Рука Короля Солнца - Дж. Т. Грейтхаус Страница 3

– Посмотри сюда, мальчик, – сказала бабушка. – Я знаю, что тебе больно, но ты должен смотреть. Твоя мать не станет тебя учить. Однажды у тебя будут собственные дети. Я не могу заставить тебя дать им правильные имена, а к тому времени я, скорее всего, умру, но пусть Окара съест мою печень, если я не сделаю все, что в моих силах, чтобы сохранить наши обычаи. А теперь смотри. И запоминай.

Я отвел взгляд от раны. Бабушка серьезно кивнула и подождала, когда я кивну ей в ответ, прежде чем продолжать. Она разрезала свой большой палец кончиком ножа и смешала нашу кровь и алкоголь при помощи кисточки для письма. Затем она провела кисточкой по одной из чистых дощечек. Кровь и алкоголь впитались в дерево.

Она прижала рисовую бумагу к дощечке, сняла ее и расправила на алтаре. Я наклонился поближе, пытаясь понять, куда она смотрит.

– Вот. – Она указала пальцем на одно неровное пятно, потом на другое. – Твое имя.

Окровавленным кончиком ножа она вырезала на дощечке два символа, немного похожих на пятна на бумаге. Затем бабушка произнесла что-то на невнятном невыразительном языке и попросила меня повторить. Я не понимал произнесенных мной звуков, но они резонировали во мне, как могущество, которое я ощутил, когда она сотворила пламя.

– Таково твое истинное имя, мальчик. Глупый-Пес. Полагаю, у богов есть чувство юмора. – Она указала на другие дощечки.

– Вот мое имя, Сломанная-Ветка. Думаю, это пророчество. И твоей матери, хотя она потеряла на него право, когда вышла замуж за сиенца. – Символы на дощечке были стерты. – И твой дядя, Хитрый-Лис.

Мой взгляд задержался на третьем имени, которое разбудило воспоминание из самого раннего детства. Однажды, когда отец куда-то уехал по делам, странный, взъерошенный мужчина явился в наш дом. Моя мать отсылала нищих с добрыми словами, давала им несколько монеток и чашку риса, но когда она увидела того мужчину у ворот наших владений, ее охватил гнев и она застыла на месте.

– Ты осмелился прийти в мой дом? – потребовала она ответа, а я наблюдал за их разговором с порога гостиной. – Неужели ты устал ночевать в пещерах и кустах, где за тобой охотятся, как за лисом?

Мужчина улыбнулся, показав сломанный зуб.

– Я считал, что любовь к семье является одной из главных ценностей сиенцев. Ты больше не любишь брата?

– Здесь ничего для тебя нет, – ответила моя мать. – Уходи, пока я не отправила гонца в гарнизон.

Он поднял руки и вытащил из рукава листок бумаги.

– Передай это от меня маме.

– Я не собираюсь делать тебе одолжений, – поджав губы, заявила мама.

– Ну, тогда скажи, чтобы она соблюдала осторожность, – попросил он, – и что мы перебираемся на Север, в Грейфрост, если она пожелает к нам присоединиться.

– Я не стану этого делать, – твердо сказала мама.

– В таком случае ты подвергнешь себя опасности, – резко сказал он, и в его глазах загорелся гнев. – Себя и своего сына. Меня будут искать, и, хотя ты предпочла бы забыть о том, что я твой брат, сиенцы это будут помнить всегда.

Когда мужчина повернулся и ушел, мама меня обняла и принялась шепотом успокаивать, хотя страх испытывала она, а не я.

Через три дня в наши владения пришел патруль сиенцев и солдаты все обыскали. Ногти матери впились в мои плечи, когда солдаты открывали ее сундуки и разбрасывали по дому вещи.

– Ты имела какие-то контакты с повстанцем по имени Хитрый-Лис? – потребовал ответа капитан.

«Нет», – ответила моя мать. А известно ли ей что-то о местонахождении беглой ведьмы Сломанная-Ветка? «Нет», – ответила моя мать – и тут она была честна, потому что в тот день, когда нас посетил грязный мужчина, бабушка исчезла и не появлялась целую неделю после того, как солдаты ушли, строго приказав матери сразу сообщать о появлении членов ее семьи.

Я был тогда совсем маленьким и не понял, почему моих дядю и бабушку разыскивали солдаты или почему мама разрешала бабушке жить с нами, а брату отказалась помочь.

Я лишь знал, что после возвращения отца, когда он узнал от управляющего о том, что произошло в его отсутствие, он заявил, что вышвырнет бабушку из своего поместья.

– Она стареет, – умоляла мама, пока я прятался в углу, сдерживая слезы, понимая, что они только вызовут гнев отца. – Мой долг в том, чтобы о ней заботиться. Она ни для кого не будет угрозой. Ее преследуют за преступления, совершенные много лет назад!

Отец смягчился, но обещал, что, если солдаты еще раз обыщут поместье, колодец его сочувствия иссякнет навсегда. В следующие четыре года солдаты больше к нам не приходили, и временами казалось, будто отец забыл о том, что под нашей крышей жила беглянка, – во всяком случае, делал вид, что забыл.

Бабушка немного помолчала, изучая имена своего сына и дочери, потом сложила все дощечки и сказала:

– Нужно еще кое-что сделать.

Она положила испачканный кровью листок рисовой бумаги на поверхность алкоголя, подожгла его при помощи свечи с алтаря и подождала, когда пепел осядет на дно чаши. Затем она сделала несколько больших глотков смеси крови, пепла и алкоголя, после чего предложила выпить из чаши мне. После того как я выполнил ее просьбу, она заставила меня повторить молитву обретения имени. Слова для меня оставались бессмысленными, я произносил их на ее языке, который тогда еще даже не начинал учить.

Мне тогда и в голову не пришло, что наши скромные имена, вырезанные на дереве и запечатанные кровью, однажды прозвучат в принадлежащих империи огромных залах с колоннами.

Глава 2. Обучение

В течение следующих четырех лет бабушка рассказывала мне о культуре своего народа – теперь уже нашего, ведь я получил огненное имя. Она учила меня найэни – родному языку нашей страны, и просила всегда говорить с ней на нем, когда мы оставались вдвоем. Под покровом темноты мы занимались Железным танцем, используя штыри вместо мечей. Она учила меня названиям звезд и умению читать ручьи в лесу после дождя. По ночам я наслаждался ее тайными знаниями.

По контрасту мое сиенское образование стало тяжелым трудом. Коро Ха, мой наставник, был родом из Тоа-Алона, далекой бедной провинции империи, находившейся на южной окраине. На моего отца произвели впечатление его высокий рейтинг и рекомендательные письма, и он нанял его для того, чтобы Коро Ха подготовил меня к имперским экзаменам, которые мне предстояло