Гусси. Защитница с огненной скрипкой - Джимми Каджолеас Страница 55

– Это вы помогли Погибели пробраться в посёлок, мистер Майелла? – спросила я.

– А что, если так? – взвизгнул он. – Это был всего лишь отвлекающий манёвр, чтобы разрушить ту хлипкую защиту, которую мы с твоим ненаглядным дедушкой Вдовой возвели вокруг особняка Беннингсли. Я считал, что, если она ворвётся в дом, я проникну следом, неуязвимый благодаря своей собственной защите, и выкраду камень для себя. С чего ты взяла, что Копчёная Люсинда сумела сама отвести взгляд дедушке Вдове? Это я ослепил его, и тебя тоже, Гусси! Я обвёл вас обоих вокруг пальца в надежде заполучить камень для себя!

Вот теперь я не сомневалась: в глазах мистера Майеллы полыхало то же самое безумное синее пламя. Он рванулся ко мне и схватил за горло своими длинными пальцами. Я боролась, но он не выпускал, его пальцы терзали меня, словно когти. А птицы следили за нами свысока, невозмутимые, как будто мы развлекали их кукольным представлением. Я не могла дышать, и я не могла оторвать пальцы мистера Майеллы от моего горла. Я хотела бы позвать Коннора или Сверчка, однако смогла выдать лишь едва слышный хрип.

– Потому что я заслужил Сердце, понимаешь ты? – кричал мистер Майелла. – Я – тот, кто лучше всего познал его, кто ценит его силу, кто использует его во благо человечеству. Я заслужил Сердце Долины, Густавина. Я выстрадал его!

– Мистер… Майелла… – От удушья у меня уже темнело в глазах. – Пожалуйста…

Внезапно голубое пламя в его глазах погасло. Мистер Майелла разжал пальцы. Его лицо исказилось от ужаса. Я рухнула на пол, из последних сил втягивая в себя спёртый воздух птичника. Горло горело, голова кружилась, но это пройдёт.

– Ох, Гусси, – простонал мистер Майелла, спрятав лицо в ладонях. – Боже мой! Как такое случилось?

– Похоже, Погибель пробралась и к вам в голову, – сказал я.

– Только потому, что я сам разрешил, – сказал мистер Майелла. Он так и не сводил глаз с собственных рук, как будто они вдруг стали чужими и принадлежали незнакомцу. – Поражён весь посёлок, Гусси, и меня поразило вместе с ним. Я хочу Сердце Долины – я всегда его хотел. Я надеялся, что, разрушив Ритуалы, сумею похитить его для себя, прежде чем погибнет посёлок. Но стоило мне увидеть все ужасы, которые принесла Погибель, и я понял, что не могу. Я понял, что пренебрёг своим долгом. Что подвёл себя и твоего дедушку Вдову. И теперь всё, чего я хочу, – чтобы спаслись мои птицы.

И тут мистера Майеллу стала колотить такая дрожь, как будто где-то у него внутри случилось маленькое землетрясение. Беспорядочно сжимая и разжимая пальцы, он трясся, как пёс, вылезший из воды, налитые кровью глаза выпучились, а зубы стучали громче, чем кости святых у меня в кармане.

– Гусси, – выдохнул он. – Она идёт. Её не удержит даже магия птиц!

Земля и вправду стала трястись, а птицы взмыли в воздух, но почти не махали крыльями, а как будто левитировали. Мистер Майелла принялся драть на себе волосы, потом зажал уши, как будто терзаемый музыкой, недоступной для моего слуха. Я схватила мешок с перьями и распахнула дверь.

– Бежим отсюда, – сказала я, и голос подвёл меня, превратившись в еле слышный хрип.

– Что с тобой, Гусси? – всполошился Коннор.

– Ничего, пройдёт. Надо бежать, и быстро.

И тут из птичника вывалился мистер Майелла. Он так и держал в руках клочья волос и что-то бормотал.

– А что с ним? – засомневался Коннор.

– Сейчас мы ему ничем не поможем.

Мистер Майелла выпрямился и показал пальцем на потолок.

Грохот налетел так стремительно, что стало ясно: это торнадо движется по улице. Крышу птичника сорвало, как лист картона, и унесло в тёмное небо. Воронка смерча крутилась прямо над нами, и кардиналы один за другим исчезали в этом вихре, как капли крови, запятнавшие небосвод.

– Бегите, дети! – закричал мистер Майелла. – Спасайтесь!

А пламенная башня за воротами искривилась, отворив в вышине алую трещину, как кровавую рану. Она обрушилась на посёлок, и над ним взлетели красные сполохи, подобно крыльям кардинала.

Коннор кое-как распахнул дверь, и мы выскочили в темноту. Горло у меня болело, и подворачивалась проклятая нога, покусанная Синтией. Сверчок пустился галопом впереди нас. Я понимала, что нам надо как можно скорее попасть в Приют, если мы ещё надеемся спасти посёлок. Но я должна была увидеть это сама, и ничего не могла с собой поделать. Я свернула на главную улицу и выглянула из-за угла хижины Бартлеби Боннарда.

Там стояла Всадница – Копчёная Люсинда собственной персоной. За спиной у неё вздымались два алых крыла, а по коже пробегали язычки голубого пламени. Она шла по площади, и за нею оставался след в виде выжженной полосы земли. Заражённые жители собирались вокруг неё: оболваненная армия с пустыми, как доска, лицами.

– Гусси, – зашипел Коннор.

– Знаю, знаю, – буркнула я, – нам надо бежать.

– Нет, – ответил он, – я не об этом.

Копчёная Люсинда шествовала по улицам посёлка как королева демонов, с короной из голубого огня над головой, и околдованные люди тенью следовали за ней, повинуясь грохочущему басу, принадлежавшему отчасти Люсинде, отчасти кому-то ещё.

– Я знаю, что ты хочешь сказать, – обратилась я к Коннору. – И да, у нас всё ещё есть шанс.

Но я врала. Я знала, что нам крышка. Нам никогда не победить такую армию. Ни мне, ни даже самому дедушке Вдове.

Против фактов не попрёшь. Мы проиграли.

– Бежим, – сказала я. – Возвращаемся в Приют!

Глава 21

Нам удалось добраться до Приюта без приключений благодаря тому, что все заражённые были сосредоточены на Копчёной Люсинде, ставшей ходящей и говорящей инкарнацией самой Погибели. Я не имела представления о том, что могло остаться в этой твари от ведьмы, прикинувшейся Всадницей и запустившей эту катастрофу. Я бы хотела всё же получить возможность узнать у неё, о чём она думала, впуская за ворота такую силу. Было ли это подстроено только самим Сердцем Долины, или она имела что-то против дедушки Вдовы, или Беннингсли, или самого нашего посёлка. Ничего этого я не знала. Я могла ломать над этим голову ночь напролёт – и без толку. Я должна была делать то, что всегда велел мне делать дедушка Вдова.

– Не морочь себе голову объяснениями, ты только потратишь время на миллионы «а что, если», –