренне ликуя, что ворон пошел на контакт и ерничает, как прежде.

– Это я тебе сейчас предлагаю посмотреть на вопрос шире.

– Вот я и смотрю! Короче, фамильяр – это не приговор. Это… должность! А то, что ты птица… Что ж, у всех свои недостатки.

Он нервно рассмеялся, потом совершенно серьезно произнес:

– А если бы я был человеком, как бы ты ко мне относилась?

– Не знаю, – честно ответила я и подула ему в перья на голове. – Наверное, все зависит от того, каким бы ты был человеком. Я сейчас не про внешность или уровень дохода. Я про некую общую картину. Вот ты сейчас ворон. У тебя своеобразный характер, но ты много знаешь, даешь мне мудрые советы и очень меня выручаешь. Иногда ты обижаешь меня своими словами, но так или иначе меня поддерживаешь. Знаешь, наверное, так я себе и представляла фамильяра: с характером, даже вредный, себе на уме, но всегда на стороне хозяина… Но если бы ты был человеком…

Я замолчала.

– Продолжай, – попросил он. – Я не обижусь.

– Если бы ты был человеком ровно с такой же манерой общения, – продолжила я, – получилось бы, наверное, неуместно или странно. С тобой было бы невыносимо. Что позволено птице, не позволено человеку, даже красивому, богатому и успешному. – Я вновь замолчала, собралась с мыслями и подытожила: – Поэтому я не могу сказать тебе ничего определенного. Только гипотетически. Может, ты оказался бы прекрасным фриком с омерзительной хамской натурой, но огромным чистым сердцем, за которое тебе бы все прощали. Но сейчас ты птица, и спасибо тебе, что ты есть, птица…

Ворон заворочался у меня в руках, а когда я чуть ослабила объятия, повернулся ко мне и устроил голову у меня на плече.

– Ты хороший, – прошептала я и погладила его по голове. – Прости, что накричала на тебя. Я была неправа.

– Мы оба бываем неправы, – проворчал мой фамильяр и потерся о мое плечо, посидел так некоторое время, а потом сообщил: – Джульетта передала своей приятельнице, что сегодня они ночуют у милого студента.

– Намекаешь, что ты сегодня ночуешь в моей комнате?

– Если можно, – самым невинным тоном отозвался пернатый.

– Вот ты наглый! – сообщила ему я и поцеловала в клюв.

Ворон, конечно же, довольно распушился.

Глава 9

Налетевший порыв ветра качнул приоткрытую раму, стекла звякнули, и я распахнула глаза. Осознала себя в пространстве и хихикнула: я лежала на спине, а у меня на груди, поверх одеяла, устроился ворон. Я высвободила руку из-под одеяла и почесала пернатому голову.

– Ты спи, спи, – сонно пробормотал он, не открывая глаз, – рано еще…

– Вот ты наглый, – прошептала я уже ставшую привычной фразу.

Вчера ворон вел себя иначе. Оказалось, что он умеет стесняться. После ужина мой фамильяр немного полетал над кварталом, и мы пошли в комнату. Я, недолго думая, принялась переодеваться в пижаму. Пернатого я в тот момент воспринимала чуть ли не естественной деталью интерьера и неким дополнением к себе. Я стянула спортивный топ. Глаза у ворона, сидевшего на подоконнике, расширились, а клюв приоткрылся.

– Прости! – Я внезапно осознала, что никакая он не деталь интерьера и не продолжение меня, а вполне разумное существо мужского пола, и резко повернулась к нему спиной.

– Я не смотрю, – уверил ворон, судя по звукам, тоже столь же стремительно поворачиваясь спиной ко мне.

Голос у него был смущенный.

– Можешь поворачиваться обратно, – переодевшись, сообщила ему я. Уши у меня горели.

Чуть позже ворон тихим голосом попросил меня оставить окно приоткрытым.

– Чтобы я мог погулять, – отводя глаза, сообщил он.

– Нефиг было налегать на картошку, – хихикнула я и ткнула пальцем ему в клюв. – Метаболизм у тебя птичий, не забывай об этом.

– Нет, – возмутился он и стыдливо добавил: – Но иногда да.

Засыпая, я услышала, что ворон слетел с подоконника, и почувствовала, как он устроился у меня за спиной, привалившись ко мне теплым боком, а утром обнаружила его спящим на моей груди.

– Лечебные свойства котиков знаю, – я стала чесать ему крылья, – а вот о лечебных свойствах воронов не осведомлена. Вставай, поднимайся.

– Ну рано же еще, – снова проворчал он.

– «Мама, можно я сегодня в школу не пойду?» – «Вовочка, нельзя, ты директор школы», – ехидно ответила я ему анекдотом.

Ворон засмеялся, но поперхнулся воздухом, закашлялся, вскочил на ноги и затряс головой.

– Нежнее, блин! – возмутилась я, когда он начал топтаться по мне когтистыми лапами.

Я села, схватила ворона в охапку, он притворно захлопал крыльями, норовя опустить мне их на плечи. В этот момент дверь открылась и в комнату вошла Милана – сонная, но довольная. Она спустила Жужу с рук, и та тут же взобралась на кровать.

– Всегда думала, что птиц сложно содержать. – Соседка стала переодеваться, ворон тут же тактично спрятал голову мне под мышку. – От них перья, они все громят и гадят везде. У них же пищеварение быстрое. А твой ворон, смотрю, спокойный и аккуратный. Чистый.

– Он у меня такой, – не без гордости согласилась я и почесала ему спину, запустив пальцы в перья.

Ворон смешно подергал хвостом.

– Но вообще страшный он, конечно. – Милана переоделась и расстелила постель. Жужа забралась под одеяло и, похоже, принялась там ловить собственный хвост.

– Какой же он страшный? – Я взяла ворона за бока и продемонстрировала ей, потом поставила себе на колени. – Смотри, какой красивый. Кто у нас такой красивый?

Ворон демонстративно распушился, а я продолжила напоказ с ним сюсюкаться:

– Какая у нас спинка! А какие у нас глазки! У кого глазки? У кого такие крылышки? И лапки! У кого такие лапки?

С этими словами я чесала все заявленное (ну, кроме глазок, конечно, – глазками ворон кокетливо поморгал). На фразе про лапки он сначала встал на одну лапу, совсем как чайка, потом на вторую.

– Вот какие у нас лапки! – Я со смехом провела пальцами по его лапам, касаясь каждого когтя.

– Как ты его не боишься? – фыркнула Милана. – У него на таких лапках такие коготки. Их же ему еще стричь надо, наверное.

Мы с вороном переглянулись. Наверное, надо, подумала я. Еще одной проблемой больше.

– Чего мне его бояться? – Я пожала плечами. – Он же мой фамильяр.

Ворон тем временем вытянул шею и распушил бороду. Я принялась чесать его там. Милана посмотрела на это и хихикнула:

– Одно лицо с ректором, даже борода есть. Только тот