Рука Короля Солнца - Дж. Т. Грейтхаус Страница 6

Сворачивание ее магии оказалось быстрее, чем изменение. В конечном счете вещи хотят быть тем, чем являются, и это верно относительно людей в большей степени, чем что-то другое. После того как бабушка вернулась в прежнюю форму, запах гари и тревожная сила магии окружали ее, точно табачный дым.

– Сегодня ты видел достаточно, мальчик, – сказала она. – Ты просишь старую женщину слишком о многом, вредный щенок. У меня болят колени. Отнеси меня обратно в дом.

Несколько дней спустя в беседке у пруда, где Коро Ха часто давал мне уроки, мы с ним повторяли Классику Высокой веры, главный текст религии сиенцев. В отличие от историй бабушки, прятавших мораль в мифе, сиенцы передавали ее, как и все остальное, через духовность: афоризмы и указания. Ближе всего к богам находился император, чье имя никогда не менялось, он построил империю из отдельных сиенских королевств при помощи изначальных божеств. До Сиены существовал лишь хаос, и цивилизацию создали мудрецы – первые Голоса императора.

Я был совсем маленьким, и мне удалось примирить две мифологии, которым меня учили, – моей бабушки и сиенцев, – объединив ее волчьих богов и изначальных божеств. Они являлись предшественниками императора, и их забыли только потому, что он занял их место, как сын однажды заменяет отца.

По мере того как я становился старше, я начал понимать, что религия бабушки являлась не проявлением эксцентризма, а преступлением в глазах сиенцев. Ее храм сохранился только благодаря тому, что сиенцы его просто не нашли и боги не помогали императору, а были его врагами.

В тот день я наткнулся на цитату мудреца Ю Несущего-Огонь в Классике Высокой веры: «Там, где ты видишь народную веру, знай, что она произошла из благоговейного трепета перед небесными телами, в неведении сил природы и страхе перед зверями мира. Отнесем то, что можно спасти, к высокой вере; и уничтожим все, что приводит к отклонениям от нее.

И тогда невежественного можно будет привести к знанию, а отклонения – к согласию с волей императора».

Я положил книгу. У меня родился вопрос, который мне хотелось задать, но я не знал, как отреагирует на него Коро Ха. В свои двенадцать лет я уже считал себя очень умным и старался формулировать свои вопросы так, чтобы скрыть источник любопытства.

– Я не хочу обвинять великого мудреца в непоследовательности, – сказал я, – но если религия народа есть всего лишь невежественный миф, то как можно что-то спасти?

Глаза Коро Ха загорелись, точно тлеющие угли под порывом ветра.

– Интересный вопрос, – ответил он. – Ты будешь удовлетворен, если я отвечу, что Ю Несущий-Огонь прежде всего хотел установить социальный контроль над необразованными массами и его гораздо меньше волновали правильные духовные практики?

Нет, меня такой ответ не устраивал, поскольку мой наставник попытался обойти скрытую остроту моего вопроса.

– Однако он изменил свой трактат…

– Я знаю название его трактата, Ольха, – сказал Коро Ха. – Но даже в классике может быть двойная цель. Религия – это политика, литература, философия и так далее. Способность воспринимать и толковать переплетения классики будет ключом твоего успеха на имперских экзаменах. – Он постучал по следующей странице книги. – А теперь продолжай. Если только ты не считаешь себя готовым отложить текст и написать эссе, в котором ты объяснишь все его сложные вопросы?

– Я задаю вопросы потому, что не понимаю, – ответил я.

– Ладно, – сказал Коро Ха. – Ты хотел еще что-то спросить?

Я медленно вдохнул, как учила меня бабушка перед началом Железного танца, и внимательно посмотрел на Коро Ха. И мне пришлось напомнить себе то, о чем я постоянно забывал: он, как и я, не был настоящим сиенцем. Несмотря на образование и мастерское владение имперской доктриной, его темная кожа и вьющиеся волосы свидетельствовали о том, что его детство было похоже на мое.

– Моя бабушка рассказывает мне разные истории, – начал я.

– О, – сказал Коро Ха, поставил свою чашку, сложил руки и наклонился вперед, словно приготовился получить удар. – Я подумал… если – и когда – у нас возникнет такой разговор, о какого рода историях идет речь?

Я пожал плечами, пытаясь выглядеть расслабленным – в самом крайнем случае устыдившимся, – однако рассчитывая, что он не заметит охватившего меня волнения. Некоторые из ее историй, несомненно, потребовали бы уничтожения, если бы Ю Несущий-Огонь принимал решение.

– Герои и много чего еще, – сказал я. – Главным образом приключения. Но в них участвуют боги. Волки умеют говорить… Такие вот вещи.

– И тебе нравятся эти истории? – спросил Коро Ха.

– Ну, они… – Следующее слово я постарался выбрать особенно тщательно. Завораживают – показывало мою слишком большую вовлеченность; забавные — не стоило того, чтобы о них упоминать… – Странные, но интригующие.

– И ты хочешь знать, стоит их принять или уничтожить?

– Они несут в себе мораль, которая далеко не всегда противоречит имперской доктрине, – сказал я, слишком быстро переходя к обороне. – И мне любопытно, есть ли в них толика правды.

Правды, подобной той, что я ощутил в своей плоти и костях, когда пробуждалась сила бабушки.

– Тебя интересует магия, – сказал Коро Ха.

Лед коснулся моей спины, но сочувственное выражение лица Коро Ха не помогло его растопить.

– Я помню такие истории, Ольха, – продолжал он. – В Тоа-Алоне их рассказывали, хотя империя правила там еще более жестко, чем здесь. Были и другие. Народные предания о Гирзанской степи, даже в центральных районах Сиены. Складывается впечатление, что легенды каким-то образом всегда выживают. В больших городах империи их даже можно найти в книгах. Не слишком респектабельное чтение, но и не преступное.

– Значит, они безобидны? – спросил я.

– Я бы не стал называть их безобидными. Как мы уже установили, литература есть политика и так далее. Но те, кто обычно такое читают, не заглядывают в глубины, которые таятся за этими преданиями.

Я сделал еще один глубокий вдох, удивляясь уже тому, что мы вообще ведем эту беседу, – оставалось надеяться, что Коро Ха не решил устроить мне тщательно подготовленную ловушку.

– А магия? – спросил я.

– Большинство людей не ищут магии, – сказал Коро Ха. – Некоторые умения, которые описываются в легендах, вполне могут существовать – или существовали прежде, – но кто сейчас может уверенно утверждать, что является мифом, а что – правдой? В любом случае в империи таким даром обладают только Руки и Голоса. – Он широко улыбнулся. – Насколько я помню, ты собирался стать вторым