Залесье - Дмитрий Викторович Иванов Страница 18

А убийцы кровь его в чару собрали и водой развели. Хоть по глоточку, но каждому досталось. Тогда обрели они силу, и ум, и могущество господаря, а слыл он величайшим воителем, мудрецом и провидцем, а возможно, и чародеем. И тут – вспышка. Да такая, что всех вокруг ослепила, а видели ее даже в Кронбурге. Говорят, будто реликвия воеводы сработала. И еще сказывали, словно из нее не только свет, но и тьма потоками низвергалась. Тело правителя Ульпии тогда исчезло, а наемники мертвыми пали. Но ночью поднялись они и стали вампирами. Их сейчас первородными называют. Около трех десятков их было.

Тогда повадились они по ночам на города и деревни нападать. Всех подряд кусали. А тех, кто кровососом сделался, в свое войско забирали. Армия их росла, однако согласья меж ними не было. Первородные за первенство боролись, козни друг против друга плели. Хоть мертвые, а грызлись словно живые. Тогда уже от них сбегать начали. А как однажды несколько бояр объединились, да разбили их полчище, тогда и вовсе распалась богохульная рать. С тех пор крупных наступлений не было. Настало время одиночек и небольших стай. Действовать начали тайно: путников подстерегать или к спящим подбираться. – Таддель закончил, кашлянул и откинулся обратно на спинку кресла, а Тэдгар поспешил вложить ему в руку бутылку.

– Ясно. Выходит, вампиры появились из-за сочетания магии того заклинателя крови и действия священной реликвии. А кем был колдун? Ничего не известно о его чарах? – спросил сэр Даргул.

– Нет, имени его я не знаю. И в магии не разбираюсь. По слухам, исчез он быстро после убийства господаря и уже не появлялся нигде.

– А про реликвию есть какие-то подробности?

– Боюсь, что нет, сударь, – вздохнул бородач. – Ее Валуд всегда на груди носил на золотой цепочке. Мало кто ее видел. О ней только монахи и знают. Да и пропала она.

Угрехват и не надеялся на иной ответ, спросил в основном для порядка. Говорили еще долго. Обсуждали разные подробности поведения упырей и способы борьбы с ними. Но всю беседу я передавать не буду, иначе глава раздуется, как живот у аббата Окшама. Нет, я не намекаю на чревоугодие в хранительных стенах. Ведь вино, мясо, фрукты и хлеба, что ежедневно телегами везут в монастырь, отправляются на помощь бедным и сирым. А святые братья исключительно божьей благодатью и живут. Думаю, от столь длительного повествования и без того у дорогого читателя уже начинает щемить в висках и урчать в желудке, как у вечно голодного Тэдгара после того разговора. А посему в завершение привожу лишь один пассаж.

– А можно где-нибудь неподалеку найти свидетельства борьбы с вампирами? И лучше посвежее, – поинтересовался сэр Даргул. – Хотелось бы съездить туда, поискать следы чар.

– Да, есть подходящее местечко. И десятка миль не будет, – поспешил обрадовать Таддель. – Деревня Бьерджана. Два года назад появился там упырь. Начал местных кусать. Действовал исподволь, убивать не торопился. Просто несколько девушек одна за другой занемогли. Чахнут и чахнут день ото дня. Как в дома их проникал – неизвестно, где днем хоронился – тоже. И умерли бедняжки, тихо, будто от болезни какой. К весне другие люди хворать начали. А потом три парня в лесу пропали. Не нашли их. А как снег стаял, поползли слухи, будто мертвые по лесу да по погосту бродят. Тут и впрямь кусать начали. Свирепые больно пошли. К лету более десятка человек извели душегубы. Почитай четверть деревни. Стали крестьяне Бьерджаны совет держать и решили место гиблое покинуть. Вот и опустела деревня – кажется, никого не осталось. Как про то воевода прознал, отправил туда отряд. Много бывших жителей добровольцами вызвались. Вооружились заступами, колами осиновыми, оружием разным, святого отца взяли. На кладбище сперва явились. Все могилы перекопали, каждому покойнику грудь пронзили. Священник святой водой останки окропил. Кое-где тел не было, а кое-где – нетленные лежали. По крайней мере, так рассказывали. Дома обыскали и подвалы. Не нашли никого. Более в Бьерджану никто не хаживал, а купцы ее за много миль объезжают – боятся. Вот вам последнее свидетельство, да еще и отсюда недалеко. Это я узнал уже, когда расследование его высокопреосвященства закончилось.

Когда наши герои покинули обитель господина Тадделя, на улице смеркалось. За день весь снег успел стаять, а вечер обещал быть теплее вчерашнего.

Шли молча, лишь когда башня Ратуши показалась из-за здания церкви, любознательный Тэдгар решил прервать молчание:

– Что скажете, сэр? – Парень выбрал вопрос, ответ на который мог быть совершенно любым.

– А как ты думаешь?

– Разве я могу предугадать ход мыслей столь выдающегося исследователя? – снова польстил наставнику юноша.

– Тогда шагай быстрее, слизень ты камнегорский. Нам надо успеть до закрытия лавок.

– Хотите что-то купить сэр? – осведомился молодой некромант.

– Да, – хитро подмигнул Угрехват. – Лопату.

Глава IV,

в которой рассказывается, зачем человеку скелет

Тэдгар клевал носом. Говорят, всадники великих степей могли спать прямо в седле и сутками скакать по бескрайним просторам. Но юноша помнил досадное падение в горном лесу и теперь не хотел оплошать перед мастером. Как обычно, волосы вихрастые, на щеках – трехдневная щетина. Пока сэр Даргул его за невнимание к внешности не ругал, а значит, можно было расслабиться. Впрочем, молодым парням (а помощник Мортимера относил себя именно к их числу) некая небрежность только к лицу, хотя иным и величайший цирюльник не поможет. Да и как причесываться и наводить лоск, когда тебя подняли еще до рассвета, сонного заставили умываться, есть, залезть на конягу и отправиться невесть куда, а еще пообещали, что заставят копать, вот и лопата куплена. Если помните, прежде я сообщал, некроманты – существа в основном ночные. Конечно, Угрехват, будучи пожилым, мало нуждался в отдыхе, зато начинающий маг любил проваляться в постели, когда иной хлебороб уже обедал после доброй половины трудового дня.

Хоть Тэдгар был немного не в том состоянии, чтобы смотреть по сторонам, нам ничего не мешает насладиться чудесными видами Залесья. Справа расстилалась ярко освещенная солнцем равнина. Бескрайние поля пожухлой низкой травы золотились в утренних лучах. Далее вставали чередой седые холмы с пологими склонами и голыми вершинами. Гулять по ним – конечно, при свете дня, – должно быть, одно наслаждение. То тут, то там виднелись отдельные деревья. Не имея соперников, они не вытягивались в высоту, а, наоборот, раскидывали по сторонам длинные могучие ветви. Наверное, летом хорошо после полуденного зноя забраться под развесистую крону, присесть у корней и, откинувшись на толстый шершавый ствол, подремать в блаженной обители тени и прохлады. Но сейчас половина листьев уже успела