Дорога цветов и огня - Екатерина Евгеньевна Алешина Страница 14

Она вдруг резко повернулась ко мне и заглянула в мои глаза. От набежавших слез ее взгляд казался хрустальным, и что-то такое было в нем необъяснимое, вмиг и с легкостью проникшее в мое нутро, достав до самого дна души, до самой потайной ее серебряной струны.

– На самом деле это ваша с Рейнаром заслуга, – с жаром промолвила она. – То, что наша жизнь снова вернулась на круги своя. Я говорила уже об этом Рейну и тебе скажу – я очень ценю то, что вы для нас с Ленаром делали, несмотря на то, что вам было так же трудно, и даже трудней.

Я с чувством взял ее за плечи, снова заглядывая ей в глаза.

– Мы с Рейнаром поступили, как взрослые ответственные бессмертные. Как старшие братья. Другого пути мы не видели для себя. Но в том, что мы вернулись из беспросветной тьмы, не только наша заслуга. Между прочим, спасибо можно и тебе сказать.

– А мне-то за что? – удивилась она.

– Ты всегда собирала нас вместе. Эти моменты, проведенные в кругу нашей большой семьи, невероятно ценны. Они собирали нас по осколкам. За все твои «а давайте вечером к нам на чай», «а давайте пихты вместе в один день поставим и вместе нарядим», «а давайте соберем торжественный обед в честь чего-то там». Ты могла придумать все что угодно. Мы на этих совместных «давайте» и выкарабкались, потому что вместе нам становилось легче.

Аромат ее кожи, упоительно-сладкий и искушающий, смешался с запахом дождя, мигом вскружив мне голову.

Наклониться к ней так близко, чтобы ее дыхание коснулось моих губ…

Вдохнуть ее манящий аромат…

Лизнуть ее губы и ощутить их вкус…

Да что же это за наваждение!

– Ты же знаешь, как вы мне дороги? Как я вас всех люблю! – заговорила она, сделав шаг навстречу и став совсем близко. – Рейнар, Марэя, ты, Ленар и Алесса. Герда и Эми. Вы моя семья.

Мы смотрели друг другу в глаза. От ее близости мое тело охватил пожар. Сам того не понимая, я опустил глаза на ее манящие губы с крошкой сахарной пудры в уголке и сглотнул. Какой, должно быть, сладкий поцелуй можно сорвать с этих губ! Интересно, какие на вкус ее поцелуи? И как она ведет себя, когда ее целуешь? Становится мягкой и податливой, покорно позволяя вести себя, или распаляется, как искра от дуновения ветра, хватая за плечи и зарываясь пальцами в волосы мужчины? Очередное дуновение ветра всколыхнуло дивно-возбуждающий букет домашней выпечки, розовых бутонов и дождя. Любопытно, а ее безупречная кожа на ощупь такая же атласная, как и на вид? А эти ее локоны… Так бы и пропустил между пальцами шелковую прядку. Проклятье! Делайл, возьми себя в руки!

Мысленно дал себе пощечину, отпустив Марьяну. Внутренняя борьба, видимо, отразилась на моем лице, вызвав у девушки замешательство.

– С тобой все в порядке, Дел? Ты какой-то странный. А хотя чего это я удивляюсь, ты же Айну встретил. Все закономерно.

– А-а-а, да, – поспешно согласился я. – Ты угадала. Есть такое.

Волшебный момент, окутавший нас хрупкой атмосферой чего-то неизъяснимого, но томительного, мгновенно рассеялся.

– Эй, а чего это нас сестрица не встречает? Оу, а погодка Дэльтарры так и шепчет! – послышался голос Рейнара со стороны коридора, где находился портал перехода.

– Приехали! – с улыбкой воскликнула она, поспешив в коридор.

Я отправился вместе с ней. «Ах, Марьяна, Марьяна, ты даже не представляешь, какова правда!» – подумал я в смятении из-за вдруг возникших неожиданных порывов. Да что на меня нашло?

«А разве это происходит с тобой в первый раз? – вкрадчиво промолвил мой внутренний голос. – Не ты ли постоянно разглядываешь ее украдкой, а? Не ты ли на свадьбе Нордвиндов едва ли не зубами скрежетал, когда она танцевала с другими?»

«Это наваждение. Просто Марьяна выросла очень красивой девушкой», – мысленно попытался я убедить себя.

«Марьяна не единственная красавица. В твоем окружении есть и другие. Коллеги, адептки, знакомые, соседки. Но что-то никто из них не пробуждает в тебе тех чувств, которые будит Мари», – возразил мой внутренний голос.

«У меня просто давно не было женщины. Это говорит во мне банальная плотская неудовлетворенность, – убеждал я самого себя. – Одна ночь безудержной страсти, и все пройдет».

«Ну да, ну да», – с иронией пропело мое внутреннее «Я».

«Да, пройдет», – мысленно сказал самому себе, попутно помогая нести дорожные сумки Рейна и Марэи в их комнату и слушая вполуха друга и его супругу.

– А ты небось вкусными запахами соблазнился, а, Дел? – промолвил, хитро щурясь, Рейнар. – И сразу тут как тут. Хотел в одну кошачью мордаху слопать все булочки?

– Ну что ты, как я могу! – воскликнул я в шутку. – Мы с Марьяной смиренно дожидались прибытия других лисьих мордах.

Наша шутливая словесная перепалка вызвала всеобщее веселье. Через час во дворе моей усадьбы стоял экипаж Ленара и Алессы, решивших добираться из соседнего княжества наземным путем. К тому времени Марьяна с будущей невесткой помогли Миане накрыть на стол, и семейный ужин с разговорами затянулся до полуночи.

Не раз я позволял себе бросать украдкой взгляды на Марьяну, блуждая взором по губам, которые то и дело трогала искренняя улыбка, по хрупким плечам, оголенным летним хлопковым платьем со спущенными короткими рукавами-фонариками, тонким кистям рук и длинным изящным пальцам. Ее манера перекидывать копну роскошных волос на одну сторону, оголяя изящную белую шейку, подпирать рукой подбородок, когда она кого-то слушала, и звонкий смех с придыханием медленно, но верно и безжалостно переворачивали мой внутренний мир, меняя в нем местами небо и землю.

В какой-то момент она отошла в сторону поговорить по кристаллофону. Прислушавшись, я понял, что ей позвонил ухажер, и романтический флер, которым был овеян тот недолгий разговор, произвел на меня эффект встречи воды с раскаленным железом. Кажется, что внутри меня неистово закипала кровь, а в ней извергались вулканы и взрывались тонны звезд, а их острые осколки нещадно жалили меня. Мне стоило огромных трудов оставаться внешне спокойным, но никто ничего не заметил. Кроме Рейнара. Правда, он посчитал, что виной всему встреча с Айной, о которой ему уже успела поведать Марьяна, и я не стал его разубеждать.

Судя по тому, как обычно Мари себя со мной вела, то самое нечто, эфемерное и призрачное,