Ключи петроградские. Путь в академию - Мелалика Невинная Страница 15

– Ты это сколько лет копил? – закончив считать, изумленно поинтересовалась я у пернатого.

– Не так долго, как может показаться, – уверил он. – Если ты все еще сомневаешься, это мои деньги. Я их не крал.

– Даже спрашивать не буду, как птица могла накопить такую прорву бабла в валюте, – нервно хихикнула я.

– Я старая мудрая птица, – смешливо напомнил ворон и серьезно продолжил: – Очень тебя прошу: будь спокойна насчет происхождения этих денег. Все легально и на законных основаниях. Никто не придет требовать их с тебя. Только, пожалуйста, распорядись ими по уму.

Я хмыкнула в ответ. За кого этот пернатый меня держит? Таких больших сумм у меня, конечно, никогда не было, но с деньгами я обращаться умею. Скорее я их вообще не потрачу, чем спущу на всякую ерунду. Впрочем, даже держать в руках купюры было неловко – вот они есть, но вдруг мне это только привиделось, вдруг в банке выяснится, что они поддельные, а вдруг ворон передумает и утащит все обратно (интересно, откуда он это притащил и где хранил такую заначку)…

Еще одним чувством, которое я испытывала, было облегчение. У меня с души и с плеч как будто упала скала. Свалилась неподъемная необходимость думать о том, где взять деньги, на что кормить ворона и себя. Мне было страшно, мне было тревожно, мне было неловко, но одновременно с этим светло и радостно – как если бы гроза еще не прошла, но облака на горизонте уже прорезал первый солнечный луч. Одновременно с этим в голове я уже рисовала картины, как не только отблагодарю Дмитрия, но и ворону тоже верну его деньги (впрочем, некая часть мозга истерически орала, что таких денег мне никогда не вернуть), ну или сделаю для него что-то очень важное, многократно превосходящее эту сумму вороновой заначки.

– Кажется, твоя подруга возвращается, – предупредил ворон.

– Она мне не подруга. – Я принялась спешно собирать купюры.

– Да не спеши ты. Она еще до главного входа не добралась, – усмехнулся ворон.

– А как ты…

– Джульетта появилась в инфополе и попыталась связаться со своей товаркой, – пояснил он, – а поскольку, как ты помнишь, многие фамильяры не умеют корректно выстраивать мысленную речь, их могут слышать и все остальные в определенном радиусе.

– Понятно, – вздохнула я.

– Надо сегодня Жужу искупать, – с порога сообщила мне Милана, прижимая к себе собачку. – Представляешь, она испачкалась мороженым!

Вид у Жужи был обреченный. Ворон посмотрел на нее с пониманием и некоторым сожалением, а когда я несла пернатого в блок для фамильяров, спросила:

– Слушай, а тебя ведь, наверное, тоже надо купать?

– Не надо меня купать! – резко взвился он, аж подпрыгнув на моем плече, потом успокоился и пояснил: – В вольере есть купалка. Воду они меняют каждый день, так что я прекрасно моюсь сам. Утром и вечером.

– Но голову-то ты себе как моешь?

– А зачем мне мыть голову? – фыркнул мой фамильяр.

– Потому что она пачкается.

– Ничего у меня не пачкается.

– Давай мы тебя все же тоже искупаем, – настойчиво предложила я. – Будешь весь чистый.

– Не надо меня купать, – насупленно повторил ворон.

– Как знаешь, – вздохнула я, а когда запускала ворона в вольер, прошептала ему: – Спасибо тебе большое. Ты даже не представляешь, как ты меня… как ты нас выручил.

Судя по выражению его глаз, он или действительно не представлял вовсе, или понимал гораздо больше, чем я, а покидая помещение, я с прискорбием осознала, что теперь тоже в клубе – в клубе «Мы покушали».

Глава 8

Расслабилась я рано. Заначка ворона не решила моих проблем. Более того, мне показалось, что их стало даже больше. Это был уже не одинокий снежный ком, а целая лавина, у которой, похоже, имелся четкий план меня завалить.

Да, наутро я впервые позавтракала в кофейне (все время нервно дергаясь, что потратила деньги, которые могли бы пойти на что-то другое, более полезное), часть суммы поменяла на рубли, часть действительно положила на счет (ворон был прав: регистрация там не понадобилась), но, когда шла на занятия к Дмитрию, меня догнало и раскатало.

