Ступени над Бездной. Том 1 - Баобэй Мэйжэнь Страница 41

Жрецы относились к новому работнику ордена с благоприятным равнодушием, но был один старший адепт, некогда соученик Чэнь Тая по имени Янь Сяо, который в присутствии Цин Фэна чувствовал себя неловко. Янь Сяо был очень набожным и суеверным человеком и неоднократно говорил, что может чувствовать надвигающуюся беду.

Однажды он поймал Чэнь Тая, когда тот был один в библиотеке, и серьезно сказал:

– Брат, юноша, которого ты приютил… мне не по себе от него. От него исходит запах смерти!

Его голос звучал приглушенно, а глаза горели тревогой. Чэнь Тай, видя беспокойство товарища и зная кровавую историю Цин Фэна, положил руку на плечо Янь Сяо и произнес:

– Брат, ты слишком мнителен. Цин Фэн многое пережил, он прошел войну, и даже если ему приходилось убивать людей, это не значит, что он делал это ради своего удовольствия. Он пришел в наш монастырь, чтобы обрести спокойствие и гармонию. Пожалуйста, прими его и наставляй на путь искупления, как это делаю я. Сейчас от него не исходит иного запаха, кроме аромата персиковых цветов.

Янь Сяо затряс головой:

– Ты не понимаешь, брат. Этот человек… мне кажется, он не человек вовсе, а то, что мы видим, – это лишь красивая обертка, внутри которой прячется страшное, черное зло!

– Но чем же он вызвал у тебя такую неприязнь, Янь Сяо? – ужаснулся Чэнь Тай.

Янь Сяо прошептал:

– Я чувствую в нем энергию инь. Он демон во плоти!

Чэнь Тай отшатнулся.

– Не надо так говорить, брат, это необоснованное, гнусное оскорбление! Чем он заслужил подобные слова в свой адрес?

Янь Сяо ответил сбито:

– Я не знаю. Я не могу это объяснить, я просто чувствую, что этот человек или… нечто, чем он является внутри, принесет беду ордену. Ты должен прогнать его, Чэнь Тай, или мы все поплатимся.

Чэнь Тай был обескуражен и тут же разозлился:

– Я не могу поверить, что слышу от тебя эти слова!

– Я докажу тебе, что я прав, брат, – решительно закончил Янь Сяо и быстрым шагом удалился.

Несколько дней Чэнь Тай его не видел и старался не беспокоиться понапрасну. Он проводил эти дни в молитве или составлял компанию Цин Фэну в персиковом саду. Сколько бы он на него ни смотрел, натура юноши казалась ему самой что ни на есть человеческой.

«Разве демон может прикасаться к цветам столь нежно?» – спрашивал он себя.

Янь Сяо не сидел сложа руки, и Чэнь Тай стал видеть его в компании других жрецов, которые, как только Чэнь Тай оказывался рядом, подозрительно замолкали и отводили взгляды в сторону. Чэнь Тай негодовал от такого несправедливого отношения к себе и своему другу, но старался не разжигать ссор.

Ссора вспыхнула сама собой, когда однажды в персиковый сад вошел старейшина Лянбао в сопровождении Янь Сяо и других жрецов. Старейшина Лянбао был единственным членом ордена, которому дозволялось носить меч, так как он отвечал за наказания и, следовательно, казни. Чэнь Тай не помнил, чтобы старейшина хоть раз вынимал свой меч из ножен, но тот всегда красовался у него на поясе в качестве напоминания.

Старейшина поздоровался с Чэнь Таем и его другом, и те отвесили поклоны. Старейшина был худощавым и не очень высоким мужчиной, его лицо было вечно сердитым и хмурым, в отличие от одухотворенного и благодатного лица магистра Сина, главы ордена Тяньюань.

Старейшина оглядел Цин Фэна с ног до головы и четко выговорил:

– Значит, это тот самый юноша, обладающий обширными познаниями в военном деле и кузнечном ремесле?

Цин Фэн вежливо улыбнулся и произнес:

– Господин старейшина преувеличивает мои скромные знания. Я выучился кое-чему в юности, но отнюдь не могу назвать себя мастером.

– Не стоит скромничать, молодой человек, – усмехнулся старейшина Лянбао и спокойно достал меч из ножен. Чэнь Тай так испугался, что тут же заступился за друга и закрыл его собой. Старейшина смерил его удивленным взглядом. – Что с тобой, Чэнь Тай? Я хотел предложить твоему другу посмотреть на мой меч и сказать, не нужно ли его улучшить. Кузница так далеко отсюда, а я не люблю выходить из дома понапрасну.

Чэнь Тай чувствовал напряжение в воздухе. С десяток пар глаз уставились на него, точно он заступался за преступника, которого уже признали виновным и приговорили к наказанию. Он думал, что не сдвинется с места, даже если его проткнут этим мечом, но вдруг на его плечо легла теплая рука. Цин Фэн вежливо улыбался и вышел вперед.

– С удовольствием, господин старейшина. Давайте посмотрим, что с вашим мечом.

На секунду Чэнь Таю показалось, будто земля под шагами Цин Фэна дрогнула, точно произошло небольшое землетрясение, которое продлилось всего секунду. Он скользнул взглядом по лицам жрецов – все глядели не мигая на Цин Фэна из-за спины старейшины.

Цин Фэн посмотрел на меч, задумчиво обхватив рукой подбородок, и сказал:

– Ваш меч в прекрасном состоянии, господин старейшина. Невооруженным взглядом видно, что его полируют чуть ли не каждый день, он сияет так, что в нем можно видеть свое отражение. Ведь это не простой меч, я прав? Лезвие изготовлено не из какого-то там железа, а из шенсиньского, лучшего железа, обладающего магическими свойствами. Если меч почувствует присутствие демонов, его лезвие загорится алым, словно он обагрен кровью. Я прав?

– Совершенно верно, юноша, – отчеканил старейшина.

Прежде чем он успел что-то добавить, Цин Фэн произнес:

– Могу ли я взвесить его в руке?

Жрецы стали переглядываться, словно что-то пошло не по плану. Старейшина подумал немного, сдвинув брови, и сказал, протягивая юноше меч:

– Безусловно.

Едва меч оказался в руке Цин Фэна, лезвие стало стремительно краснеть, но юноша не обратил на это никакого внимания. Он взмахнул мечом, распугав жрецов так, что те отскочили на несколько чжанов прочь от него, и спокойно посмотрелся в зеркальное лезвие.

– Действительно, великолепный меч, – произнес он и перевел взгляд на заледеневшего старейшину. – Должно быть, вы им очень гордитесь и дорожите.

– Демон! – закричал Янь Сяо. – Я говорил! Чэнь Тай, я говорил, он демон в человеческой шкуре! Он наверняка сожрал душу этого юноши и взял себе его тело!

Чэнь Тай ошарашенно смотрел на красное лезвие, а затем вперился в затылок Цин Фэна. Цин Фэн помолчал какое-то время, разглядывая меч, а потом сказал:

– Это правда, что я демон. Я надеялся не выдавать своей сущности, чтобы не развести хаос в обители гармонии. Но раз уж вы пришли лично выяснить это, используя такой оригинальный план, скрываться мне бесполезно. Вот