Рука Короля Солнца - Дж. Т. Грейтхаус Страница 31

– Ты подружился с Иволгой, – сказал он. – Это хорошо.

Он ни слова не сказал о моей верховой езде, подтвердив предполагаемую тему урока. Интересно, все ли Руки императора проходят такое странное ученичество, или только те, кого берет под свое крыло Рука-Вестник?

– Я знаю, что ты пытаешься заниматься магией, – сказал он, глядя на орла, построившего себе гнездо в углублении в камне. – Прошлой ночью я почувствовал след твоей силы. Ты ничего не пытаешься делать с ее помощью – и это мудро, и все же не можешь устоять перед искушением.

Хотя замкнутость не позволяла мне понять его истинных намерений, я не сомневался, что эти слова – еще один тест.

– Разве не разумно осмотреть лошадь и взнуздать ее перед тем, как садиться в седло? – спросил я.

Рука-Вестник едва заметно улыбнулся.

– Звучит почти как высказывание мудреца.

– Неужели было бы лучше в страхе отшатнуться от волшебства? – продолжал я.

– Не лучше, – ответил он после паузы. – Может быть, безопаснее, но ты сделал выбор и должен постепенно привыкать к магии.

Он поманил меня за собой, и мы подошли к перилам. Ветер с озера шевелил нашу одежду и пряди его бороды. Я уловил запах жженой корицы, и дрожь пробежала у меня по спине. А он повернул правую руку ладонью к небу, и по воде прошла волна, словно с тетраграммы на его ладони туда упал крупный камень. Серебристые линии замерцали, над ними появилось пламя, из которого возникла сфера, будто сделанная из переливчатого стекла.

Наконец я научусь понимать и управлять этой силой, к чему стремился с самого детства. И не в свете луны, в заброшенных развалинах старого храма под руководством ведьмы, оказавшейся вне закона, а в губернаторском саду, с помощью Руки императора.

Мной овладело возбуждение, которое усиливалось от пьянящего ощущения магии, и я крепко сжал перила, чтобы удержаться на ногах.

– Это волшебство в чистом виде, – сказал Рука-Вестник. – Основа. Древние боги соткали мир его нитями – во всяком случае, так гласят мифы и легенды. Они также рассказывают о героях и тиранах, которые дали клятву верности богам, а те поделились с нами толиками этой силы, и мир погрузился в хаос войн. Империя создана для того, чтобы его укротить.

Он сжал руку в кулак. Сфера исчезла, а вместе с ней и волны возбуждения, а также острота зрения и разума.

– Обратись к силе, – сказал Рука-Вестник. – Я знаю, что тебе известно, как это сделать.

Моя правая рука сильнее сжала перила. И вновь я напомнил себе, что это не запрещено и Рука-Вестник действительно хочет разделить со мной тайну, к обладанию которой я так стремился.

Я вытянул левую руку над водой и прикоснулся к силе, что всегда таилась под мерцавшими линиями на моей ладони. Песни птиц у нас над головой сразу стали изысканными, как хрусталь, перья засияли, точно звезды. Прежде я прикасался к магии только в темноте ночи, оставаясь внутри древнего храма моей комнаты.

И даже тогда, глядя на мир, слегка прикоснувшись к магии, я видел множество деталей, красоту и уродство, усиленные в тысячи раз. Под ярким полуденным солнцем весь мир казался отраженным в линзах света.

– Ты не должен забывать о дыхании, Ольха, – напомнил мне Рука-Вестник.

Я охнул и наполнил измученные легкие воздухом, однако мой голос прозвучал не слишком уверенно.

– Что мне делать теперь?

– Ты чувствуешь каналы? – спросил Рука-Вестник.

Я кивнул. Они окружали меня со всех сторон, узоры на магии, которую я удерживал вокруг себя. Каменные каналы, с их помощью император приручил силу, создававшую мир. Они изгибались и поворачивались друг относительно друга, а я обитал в сердце лабиринта.

Биения и потоки энергии окутывали меня, как в Храме Пламени. Но сейчас неприступные стены канона создали пространство внутри менявшихся возможностей, лабиринт, который связывал мою волю и использование магии.

– Войди в первый канал, – сказал Рука-Вестник.

Мое недоумение сменилось пониманием. Я понял, что каналы питали друг друга в точности как шлюзы. По мере того как мой разум двигался от одной мысли к другой, я вошел в первый канал. Моя тетраграмма засияла, а в следующее мгновение начала мерцать.

– Это волшебство переноса, первое в каноне, – сказал Рука-Вестник. – С ее помощью император построил весь остальной канон, захватывающий и удерживающий силы, данные богами, чтобы призывать смертных в свои нескончаемые войны. Такова цель медленного покорения Сиеной всего мира – заставить эти силы подчиняться смертным. И когда это будет сделано, человечество освободится от тирании богов.

Волшебство потекло от моей тетраграммы в мир, образуя переливчатую сферу, парившую над моей рукой. Я ощущал ее тяжесть, как задержанное дыхание, тревожное мгновение перед принятием трудного решения.

– При переносе вся наша сила оказывается в нас, отправленная от императора к его Голосам, а от них к Рукам, – сказал Рука-Вестник.

– И как мне ее использовать? – спросил я.

– Отпустить это волшебство и следить за моим, – ответил Рука-Вестник.

Я отступил от первого канала и почувствовал облегчение, когда волшебство покинуло меня. Держать его – во всяком случае, в таком виде – оказалось для меня бременем, а вовсе не свободной радостью и удивлением, которые я познал в момент, предшествовавший моей первой неудачной попытке.

– Мы не можем осуществлять перенос, – продолжал Рука-Вестник. – Лишь императору по силам его контролировать, ведь с его помощью любая Рука или Голос мог бы создать собственный канон. Но он может быть только один. Один канон, один император – только в таком случае удастся избежать хаоса. Однако остальными частями канона мы пользуемся самостоятельно.

Теперь, когда я начал ориентироваться в лабиринте каналов, мне удалось последовать за волей Руки-Вестника, когда он потянулся к волшебству. На этот раз он не стал задерживаться на первом канале, а сразу перешел во второй. Я ахнул, когда новое ощущение омыло меня, – еще одно дуновение корицы, тепло на освещенной солнцем коже, холод ветра в легких.

От тетраграммы Руки-Вестника полыхнула молния, и над тем местом, где молния ушла в озеро, стал подниматься пар. Рука сжал кулак.

– Однажды гирзанские лошадиные лорды обратили молитвы к своим многокрылым богам бурь и начали метать молнии в своих врагов, – сказал Рука-Вестник. – Магия, которой мы сейчас владеем как боевым волшебством, есть первая из шести, кроме переноса, составляющих канон.

Подражать ему оказалось совсем не сложно, и я переходил с первого канала на второй. Я раскрыл пальцы, и боевая магия полилась наружу.

Существовали тонкости формы и продолжительности, используя которые Рука-Вестник метал дротики или вооружался клинком радужного света, но ограничения канона были понятны сразу.