Роберт Хейс - Ересь внутри Страница 39

— Ты хочешь, чтобы мы обошли тюрьму и проверили каждое окно? — уточнил Шустрый.

— Не надо проверять все окна, — с ухмылкой успокоил Зеленый. — Лишь до тех пор, пока не найдем ее.

— Ты стремительно начинаешь мне нравиться, парень, — сказал Шустрый, попутно хлопнув Зеленого по руке.

— Навострился куда-то, а, Шустрый? — заговорил Бетрим, не сводя глаз со здания тюрьмы.

— Как получится. Куча борделей в Чаде давно уже не принимали у себя Шустрого, — расплывшись в улыбке, ответил полукровка. — Я слышал, где-то на площади Кефлина держат южанок. Чернокожие, все как на подбор. Это ж все равно что трахнуть дочку Босса.

— У Босса есть дочь? — встрял Зеленый.

— А черт его знает, — бросил Шустрый. — Но если бы была, я б с радостью нагнул ее и так обработал, чтоб аж визжала.

— Шлюхи подождут, — вмешался Бетрим, обнаружив хороший на вид участок стены в переулке и прислонившись к нему. Шустрый, когда разойдется, может быть настоящей занозой в заднице. — Там полно стражников, некоторые патрулируют территорию. Придется хитрить. Избавимся по-тихому от одного из патрулей. Пока их хватятся, у нас будет немного времени. Как думаешь, тяжело будет справиться с решетками?

— Все равно что снести каталажку целиком, — отозвался Мослак. — То есть чертовски тяжело.

Все замолкли. Бетрим подпирал стену, Мослак сидел на земле, Шустрый насвистывал, а Зеленый расхаживал из стороны в сторону. Почему Босс доверил планирование им, вместо того чтобы заняться этим самому, Бетрим не понимал. По его мнению, они лишь топтались на месте.

— Трубы, — сказал Зеленый и ткнул пальцем. — В старых домах вроде этого всегда есть трубы. Смотрите, дырки в земле для сброса еды и прочего барахла. Через них можно пробраться на подземные этажи.

Бетрим присмотрелся повнимательнее. Малец, похоже, прав, но есть проблема.

— Они, должно быть, тоже перекрыты.

Лицо Шустрого приобрело совсем уж самодовольное выражение.

— Не перекрыты. Там всего лишь замки. А нет таких замков, которые я не смог бы открыть.

— Проход-то небольшой получится, — буркнул Мослак.

— Ага, — согласился Бетрим. — Генри и Шустрый пролезут без проблем. Зеленый, скорее всего, тоже. А вот ты и Босс в пролете.

— Я так понимаю, забота о страже ложится на меня?

— Похоже на то, — подтвердил Бетрим. — Хорошо?

— Хорошо.

Некоторое время наемники молча смотрели из тени переулка. Все они уже проделывали подобное раньше — ворваться и украсть что-либо или тихо убить кого-нибудь под покровом ночи, — все, кроме Зеленого. Первое правило такой работы гласило: «Не попадись», а лучший способ не попасться — знать, где и когда будет стража.

Два патруля кружили по периметру большого каменного строения, каждый состоял из двух крепких солдат. Много стражи здесь не требовалось — большинство пленников переправлялось в рабовладельческую гильдию сразу же после поимки. Каждый патруль совершал полный обход примерно за пятнадцать минут, и если наемникам удастся устранить один, то у них будет… Бетрим никогда не дружил с числами, но сейчас подсчитал — что-то около тридцати минут, чтобы проникнуть в тюрьму, найти девку, освободить ее и свалить.

Все должно пройти без сучка без задоринки. Конечно, всегда существовала вероятность заблудиться внутри здания, нарваться на непредвиденную толпу стражников, да и Шустрый мог, вопреки своему бахвальству, напортачить с замком. Столько всего могло пойти наперекосяк… Вот почему Бетрим и ненавидел планирование. Он опять подумал насчет лобового штурма с топором наперевес и снова решил, что наиболее вероятным исходом в таком случае будет неминуемая смерть. Штурм тюрьмы — дело нелегкое.

