Во имя грядущего - Светлана Подклетнова Страница 38

сама княгиня, она бы не позволила себе такой роскоши. Лара Вязурская скорее бы приказала вырезать всю деревню, чтобы не осталось никого, кто знал бы о существовании этого младенца. Нора была слишком глупа, чтобы понять, на какой риск она обрекает свою госпожу, оставив в живых хотя бы одного человека, который смог бы навести императора на мысль о том, что ребёнка подменили. К тому же до княгини дошли слухи о том, что император обратился к звездочёту, который предсказал ему, что сына принесёт ему пятая супруга, а Екатерина была лишь четвёртой его женой. Сейчас оставалось только надеяться на то, что какая-нибудь случайность не позволит императору выяснить, что из одной из его деревень был похищен младенец. В том, что как только до императора дойдёт этот факт, он сопоставит его по времени с рождением своего сына, и тогда лишь Всевышнему будет известно, что станется с императрицей Екатериной, да и со всем её родом и родовыми землями.

Княгиня сознательно оттягивала тот момент, когда она увидит свою юную воспитанницу – наследницу императорского двора и внучку, – маленькую девочку, рождённую всего две недели назад, но уже ставшую обузой тем, кто её знал. Можно было бы пожалеть эту малышку, если бы не опасность, которую она несла дому князей Вязурских. В любом случае, девочка сейчас спала и не нуждалась в сиюминутном уходе. Княгине нужно было придумать, как объяснить окружающим появление ребёнка в её покоях практически из воздуха. Можно было бы подкинуть малышку слугам, у которых должен был вот-вот родиться ребёнок, с помощью трав ускорив роды, затем оповестить их о том, что родилась двойня, а потом уничтожить знахарку, принимающую роды. Но такое решение имело два минуса. Во-первых, ребёнку было уже две недели, и люди могли бы заметить несоответствие. Но это-то как раз было разрешимо. Слуги находились во дворце и первый месяц можно было бы запрещать им показывать ребёнка кому бы то ни было. Но вот то, что императорскую дочь и внучку князей Вязурских будут воспитывать рабы, приводило Лару Вязурскую в состояние такого гнева, что она, ещё не отдав ребёнка слугам, готова была казнить обоих – и мать ещё нерождённого дитя, и его отца – лишь за одно то, что такая мысль пришла в голову ей самой. Если сделать вид, что младенца подкинули, то такое совпадение уж точно вызовет вопросы у императора, а император, насколько было известно княгине, имел настолько тонкий ум, что разгадка того, чей был этот ребёнок, возникла бы у него в тот самый момент, когда он узнал бы о подкидыше. Оставалось одно – убить девочку, но это тоже было нежелательно. Если император каким-либо образом узнает, что его ребёнка подменили, принцесса могла бы стать хоть небольшим, но шансом на спасение самой княгини.

Княгиня вздохнула, отвернулась от окна и направилась в спальню, чтобы взглянуть на появившуюся в её доме внучку.

Глава 8. Первая встреча

Там, за границей чуждые миры…

Неведомые мысли и сомненья

Героев гложут. За грядой горы

Покоя больше нет. Без промедленья

Должны монахи миссию свою

Исполнить, не задумываясь боле

О тех, кто ждёт в родимом их краю.

Их души подчинятся страшной доле,

Что предназначена судьбою им была…

Из древней книги пророчеств св. Алексиса, гл. 5, стих 3.

Как только безымянные вошли в помещение замка, один из стражников, охраняющих внутреннюю часть внешних дверей, сделал им знак, прося подождать, пока не подойдёт к ним. Безымянные, не желая ввязываться в конфликт, который мог возникнуть из-за их неповиновения вооружённой охране, безропотно направились навстречу охраннику. Вооружённые так же, как те, что охраняли мост, стражники внутренней охраны замка выглядели угрожающе. Все они были под два метра ростом, крепкого телосложения и абсолютно лысые. Наверное, хозяин этого замка считал, что волосы могут лишь помешать выполнению миссии стражей; а возможно, одной из целей того, что стражники здесь бритые, является устрашение потенциальных нарушителей. Одеты они были в рубахи без рукавов, что позволяло всем видеть накачанные мышцы рук. Свободные шаровары мужчин были заправлены в тонкие кожаные сапоги, плотно облегающие их голени и немного не достающие до колен. Руки от локтей до кистей были покрыты кожаными полуперчатками с шипами там, где находились костяшки, и обрезанными пальцами. Вся одежда была коричневого цвета. Широкий пояс, на котором были прикреплены ножны меча и по паре кинжалов с обоих боков так, чтобы удобно было моментально их достать, подчёркивал талию. Спину прикрывал массивный прямоугольный щит, державшийся на специальной перевязи, крест-накрест закреплённой на груди.

Как только расстояние между ними и стражником сократилось настолько, что тот мог с ними говорить, монахи медленно склонили головы в приветствии и остановились, ожидая, что произойдёт дальше. Подошедший охранник начал что-то объяснять безымянным на том же непонятном для жителей Долины Хранителей языке, на котором уже пытались изъясняться с ними встреченные в поселении крестьяне. Монахи лишь кивали во время пауз в речи стража, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы тот подумал, что они выполнят его рекомендации, а судя по интонациям, с которыми тот произносил свою речь, это были именно рекомендации или правила поведения в замке. Последнее предложение мужчина произнёс угрожающим тоном и исподлобья уставился на безымянных. Те снова кивнули, подтверждая то, что поняли его угрозы и не причинят беспокойства ни местным властям, ни дворцовой охране. Видимо, охранник остался доволен разговором, не сообразив, что его собеседники не поняли ни слова из сказанного им. Закончив назидательную речь, он резко развернулся и пошёл на свой пост с левой стороны от входа в замок, показав, что разговор окончен.

Теперь у хранителей появилась возможность оглядеть холл, в который они вошли. Внушительные размеры помещения поражали воображение. Холл состоял из трёх ярусов, по спирали восходящих наверх. По всей длине спирали потолок поддерживали колонны с искусно сделанной лепниной в основании и под потолком. Гипсовые лепные фигуры изображали картины безмятежной жизни – женщина, поедающая виноград; мужчина, протягивающий цветы своей даме; играющие дети; копошащиеся вокруг кошки котята и прочие подобные сюжеты. Сделанные в одном стиле, они как бы дополняли друг друга, но при этом ни одна колонна не повторялась, несмотря на огромное количество таких столпов. Колонны располагались в три ряда, равномерно принимая на себя вес сводчатых потолков. Потолки были расписаны разноцветной, очень точно подобранной по цвету мозаикой, изображающей небо с небольшим количеством перистых облаков. Огромные мозаичные витражи окон с картинами дикой природы пропускали в помещение свет, создавая цветовые тени на покрытом голубым