Какая же ты неумеха, Твардовская, сообщил мне внутренний голос. Тебе двадцать два года. Твои ровесники уже работают, многие обзавелись семьей и детьми (добрая половина девчонок выскочила замуж курсе на третьем, и бакалаврские дипломы они защищали с младенцами на руках родственников, дежуривших в коридоре), а ты все еще не знаешь, кем будешь, когда вырастешь. Ехала поступать на художника – выяснилось, что архитектор. Кто такой архитектор, узнала от говорящей птицы и, если бы не эта говорящая птица, может, через неделю пошла бы мыть полы в сетевом ресторане, в котором готовят его любимую картошку. Впрочем, может, и не пошла бы – регистрации нет. К слову, пернатый что-то говорил про то, что знает, где ее сделать… От этого мне стало еще печальней, и я решила его не спрашивать – еще немного потерплю, а потом уже оформлю в общаге. Незачем множить сущности сверх необходимого. Долги птицам и людям – тоже не надо.

– Женя, простите, что задаю вам этот вопрос, но вы хорошо едите? – внезапно спросил у меня Дмитрий.

Где вы вчера были, Дмитрий Иванович, мысленно хмыкнула я и ответила:

– Да. А что?

– Решил уточнить на всякий случай, – смутился он и пояснил: – Вы же понимаете, магия требует больших ресурсов, а в вашем возрасте поддерживать их лучше всего едой. Как минимум трехразовым питанием. В сладостях, кстати, себе отказывать не надо. Они быстро восполняют потраченное. Вы сейчас осваиваете новое, вам предстоит творческое задание. Вы показались мне слегка бледной и рассеянной, но, если говорите, что все в порядке, я вам поверю.

– Все в порядке, – уверила я, незаметно скрестив пальцы. – Это я, наверное, акклиматизируюсь. Ну и по ночам гуляю, да.

Никакой акклиматизации у меня не произошло, но нужно же как-то было успокоить чудесного человека Дмитрия. Мои проблемы – это мои проблемы, и решать я их должна самостоятельно. После того как я додумала эту мысль, стыд накинулся на меня и сожрал с потрохами. Ага, довольно урча, сообщил он, конечно, сама, только этого чудесного человека тебе фамильяр посоветовал. Денег тоже он тебе дал. Что дальше?

Следующей в очереди была Милана. Она завела себе парня.

– Прикинь, он всерьез хочет со мной встречаться! – сообщила мне соседка по комнате, крася ресницы. – На свидание позвал. Он местный, питерский. На дизайнера, кстати, учится, но на обычного, человеческого.

– Сходи, конечно, – вздохнула я, перебирая книги.

– Схожу, чего время-то терять. Не понравится – уйду.

– Вот и правильно…

Забирать ворона на прогулку я шла в отвратительном настроении.

– Тебе счет не открыли? – спросил пернатый, когда мы вышли во двор академии.

– И поменяли, и открыли. Все нормально, – уверила я.

– Чего-то ты мне недоговариваешь, – хмыкнул он и живо спросил: – Ты в Мозаичном дворике была? Нет? Идем немедленно!

Ворон направил меня на набережную Фонтанки, и мы пошли вдоль зданий в сторону Невы. Пару раз пернатый взлетал с моего плеча и проносился над крышами, точно убеждаясь, верно ли мы идем.

– Вот в эту арку, – наконец скомандовал он.

На моей родине про подобные порталы говорили «подворотня», но питерское слово «арка» нравилось мне куда больше. Оно вкусно ложилось на язык и, как по мне, больше отражало архитектурную суть.

– Ух ты! – на мгновение забыв о своих горестях, воскликнула я.

Мы оказались во дворе, щедро украшенном мозаичными скульптурами и панно. На мой взгляд, искусство было наивным, но масштаб и кропотливость исполнения, а также яркость красок впечатляли.

– Тот, кто это создал, учился в академии на художника. Неплохо окончил, кстати, основал свою школу для детей и подростков. – Ворон повел крылом в сторону двери, над которой и крепилась табличка, сообщающая, что здесь находится школа искусств. – Так что посмотри, так сказать, в натуре, что может дать маг искусства городу. На лекциях вам, конечно, расскажут много всякого, но ничего не заменит личного опыта.

– Спасибо, – буркнула я, и меня вновь охватила непреодолимая тоска.

На художника я уже