Гнев Безумного Бога - Раймонд Элиас Фейст Страница 13

верно? Мне интересно, что боги приготовили мне на этот раз. — Он поморщился, меняя позу. — Нет, смерть — это легко. Трудно именно умирать. — Оглядев присутствующих, продолжил: — Итак, как я говорил, память подводит, поэтому я изложу вам необходимые сведения, а затем посмотрим, сможем ли мы служить общему делу.

Взглянув на Накора, Макрос оживился:

— Игрок! Тот самый, что меня надул! Вот теперь я вспомнил.

Накор улыбнулся:

— Я рассказывал тебе об этом, когда ты возродился после попытки стать богом.

— Да… ты подсунул мне холодную колоду! — В глазах Макроса мелькнуло веселье при этом воспоминании. Затем его взгляд стал пристальным, он внимательнее изучил Накора. — Ты не тот, за кого себя выдаёшь, мой друг. — Он указал большим пальцем в сторону дома Мартуха: — Как и твой юный приятель. В нём есть нечто… опасное. Очень опасное.

— Знаю, — сказал Накор. — Я думаю, в Ралане Беке заключён крошечный фрагмент Безымянного.

Макрос задумался, затем произнёс:

— В моих сделках с богами и богинями я кое-что понял об их возможностях и ограничениях. Что вам известно?

Накор взглянул на Пага.

— Мы полагаем, что боги — природные существа, во многом определяемые человеческими верованиями. Если мы представляем бога огня как воина с факелами, он становится таким, — ответил Паг.

— Именно, — согласился Макрос. — Но если другой народ видит это существо как женщину с огненными волосами, божество принимает и эту форму. — Он обвёл взглядом присутствующих. — В древние времена у дасати были боги и богини практически для каждого аспекта природы. Были главные божества: огня, смерти, воздуха, природы и прочие — даже бог и богиня любви, или, по крайней мере, фундаментального мужского и женского стремления продолжить род. Но существовало и столько второстепенных богов, что у учёного голова разболелась бы от одной попытки их каталогизировать.

— Была богиня домашнего очага, бог деревьев, а бог воды имел под своим началом бога морей, другого — рек, богиню волн и ещё одного — дождя, — продолжал Макрос. — Существовал бог путешественников, другой — строителей, третий — тех, кто трудился под землёй в шахтах. Насколько я понимаю, святилища стояли на каждом углу и вдоль дорог, а набожные жители усердно оставляли на них подношения, посещали предписанные богослужения, фестивали и обряды посвящения.

Он глубоко вздохнул:

— Дасати были расой верующих, чьё чувство долга могло бы посрамить даже цуранийскую храмовую жрицу. Они создали пантеон из тысяч богов и богинь, и у каждого был свой день почитания, даже если он заключался лишь в возложении цветка на алтарь или поднятии стакана в таверне во имя божества.

— Важно помнить, — подчеркнул Макрос, — что эти боги и богини были столь же реальны, как и те, с кем вы сталкивались в Мидкемии, пусть даже сферы их влияния были ничтожны. В них была искра божественного, даже если их миссия ограничивалась лишь обеспечением красивого цветения полей весной.

Он повернулся к Пагу:

— Что ты узнал о Войнах Хаоса с нашей последней встречи?

— Немного, — ответил Паг. — У Томаса появилось несколько новых воспоминаний Ашен-Шугара, и я нашёл пару странных томов мифов и легенд. Но ничего существенного.

— Тогда слушай, — сказал Макрос, пристально глядя на Накора. — Правду.

Накор кивнул один раз, выразительно, но ничего не сказал.

Макрос начал повествование:

— До появления человечества на Мидкемии существовали древние расы. О некоторых вы знаете — например, о валкеру, правителях того мира и повелителях драконов и эльфов. Но были и другие расы, чьи имена и сущность канули в Лету ещё до зарождения человеческой памяти.

— Была раса летунов, паривших над высочайшими вершинами, и раса существ, обитавших в океанских глубинах. Мирные они были или воинственные — мы никогда не узнаем, ибо валкеру уничтожили их.

— Но над всеми возвышались двое: Ратар, Владыка Порядка, и Митар, Владыка Хаоса. Это были два Слепых Бога Начала. Сама ткань мироздания была их владением: Ратар сплетал нити пространства и времени в упорядоченный узор, а Митар разрывал их, чтобы Ратар вновь и вновь воссоздавал порядок.

— В те эпохи Мидкемия была миром равновесия, центром той области пространства-времени, и всё было… более-менее благополучно.

Накор усмехнулся:

— Если ты, конечно, был существом невероятной силы.

— Да, — согласился Макрос. — Слабые не выживали, ибо правил закон силы без намёка на справедливость или милосердие. Валкеру были скорее порождением той эпохи, чем воплощением зла; можно даже сказать, что понятия добра и зла в те времена попросту не существовали.

— Но что-то изменилось. Порядок вселенной нарушился. Больше всего мне хотелось узнать причину этого сдвига, но она потеряна во времени. Произошла фундаментальная перестройка мироздания — невозможно сказать, сколько времени это заняло, но для рас, населявших тогда Мидкемию, результат казался внезапным. Обширные разломы в пространстве и времени появились словно ниоткуда, и внезапно в мир явились неизвестные прежде существа: люди, гномы, великаны, гоблины, тролли и другие. А также расы, что пришли, но не уцелели.

— Долгие годы война бушевала по всей вселенной, а мы, простые смертные… — Он замолчал и тихо рассмеялся. — Вы, простые смертные, могли постичь лишь ничтожную её часть. То, что мы знаем — легенды, мифы и сказания. В них, возможно, затерялись обрывки правды, но истину уже не узнать.

Накор рассмеялся:

— Для человека, способного путешествовать во времени, у тебя был довольно простой способ узнать эту истину.

Макрос усмехнулся:

— Можно подумать, да? Но правда в том, что я не умею путешествовать во времени, по крайней мере, не так, как ты представляешь. — Он посмотрел на Пага: — Я помню, как ты и Томас нашли меня в Саду, на краю Вечного Города.

Паг вспомнил. Это была его первая встреча с Залом Миров.

— Будь у меня способность путешествовать во времени, я никогда не позволил бы жрецам пантатианцам заманить нас в ловушку и отбросить в прошлое, — сказал Макрос.

— Однако ты научил меня ускорять её раскрытие многократно, пока мы не достигли точки, где время потеряло смысл, — заметил Паг.

— Верно. Хотя мне не хватало твоих талантов в этом отношении, у меня также не было навыков манипулировать временем, как у пантатианцев.

— Во всех наших столкновениях с Змеиными Жрецами, — задумчиво произнёс Паг, — они проявляли хитрость, но едва ли гениальность, были опасны в числе, но не поодиночке. — Он помолчал, затем добавил: — Я никогда не задумывался, что временная ловушка на самом деле была заклинанием колоссальной сложности, требующим навыков, превосходящих их способности. По крайней мере, один из тех жрецов был вдохновлён свыше.

— Все нити ведут к Безымянному, — сказал Накор. — Как он коснулся Лесо Варена, так же он мог вдохновить и верховного жреца пантатианцев.