Империя проклятых - Джей Кристофф Страница 40

– Он еще жив?

– Насколько мне известно. – Я нахмурился, сгорбившись от холода. – Я никогда не разговаривал со старым придурком. Он вышвырнул из дома мою мама́, когда она забеременела мной. Но наши юные подопечные точно будут в безопасности в Доме Львов. Это город-крепость на побережье. С прочными стенами из известняка. С гарнизоном в тысячу человек. Проникнуть внутрь труднее, чем через пояс верности оссийской принцессы.

– Наверное, мне надо познакомиться с какой-нибудь оссийской принцессой, – хмыкнула Диор. – Перенять опыт.

– Их не так уж много осталось в эти ночи, судя по всему.

Тогда она кивнула, и улыбка исчезла с ее лица.

– А какой у нас второй вариант?

– Лаклан забирает детей, а мы вместе с Селин продолжаем путь к Найтстоуну.

– Думаешь, он расположен оказать тебе услугу? После вашего разговора? – Диор угрюмо глянула на меня. – Он такой красавчик, а ты почти разбил ему лицо.

Я нахмурился, вытирая кровь со своей щетины.

– Ничего, переживет, бывало и похуже.

– Думаю, ты задел его чувства.

– В моем списке приоритетов чувства Лаклана сейчас не на первом месте, Диор. Первое место занимает его клинок у твоего гребаного горла.

– Не думаю, что он бы так поступил. В смысле… не похож он на такого типа.

– А Хлоя похожа?

При этих словах лицо у нее вытянулось, она посмотрела себе под ноги и тяжело задышала.

– Я знаю, ты хочешь видеть в людях лучшее, – мягко сказал я. – Но в их вере нет никого страшнее спасенных грешников. Лаклан а Крэг свое детство провел в аду, Диор. И жизнь ему спасла именно моя рука, но смысл этой жизни придал Серебряный Орден. И хотя я люблю его как брата, но… когда он узнает, что я сделал в Сан-Мишоне…

– Ты имеешь в виду то, что сделал ради меня.

– И сделал бы снова. – Я сжал ее руку. – Еще тысячу раз сделаю, если понадобится.

Диор затянулась сигариллой и выдохнула серый дым в ужасный, нарастающий холод.

– Феба настойчиво уговаривает меня ехать в Высокогорье. Ее народец вскоре собирается на какой-то большой типа праздник под названием Зимний Собор. Предводителей… Ригган чего-то-там… Ольдсит? – Диор покачала головой, снова выдыхая дым. – В любом случае она говорит, что мне нужно с ними встретиться.

– Риган-Мор. Ольд-Сис. Старейшины на их языке. Воительница и Миротворица. В каждом клане Высокогорья есть парочка таких. Там у них, знаешь ли, вся власть коллективная.

– У них нет королей или императоров?

– Были когда-то. – Я пожал плечами. – Последней была воительница по имени Айлид Храбрая. Буревестница. Так ее называли. Она была закатной плясуньей, которая объединила всех горцев примерно сто лет назад. Привела армию в южный Оссвей. Завоевала почти полстраны.

– Почему только пол?

Я поморщился, потирая щетину.

– Ее убил угодник-среброносец по приказу императора. Это одна из проблем королев и королей, Диор. Самые лучшие доспехи прочны настолько, насколько крепка пряжка, удерживающая их. С тех пор горцы дерут друг другу глотки. Там три линии крови. Десятки кланов. Сородичи Фебы относятся к крови льва – львокровки. Род кошек. Еще есть кровь волка – волкокровки, род волков. И кровь медведя – медведекровки, род медведей. И все они ладят примерно так же хорошо, как стая голодных хищников.

– Линии крови? – Диор приподняла бровь. – А во всех историях, что я слышала о плясунах, говорится, что закатными плясунами становятся после укуса.

– Бред собачий! – Я закатал рукав, обнажая все еще кровоточащие следы от укусов на предплечье. – Когти и зубы закатного плясуна могут прикончить вампира так же быстро, как и серебро. На мне же останется шрам до конца моих дней. Но их проклятие передается от родителей к детям.

– Феба сказала, это называется Время Оскверненной Крови. Не знаешь, что это значит?

– Понятия не имею. Но если отбросить всю скверну, порчу и прочую чушь, путь отсюда в Высокогорье – это семь оттенков дикой жестокости. И закатные плясуны, между прочим, ненавидят угодников-среброносцев. Я пойду за тобой до конца, Диор. Ты это знаешь. Но если ты хоть немного хочешь, чтобы я избежал жестокой смерти от рук долбаных закатных плясунов, может, нам стоит обойти горы, полные кровожадных язычников, которые ненавидят меня до глубины души?

– Ну Фебу хотя бы мы с собой возьмем?

Я приподнял бровь, заметив изменение ее тона.

– Она произвела впечатление, да?

Диор пожала плечами, и этот жест был полон невинности.

– Пусть она будет на нашей стороне, чем на нашем пути.

– Она слишком стара для тебя.

Диор покраснела, взъерошив волосы и прикрыв ими глаза.

– Проверить не помешает. А что она вообще имела в виду? Когда сказала, что за танцы ей приходится платить?

– Ну ты же видела. Ее когти. Уши. Тень. Чем больше плясунья оборачивается зверем, тем больше след, который зверь на ней оставляет. В конце концов они полностью теряются в нем. Навеки остаются запертыми в шкуре животных.

– Откуда ты все это знаешь, если закатные плясуны редко встречаются? Сам же говорил, что никогда их не видел.

– А помнишь, я предлагал тебе попробовать почитать? Солдат вооружается в кузнице, мадемуазель Лашанс. А императрица – в библиотеке.

Диор закатила глаза.

– Правильная книга стоит сотни клинков.

– Отлично сказано, моя юная ученица.

Я искоса взглянул на нее. Упряма. Импульсивна. Чересчур мягкосердечна, черт возьми, для ее же блага.

– Кстати о советах, к которым ты не прислушиваешься… Я не мог не заметить, что сегодня ты рисковала своей тощей задницей, выскочив на лед, хотя я просил тебя не делать этого.

– У тебя очень хорошее зрение для человека твоего возраста.

– Я серьезно, Диор. Я понимаю, тебе хочется проявить себя, но ты…

– Габи, я не боюсь этих ублюдков. – Она повернулась, чтобы встретиться со мной взглядом, в котором горел огонь. – И я не наивное дитя с пальцем во рту, обделавшее себе штанишки. За семнадцать лет, проведенных в этой дыре под названием мир, я научилась о себе заботиться.

– Как семнадцать? Я думал, тебе шестнадцать…

– Пять недель назад у меня был день святого.

– Какого черта ты мне не сказала?

– В то время я сидела внутри лошади.

– А-а. Ну что ж. – Я пожал плечами. – С днем святого, мадемуазель Лашанс.

– Спасибо, шевалье, – усмехнулась она, улыбаясь мне сквозь копну волос.

Я похлопал себя по карманам, но они оказались пустыми.

– А подарка у меня нет. Хотя какого черта, если ты станешь Спасительницей Королевства…

Голос у меня зазвучал тише, а затем и вовсе затих. Выпрямившись, я вгляделся в ночь, и все мое тело напряглось. Диор набрала воздуха, чтобы задать