Покорение Дракона - Юлия Фим Страница 28

Чживэй распахнула глаза и резко села.

Это был всего лишь сон.

Тревожный, от которого она вся покрылась потом, и очень реалистичный – руку все еще обжигало холодом. Неохотно она поднялась со спального места, не желая больше засыпать. В этом месте ничего, кроме кошмаров, присниться не могло, поэтому «отдохнуть» во сне все равно бы не вышло.

Чувствуя себя еще более разбитой, чем до сна, Чживэй вышла из павильона. На улице ветерок пригнал отчетливый аромат вишневых деревьев, и на душе стало спокойнее. Она не одна, это она точно знала. Была некая сила, которая не только вытащила ее с того света, но и защищала от опасностей. Конечно, еще стоило разобраться, что именно это за сила, ведь с неба бесплатные пирожки не падают.

Поддавшись порыву, Чживэй подошла к склону и заглянула вниз. Несмотря на сумерки (они проспали полдня, получается), туман было хорошо видно. Теперь он казался живым, словно все время копошился, менял направление.

Иди к нам.

Чживэй поежилась. Точно ли она опять не спит? Она ущипнула себя за щеки и недовольно поморщилась от неприятных ощущений.

Не спала. И голоса не пропали.

Что ж. Проблемы стоило решать последовательно, поэтому Чживэй решила просто проигнорировать эти завывания с того света. В любом случае она не знала, что с ними делать. Мало ли странностей в мире, не то чтобы она нанималась решать все на свете. Да и, наверное, она слышит эти голоса, потому что находится в мертвом теле.

Ей стоило сосредоточиться на двух действительно важных вещах: кто ее убил и что ей делать с Драконом и Сюанцином. Не в ее силах объявлять войну бессмертным, она все равно что блоха на теле собаки (хотя и блоха может доставить немало неудобств). А вот пока она здесь с Сяо До и Сюанцином, узнать больше о своей смерти она могла.

Скидывая с себя остатки жуткого сна, Чживэй решительно развернулась, собираясь разыскать кого-то из бывших друзей.

– Великие силы! – выдохнула она от неожиданности.

Сюанцин стоял все это время за ее спиной, и она уткнулась лицом ему в грудь. Как он так бесшумно подкрался? Неужели она настолько глубоко погрузилась в свои мысли?

– Что случилось? – с тревогой спросил он. – Ты плохо себя чувствуешь?

Почему он такой заботливый? Раньше всех сторонился.

– Очень мило переживать так обо мне, девушке, которую только-только встретил, – с недовольством отозвалась Чживэй, не скрывая своей подозрительности.

Его лицо мгновенно украсила мягкая улыбка, словно его позабавили ее слова.

– Я хочу позаботиться о друзьях Лю Чживэй.

– Я ее даже не знала, – фыркнула она в ответ.

– Ты пришла с ее сестрой, – невозмутимо, словно отбил удар, ответил Сюанцин, пристально смотря на нее.

Что-то в этом пронзительном взгляде вызывало дискомфорт, заставляя Чживэй неловко переступить с ноги на ногу.

– Разве имя этой Демоницы не под запретом?

– Не для меня, – взгляд его сделался таким нежным, что Чживэй не выдержала и отвела глаза. В груди потеплело. – Ее бы это разозлило.

Он был прав, ее это злило, но что-то было не так. Чживэй чувствовала, что ее словно водят за нос, однако не могла понять точно, в чем. С первой же встречи было очевидно, что этот Сюанцин отличается от того, каким она его помнила.

Его шелковистые волосы, похожие на чернила, плавно обтекали фигуру. Багровые глаза сияли как рубины в ночи, а когда он смотрел на нее, они казались ярче, все равно что раскаленные угли. Брови походили на мечи, прямые и четко очерченные. Он стоял прямо, хотя раньше порой слегка горбился, словно пытался укрыться от чужих взглядов. Теперь, какую бы беду он в себе ни нес, держался с уверенностью.

Чживэй ощущала в его присутствии одновременно тревогу и умиротворение. Словно рядом с ним она была в безопасности, и могла бы прямо сейчас броситься в обрыв, никакая когтистая рука не причинила бы ей вреда. Однако эта непонятная новая аура, что он излучал, вызывала беспокойство.

В течение года после ее смерти Шэнь правил империей, Лин Цзинь – темными, Сяо До пил, а Сюанцин?

