Мертвые земли Эдеса - Софья Шиманская Страница 56

в трюфельном соусе, раки в блестящем золотом шафрановом желе, устрицы и артишоки – желудок Луция заурчал так, что ему показалось, что на звук вот-вот обернется весь зал. Впрочем, большинство патрициев были увлечены вином, разговорами и рассевшимися у их ног девицами. Гай Корвин поглощал все, что перед ним стояло, так, словно хотел личным примером подтвердить голод на Рубеже. Бесцеремонно перегибаясь через старшего брата, он наполнял тарелку увлеченного разговором Публия. Тот был до нелепого придирчив к еде, избегал морепродуктов, не притрагивался к гаруму, сыр выбирал исключительно пресный – и перед ним появлялось только то, что соответствовало его вкусам. Впрочем, Публий ел неохотно и рассеянно – его внимание занимала беседа.

– Я думаю, нам нечего опасаться, – Лив Тумулла протянул чашу рабыне, которая присела на край ложи, и одарил ее липкой улыбкой, – Овикула ничего не обещают, как, впрочем, и всегда. Народ не любит неуверенность. Все, что он может посулить, – «жизнь не станет хуже». Кому это интересно?

– Многим, – Хост Кальвин мрачно поскреб темную щетину, – город полнится слухами о близком голоде, готовящемся наступлении. Далеко не всем это по нраву. Цены начали расти. В Эдес съезжаются беженцы из северных провинций.

Госпожа Клио качнула чашей и многозначительно улыбнулась. Она сидела рядом с Титом Корвином, закинув ногу на ногу и почти касаясь его спиной.

– Тебе же лучше, господин. Твои инсулы принесут доход.

– Посмотрю, как ты запоешь, когда грязный плебс поселится прямо в твоем борделе, – процедил Гней Арвина, – грядет зима, а в городе не хватает жилья.

Отец Праймуса, кажется, не получал от пира никакого удовольствия. Он отобрал кувшин у девицы, которая присела рядом, и наполнял свою чашу сам. На хозяйку Лотии смотрел с плохо скрываемой брезгливостью. Луцию было странно видеть знакомые черты лица, искаженные злой гримасой. Но отчего-то она казалась ему знакомой – хотя он и не мог припомнить, чтобы Праймус хоть на что-то так реагировал.

– Я думаю перехватить повестку Овикулы и ограничить въезд в Эдес, – кивнул Публий, – формально неграждане не имеют права здесь селиться. Мы долго закрывали на это глаза. Пора очистить город.

– Ну не прям-таки очистить, – Тит Корвин упер подбородок в кулак и с усмешкой посмотрел на Публия, – приезжие торгуют и работают за гроши. Наши граждане не станут работать на сукновальнях и в прачечных. Те, кто успел осесть в городе, могут остаться. Но кордоны на въездах поставить, пожалуй, стоит. Я уже обсуждал этот вопрос с Брассом.

– Ты видел отчет. Мертвая Земля наступает. Чем меньше будет население, тем проще столица переживет голод.

– Люди никуда не денутся, если ты не предлагаешь, конечно, истребить лишних. Я не особо сентиментален, но это не лучшая предвыборная тактика, – Тит рассмеялся, – выгони их из города, так они попытаются прорваться назад. Придется тратить ресурсы на подавление бунтов. Рано или поздно мы разберемся и с Мертвой Землей. Поверь мне.

– Я не могу сдать новые инсулы, потому что этот чертов бледный мальчишка так и не объявился! – Кальвин залпом допил вино и подтянул к себе светловолосую девушку, закидывая руку ей на талию. – Если он пропал, как предыдущие Младшие, я лично найду того, кто за это ответственен, и стрясу с него все, что я потерял за время простоя.

«Минус один», – пронеслось в голове Луция. Как бы он ни пытался не думать об исчезновениях Младших магов, он все равно навострил уши, когда об этом зашла речь, и теперь напряженно всматривался в лица тех, кого мог видеть. Хост Кальвин явно был зол и разочарован – а значит, непричастен.

– Пропал и пропал, найди нового, – холодно сказал Гней Арвина, – мало ли в городе ублюдков.

– Ублюдок, который создал печать защиты от огня, был всего один, – огрызнулся Кальвин, – я хотел выкупить у него технику, но он отказался, сказал, что ему выгоднее быть единственным, кто знает эту печать. Помнишь, Центо, я говорил тебе о нем?

Лица Марка Луций не видел. Плечи его были напряжены.

– Он исчез?

– Да. Заклинание, видимо, кануло в Лету вместе с ним.

– Жаль это слышать, – Талия села у ног Марка Центо и печально вздохнула, – грустно терять такие таланты.

Тот обернулся к ней и кивнул. Лицо Марка, впрочем, не выражало сочувствия. Он был напряжен и с задумчивым прищуром смотрел сквозь Талию.

Марк был знаком с Биолой. Изредка они пересекались в компании Луция, но никакой симпатии Центо к нему не испытывал. Скорее его бесило, что в компании из трех патрициев и одного Младшего мага этот самый Младший чувствовал себя равным и становился центром внимания. Луцию на статус друга было искренне плевать. Арвина восхищался им за то, что у него была свобода, которой сам Праймус никогда не видел. Он бросался с ним во все авантюры, чтобы напиться этой воли впрок. Марка же раздражало, что плебей забывает свое место.

– Этот Биола был дружен с Луцием, верно, претор?

По шее Луция пробежал холодок. Его имя не должно было звучать на этом вечере ни в каком контексте. Он рефлекторно отступил на шаг, чтобы скрыть свое присутствие, и тут же уперся спиной в противоположную стену.

– Я мало что знаю о досуге брата, – пожал плечами Публий, – ты его друг, тебе виднее.

– Я подумал о пропаже Младших, – проговорил Марк, взвешивая каждое слово. – Насколько я знаю, в их домах не было ни крови, ни следов драки, и многие предполагают, что они сами бежали из города. Но, возможно, они уходили с кем-то знакомым.

Холод расползся по груди Луция, стягивая ребра. Он прильнул к стене всем телом, боясь упустить хоть слово.

Гай Корвин резко поднялся.

– Ты, трибун, смеешь обвинять семью Авитусов? – прорычал он.

Его неожиданная ярость показалась Луцию материальной. Она вырвалась кипящей лавой и грозила обрушиться на Марка Центо. Тот мгновенно вытянулся и застыл с расправленными плечами, хоть и не отвел от Гая взгляда. Консул, который до настоящего момента что-то говорил на ухо госпоже Клио, заставляя ее тихо смеяться, отвлекся и с любопытством посмотрел на Центо, склонив голову набок.

– Я жизнью готов поручиться, что Луций не имеет к этому отношения, – тихо сказал Марк.

– Дай ему договорить, – Публий положил руку на напряженный кулак Гая и посмотрел на Марка, прищурившись, – к чему ты клонишь в таком случае?

– Если раб приходит к тебе с посланием от хозяина, ты впускаешь его без вопросов. Тот раб, что появился у Луция недавно… – спина Марка напряглась, – я видел его несколько раз. Он необучен и непокорен, он не ведет себя как подобает. С ним что-то