Право на дом - Анна Щучкина Страница 31

– Винсент, приходи в себя! Густаво, взбодри его.

Щелкнул кнут. Боль обожгла в который раз, но в ответ я напряг все силы, пытаясь выбраться из кандалов. Звякнули цепи, затрещал камень – но мое тело осталось на месте. Повернув голову влево, я увидел побледневшего Густаво. Глаза глубоко запали, а в глубине плескалась боль. Одними губами он прошептал: «Прости».

А я уже собирался записать его в предатели. Значит, вот каков твой план?..

– Нет-нет, Винсент, ты не сможешь так просто выбраться. Здесь место моей силы, а не твоей.

Тяжело дыша, я повернул голову на голос отца и с трудом сфокусировал взгляд. Император стоял подле двух саркофагов, от которых исходило голубоватое свечение. Бормотание усилилось, но теперь я понял, откуда оно доносилось: некромантша. Она сидела на полу между саркофагами, полностью обнаженная, если не считать бус из костей, свисающих до пола. Ее зеленые глаза ярко светились в полумраке, а руки лежали на крышках саркофагов.

– Почти готово, сынок. Подожди еще мгновение. Густаво, подведи его ближе. А ты не делай лишних движений, – мягко проговорил отец. Но острый взгляд ножом резанул по мне.

Начальник императорской стражи прикрепил кнут к поясу и подошел ближе. В его руках оказались ключи, которыми он, немного повозившись, отстегнул кандалы.

Потерев запястья, я взглянул на свою грудь: раны уже затягивались, но рубашка была изорвана в клочья и вся пропиталась кровью. Сердце лихорадочно стучало, а мысли испуганными птицами кружили в голове. Я не имел понятия, что планирует Густаво. Он же с невозмутимым видом завел мои руки за спину и защелкнул кандалы. Споткнувшись, я подошел к саркофагам. Издалека было трудно понять, кто там лежит, но теперь…

Я еще раз вгляделся, не веря своим глазам.

– Это же…

На губах императора растянулась безупречная улыбка.

– Да, это тела близнецов.

– Отец…

– Как, думаешь, я столько лет сохранял баланс в Таррвании? – продолжил император, не обращая внимания на мой тихий оклик. – Без белых драконов Таррвания мертва. Уже не раз она оказывалась на краю гибели. Тела же близнецов – проводник для других сил.

– И поэтому вы пользуетесь услугами этой некромантши? – Я старался говорить твердо, но мой взгляд постоянно натыкался на мирно покоившихся в саркофагах близнецов, потом я смотрел на некромантшу и на драконов. Ощущение чего-то чудовищно неправильного было во всем, что я видел сейчас.

Чудовищно… темного. Опасного.

– Сынок, это вынужденная мера. Я много лет искал способ избавиться от власти дитто белых драконов. И способ найден! Нужны лишь несколько десятков душ раз в сто лет. Желательно невинных и связанных с природой Таррвании, чтобы магия некромантов подействовала в полную силу. Но сейчас, увы, от драконов придется избавиться. Живые близнецы могут посягнуть на власть, что никогда не должна достаться им.

Все быстрее билось сердце. Все сильнее болела голова. Пульсация разносилась по телу, но ярость не появлялась. Отступила, а в душе расцвел только страх.

«Нужны лишь несколько десятков душ раз в сто лет».

«Почему именно сожжение? Ты никогда не думал об этом?»

Голоса отца и дяди сплелись воедино, рождая странную, безумную мысль.

– Сожженные земли, – тихо произнес я. – Поэтому вы их сжигаете.

Раздался хлопок. Потом еще один, и еще: отец медленно аплодировал, порождая бездушное эхо.

– Молодец, сынок, соображаешь.

– И поэтому над землями вечный смог? Магия некромантов?

– Конечно, нет. Они не способны на такое. Смог – творение Александра и Костераля. Один знал про мои опыты, другой же во всем поддерживал своего любимчика… Старались помешать мне собирать энергию. Я не понимал, почему они так упорствуют. Пока не появилась Аниса.

На лице императора возникло неприязненное выражение, которое вскоре сменилось неизменным равнодушием.

– Отец, вы же можете оставить драконов в живых. Просто… да что угодно сделайте с ними, только не убивайте! – взмолился я, но император жестко посмотрел на меня.

– Это необходимо. Костераль знает дорогу сюда. После того как он возродил Александра и Анису, наше с ним соглашение недействительно. Больше он не будет меня слушаться. Война уже началась, а значит, мы должны ослабить противника. Я понимаю, тебе больно… – Император наклонился ко мне и прошептал: – Мужайся. Милинафа я не трону.

Он направился к краю пещеры, а Густаво подтолкнул меня, и я последовал за отцом.

Тихо зашуршали лианы, оплетая мои ноги, руки, тело.

Нарушение клятвы принесет мне боль? Я смотрел на драконов, что беспомощно лежали на дне пещеры. Ослабшие, худые. Последние из белых драконов в Таррвании, кроме Милинафа. Их глаза ярко светились в темноте. А к телу одного из драконов прижимались два фарффла.

Внезапно пол в пещере затрещал, и тысячи корней рванули из камня, дробя его в крошку и опутывая драконов. Они застонали, заревели, плача и взывая к своему хозяину.

– Нет, – прошептал я. – Нет!

– Смотри внимательно, Винсент. Цена власти высока. Ты должен уметь принимать решения еще более безжалостные, чем сейчас. Такова твоя ноша – быть императором Таррвании.

Они задыхались. Он убивал их медленно, мучительно. Бормотание некромантши стало громче, и я почувствовал, как мое сердце разрывается на части.

– Отец, – всхлипнул я, отворачиваясь. – Прекратите! Молю, я больше не буду вам перечить, только прекратите! Это больно… больно!

Император обнял меня за плечи, а затем резко потянул за волосы, заставляя смотреть.

– Смотри внимательно, сын!

Я сжал зубы. Пещера наполнилась стонами боли и ужаса. Драконы не понимали, почему хозяин молчит. Почему не спасает их.

Почему предает.

Страх и отчаяние. Ярость и боль. Все смешалось внутри, выжигая мое существо дотла. Не отдавая себе отчета в своих действиях, я потянулся к братьям и сестрам, наполняя сосуд. Сила потекла в меня бурной рекой, снимая оковы и печати.

Освобождая.

А затем произошло три вещи одновременно.

Отец охнул и схватился за бок. Густаво пнул императора и бросился на него, метя кинжалом в шею. Путы на моем теле ослабли, и я мгновенно разорвал их.

Мелькнул красным глазом упир. Раздался крик боли. Зашипела некромантша…

Густаво прижимал к полу императора, навалившись на него всем телом. В одной руке он держал включенный упир. Но кинжал валялся далеко.

– Винсент, дай его сюда! – крикнул начальник императорской стражи.

– Винсент, ты позволишь убить меня? – тихо спросил отец.

– Заткнись. – Густаво ударил отца два раза. Кровь залила его лицо, а с губ сорвался стон боли. – Столько лет я терпел твою тиранию. Творил бесчисленное количество мерзостей… Твоя смерть искупит мою вину.

Я медленно подошел к кинжалу и поднял его. Лезвие сверкнуло, отражая голубоватый свет. Некромантша замерла между саркофагами, внимательно следя за моими движениями.