— Тогда так, — сказал Шустрый. — Я проверю окна, Мослак будет моей лестницей, а Зеленый постоит на стреме. Шип, иди и расскажи наш план Боссу.

— Постой, — осадил его Бетрим.

Он увидел нечто такое, в чем надеялся ошибиться. Совсем недалеко от них в сопровождении пары стражников появился мужчина. Бетрим не различил его лица, но это ему и не было нужно — он увидел плащ незнакомца, а такие плащи он знал слишком хорошо. Инстинкт подсказал ему убраться подальше в переулок, скрыться в тени, а Черный Шип всегда подчинялся своим инстинктам.

— Что ты увидел? — нервно спросил Шустрый, взволнованный поведением Бетрима: нечасто Черный Шип старался спрятаться от чего-либо.

Бетрим до боли сжал зубы.

— Арбитра. Там, между двумя стражниками.

Три его товарища одновременно повернули головы и присмотрелись к мужчине. Мослак вскочил и отступил на шаг, Шустрый издал нечто среднее между стоном и вздохом, а Зеленый просто почесал ногу.

— Ты уверен, Шип? Что-то он мелковат для арбитра.

— Ты беспробудный идиот, Зеленый. У арбитров нет требований по росту. Нужно только быть кровожадным мерзавцем со страстью к сжиганию людей.

— Звучит забавно, — с притворной ухмылкой заявил юный говнюк.

Бетрим точно выбил бы ему пару зубов, не стой на пути Мослак. Вместо этого он лишь дальше отошел в переулок.

— Я пойду изложу Боссу план. А вы глаз с тюрьмы не спускайте. Дождитесь, пока этот охотник уйдет, и только тогда приступайте.

— Думаешь, он приперся за нашей девчонкой? — спросил Мослак. Даже съежившись, гигант все равно возвышался над остальными.

Бетрим не знал, что ответить. Он лишь пожал плечами, развернулся и двинулся прочь.

Арбитр

Все тюрьмы похожи одна на другую. По крайней мере, так считал Танкуил. В свое время он побывал в нескольких — хорошо хоть не в качестве пленника. Все они состояли из трех компонентов: холодного серого камня, холодных металлических решеток и холодных злых заключенных. Конкретно в этой тюрьме, похоже, заключенные были в дефиците.

Несмотря на теплый климат Чада, внутри было прохладно и сыро. По всему зданию разносился навязчивый звук капающей воды, а стены и потолок выглядели скользкими от влаги. Решетки во многих камерах покрылись ржавчиной, притом что ни одна не была занята. Очевидно, стражники сажали пленников в камеры поприличнее и понадежнее, оставив остальные догнивать.

Заключенные были в грязи с ног до головы, а пахли и того хуже. Повсюду стояла жуткая вонь пота, крови и экскрементов. В камерах не было никакой мебели, даже коек — только ведра, в которые бедолаги справляли нужду. Понятие «удобство» было в принципе неприменимо. Некоторые пленники кучковались по углам или лежали на полу, дрожа во сне.

Один невольник — мужчина средних лет с пышной косматой бородой, которая когда-то, скорее всего, была седой, но стала коричневой от грязи, — при виде Танкуила рванулся вперед и попытался схватить арбитра сквозь решетку. Стражник сильно ударил по высунутой руке деревянной дубинкой и прикрикнул на заключенного. Мужчина, вскрикнув от боли, упал на пол, и Танкуил увидел, что некоторые зубы у него во рту обломаны и почернели. Он уже видел такое раньше — несомненно, тюремщики держали отдельных пленников подальше от рабовладельцев для периодических избиений. Ничто так не дает слабому человеку чувства собственного превосходства, как возможность избить кого-то еще слабее.