Право на дом - Анна Щучкина Страница 47

Только крепко зажмурившись, мне удалось вернуться в настоящее. Я по-новому взглянул в янтарные глаза напротив.

– Так это мне не приснилось? Мы в самом деле…

Асира отвернулась и села рядом с корзиной на незаправленную кровать, притворившись, что собирается заняться приготовлением рыбы.

– Отвар действовал медленнее, чем я ожидала. А мне не терпелось тебя усыпить.

Я сглотнул, борясь с желанием сбежать от Асиры и одновременно потрогать кончики ее ушей. Вчера на пике удовольствия они вдруг заострились, а зрачки вытянулись, и я…

–И ты выбрала этот способ. – У меня зачесались ладони. – Не знаю, польщен я или оскорблен.

– Все ты прекрасно знаешь, – проворчала Асира, бросив дурацкую рыбу обратно в корзину, встала и снова встретила мой взгляд. – Прошу, Эжен… Пожалуйста, уходи.

Но я подошел к Асире почти вплотную. Ее губы опять оказались так близко к моим…

– Просто уйти? – усмехнулся я. – Не так быстро. За тобой должок. Ты вообще-то разбила мне сердце.

– И что? – с вызовом спросила она. – Теперь буду расплачиваться всю жизнь? Назначь цену, и покончим с этим. Расстанемся на хорошей ноте.

Хмыкнув, я огляделся по сторонам и схватил вонючую корзину.

– Вот что: разделим трапезу. Ты поймала рыбу, я ее приготовлю. А на десерт – поцелуй.

Развернувшись, я понес корзину к столу у горящего очага. И едва успел ее поставить, как Асира набросилась на меня…

…с поцелуем.

Волчица не была ни нежна, ни осторожна – она была голодна. Потеряв равновесие, мы упали на пол. Мои руки сомкнулись вокруг ее спины, но Асира низко рассмеялась и вновь оттолкнула меня. Я послушно разнял руки. Приникнув губами к моей шее, одной рукой Асира потянула меня за волосы, а другой медленно провела от колена к паху. Мы оба, одетые в ткани ликариласов и совершенно нагие под ними, почувствовали, как по моему телу прошла дрожь. Глаза широко распахнулись, и я одним движением швырнул Асиру навзничь, придавив собой.

– Нет! – решительно сказала она, пытаясь совладать с дыханием. – Мы договаривались на один поцелуй. Теперь квиты.

Я медленно приходил в себя и глядел на нее в совершенном отупении. Ее руки уперлись в мою грудь, но силу волчица не применяла.

– Асира… – выдохнул я как будто со смертного одра и продолжил мысленно: «На тебя невозможно злиться».

Несмотря на всю причиненную ею боль, мне не приходилось прощать Асиру – это получалось само собой. Так хотелось признаться в этом… но я не мог ей доверять.

Улыбнувшись, она с легкостью выбралась из-под меня и взяла со стола кухонный нож.

– Не говори теперь, что ликариласы не держат слово.

Я застонал и закрыл глаза. С этой женщиной недолго и поседеть.

– Как тебя понимать? Вчера приласкала, сегодня уже прогоняешь. Я даже не уверен, зачем тебе этот нож – меня прирезать или… – Асира молча принялась чистить рыбу. – Ладно, вопрос отпал. Но у меня их еще много. Например, почему ты покинула свою стаю?

Ничего не ответив, Асира указала кончиком ножа на полку с посудой. Что ж, выходит, моя часть сделки – жарка и сервировка…

Мы ели в тишине. Губы Асиры блестели от жира, и она то и дело облизывалась так, что кусок едва лез мне в горло. Наконец волчица утерла рот тыльной стороной ладони и взглянула на меня… как будто не насытилась.

– Знаешь, почему я недолюбливаю таких, как ты? – Асира сделала глоток воды и поморщилась. – Вы интересуетесь только тем, что можно записать в книжонке. Ни капли искренности. Пресные, что эта мерзкая вода.

– Признаю, – склонив голову, ответил я, – мне встречались весьма отрывистые сведения о несчастье, случившемся с твоими сородичами семьсот лет назад. Но я задал вопрос не для того, чтобы заполнить пробелы в знаниях. Мне правда не…

– …Все равно, – прервав меня жестом, договорила Асира и задумчиво провела пальцем по ободку опустевшего стакана. – Я знаю, Эжен. Чувствую. Поэтому буду говорить с тобой искренне.

Я весь обратился в слух.

Асира призналась, что пришла сюда, в этот старый дом, в поисках уединения, возможности при свете звезд заглянуть в собственную душу, так плотно окутанную мраком. Ей, матерой волчице, многое довелось пережить: страх, отчаяние, невосполнимые утраты. Даже когда весь мир казался непроходимым лабиринтом испытаний, Асира шла на свет – огонь мести горел внутри нее, заставлял двигаться дальше.

Но теперь все иначе.

Она говорила о том, что мы пришли из разных миров: мои собратья всегда видели в ее сородичах бездушные объекты для изучения. И занимались наукой не из любви к природе, а из стремления узнать, как выгоднее использовать ее дары. Разрушение, не созидание. Вот о чем мы все пишем в своих проклятых книжонках.

Однако тогда, в Бастарии, Асира увидела меня другим. Ее сперва насторожило, а потом привлекло мое почти детское любопытство – оно отличалось от того, которое подталкивало людей ставить опыты над другими разумными существами. До сих пор она замечала мое стремление понять чужую культуру, чувствовала желание быть частью природы, не причиняя ей вреда.

Но то, что случилось после Бастарии, стало следствием моего воспитания, моих привычек: я страж, и с этим ничего не поделаешь. Асире пришлось выбирать – убить меня или оставить в живых, и, похоже, она так и не приняла окончательное решение. Стражи лишили ее многого – слишком многого. Забрали жизни ее братьев и отца, а теперь забирают всех детенышей ликариласов, и даже могучая Кай-ро не в силах этому противостоять.

– Так зачем ты здесь, Эжен? – сдерживая слезы, произнесла Асира. – Кто ты на самом деле? Друг или враг? Мужчина, идущий собственным путем познания, или мальчишка, заполняющий прописи? Я хочу знать правду. Открой мне истинное лицо!

– Ты действительно этого хочешь? – тихо спросил я, и молчание прозвучало громче любого ответа. – Честно говоря… Изучать магию, местность, существ Таррвании – это было моей единственной страстью, пока я не встретил тебя. Такую необычную, недосягаемую, и именно поэтому – ту, с кем я мог быть собой.

Она криво улыбнулась.

– Ту, что входит в ближний круг принца Костераля. Ты же не мог об этом не знать.

– Мог. И не знал. Мне об этом не сообщали. Не входило в рамки задания – следить за Александром. – Я покачал головой. – Да, моя жизнь определяется заданиями. Я бываю там, куда пошлют, и стараюсь попутно узнать как можно больше о мире, в котором живу. Иногда мне приходится сталкиваться со смертью. Терять товарищей, видеть гибель мирных существ. Мы называем это