Что ты делал этот год?

– Сны здесь не дают покоя, – заговорил сочувственно Сюанцин, обратив взгляд в пропасть. – Каждую ночь меня пытают. Каждую ночь отец убивает меня.

Отец убивает его?

– Отец?

Сюанцин кивнул.

– Из жалости он попытался закончить мою жизнь. В моих снах он наслаждается моею смертью, злорадствует.

– Почему же ты не уйдешь?

– Еще не все плоды созрели, – произнес он так просто, словно Чживэй должна была понять этот загадочный ответ.

Она испытала еще большее раздражение: неуловимо ощущалось, что их роли поменялись. Больше ему было незачем ходить за ней хвостом, уповая на защиту, теперь она сама нуждалась в его силе. Следовало лишь сообразить, как именно обратить ее в свою пользу.

Знал ли он, что бессмертные объявили на него охоту?

– Я приготовил мороженое, – Сюанцин прервал ее размышления.

А вот здесь впору было удивляться.

– Что?

– Я приготовил мороженое, – повторил Сюанцин. – На дальней горе набрал льда, немного молока с пастбищ, раздробил ягоды и перемешал.

Он горделиво улыбнулся.

– Все это ты раздобыл здесь? – Чживэй глянула на бесконечные горные вершины. – Каких размеров это место?

– Это кусочек Небесного Мира, – последовал неожиданный ответ. – Тысяча снежных пиков вырвана и помещена в Поднебесную, словно вырезан кусочек одной карты и наложен на другую.

Чживэй это заинтересовало.

– Как это возможно?

– Здесь было совершено зло такой силы, что место стало проклятым, и оно обрушилось в Поднебесную.

– Хм, – неоднозначно ответила Чживэй, подсознательно ощущая, что это важная нота в той мелодии, которую она пыталась сыграть. – Что ж. Давай твое мороженое.

Сюанцин привел ее обратно в павильон, сопроводив в свою комнату. На столе стоял ледяной куб, внутри которого была бамбуковая плошка с мороженым. Прежде чем Чживэй успела скептически хмыкнуть, куб исчез, словно его и не было.

Сев за стол, она зачерпнула ложку мороженого и положила в рот. Сидевший напротив Сюанцин наблюдал за ней с таким удовольствием, словно сам угощался. Интересно, часто ли он себя баловал так, пока она была мертва?

Почти забытый вкус наполнил ее тоской по дому. Она не думала о множестве различной еды, недоступной в империи Чжао, но сейчас ее рот наполнился слюной, и она вспомнила все, чего лишилась. Интересно, смогла бы она научить здесь кого-то современным блюдам? Она и сама не знала никаких рецептов. Впервые Чживэй пожалела, что не училась готовить (и вспомнила, что родители всегда обеспечивали ее домашней едой).

– Невкусно? – нахмурился Сюанцин, улавливая изменения в ее настроении.

– Вкусно, – призналась Чживэй. – Мне не нравятся воспоминания.

В его глазах отразились сопереживание и понимание. Он, казалось, обнял ее взглядом.

– Что в твоих воспоминаниях?

Реальность на мгновение расщепилась. В одной из них Чживэй, нагрубив, уходила, во второй она отвечала на вопрос, отчего один из узлов в груди развязывался, и она испытывала облегчение. И почему-то она последовала вторым путем. Ей это было несвойственно, она привыкла все держать в себе, но то ли искренность Сюанцина, то ли желание облегчить свою ношу одержали победу над ней.

– Мои жестокость и эгоизм. Чувство вины.

Она притянула к себе колени, прижимая к груди, и продолжила мысль.

– Я бежала, бежала от своего прошлого, но оно меня догнало. И теперь оно стоит за моей спиной с камнем, готовое оглушить в любой момент. Я не контролирую ничего… даже себя.

Чживэй усмехнулась: разговор по душам казался ей кошмарнее местных снов. И все эти воспоминания Лин Юн в последнее время прорывались, словно река через обрушенную дамбу. Отсутствие жесткого контроля над своими эмоциями, к которому она привыкла, пугало.

Сюанцин положил ладонь на стол, рядом с ее, но не касаясь, проявляя тем самым уважение к личному пространству девушки.

– Не так давно я пошел навстречу своему прошлому, – тихо произнес он. – Я понял, что, как бы далеко я