Дело о золотом Купидоне - Лариса Куницына Страница 47

— Вы правы, я уже знала и про мазь от ушибов, и про пастилки. Он рассказывал об этом всем подряд. Это было забавно, потому что два компонента яда уже были в его теле. А мускус… Конечно, я знала, что это такое, потому что мой отец привозил для меня духи из луара, где никто не скрывает, как добывают это вещество. У нас его стыдливо называли божественным эликсиром, и мне это было на руку. Я пригласила Кальдерона к себе и поцеловала его! Он бился в конвульсиях у моих ног, а я торжествовала, чувствуя, как слетает с моих плеч тяжесть страха разоблачения. И тут в комнату вошла эта дурёха! Она увидела умирающего Кальдерона, выражение моего лица и подняла крик, а потом указала на меня, как на убийцу. Я ещё надеялась выкрутиться, ведь яд не нашли! Но из своей Белой башни спустилась леди Инес и обвинила меня в колдовстве лишь потому, что хотела отомстить моему отцу, называвшему её старой каргой. Меня спасло то, что я всеми силами старалась скрыть. Появился этот юноша, Сильвер Мун, он выяснил, что это за яд и раскрыл все три компонента. Мне удалось оправдаться тем, что в моей помаде не должно было быть никакого мускуса, потому что там был известный всем божественный эликсир. Я осталась жива, но король обиделся на меня и женился на Магдалене де Рошамбо. Она была доброй женщиной, назначила меня своей чтицей и никогда не напоминала мне о моём поражении.

Она задумалась, глядя в огонь, а через некоторое время продолжила:

— Когда речь зашла о женитьбе Жоана, я подумала, что моя Маргарита достойна стать королевой! Она может добиться величия, которого была лишена я. Она была хорошо принята при дворе, и её красота покоряла сердца, пока рядом не появился этот де Лапорт. Он чернил мою девочку каждый день в любой компании. Жак отказался платить ему, и он обозлился ещё больше, а когда я попыталась подкупить его, заявил, что виконтесса де Байе уже буквально взяла его на жалование. Он ничего не хотел слушать, и у меня не осталось другого выхода. Послушайте, — она повернулась к Марку, — вы же знаете, что Мишель не виновен! Он неопытный мальчик и просто любит свою сестру. Он всего лишь хотел подставить этого негодяя, как тот подставлял других, но у него и в мыслях не было убивать! Это я убила де Лапорта так же, как когда-то убила Кальдерона. Они оба заслужили свою смерть!

— У вас нет права определять, кто заслуживает смерти, а кто нет, — заметил Марк. — Для этого в королевстве существует суд!

— Конечно, вы следуете закону, хотя, признайтесь, и вам приходилось нарушать его и даже убивать! — она внимательно смотрела на него, но и ему в этот раз удалось сохранить невозмутимый вид.

— Речь не обо мне, а о вас и о де Ривере. Он уже дал показания и признал обстоятельства, которые указывают на него, как на убийцу. Суду этого будет достаточно. У него есть оправдания, но они бездоказательны, вернее, доказать их можете только вы.

— Признавшись в двух убийствах? — спросила она. — Я не могу пройти через весь этот кошмар снова. До сих пор я с криком просыпаюсь по ночам, когда мне снится, что я в застенке и меня собираются пытать.

— Вас никто не станет пытать.

— Конечно, меня, может, даже не казнят. Просто запрут в тёмной камере где-нибудь в подвале Чёрной башни.

— Я не знаю, что решит суд и как посмотрит на это король. Я просто говорю вам о том, что сейчас в убийстве де Лапорта обвиняется де Ривер. Спасти его может только ваше признание. Я пришёл к вам без особой надежды на то, что вы пойдёте на это. Но участь, которая грозит брату вашей внучки, кажется мне слишком несправедливой.

— Я понимаю и не виню вас, — произнесла она, выпрямившись. — Дайте подумать. Мне нужно время, хотя бы до утра.

— Я дам вам время до утра, — кивнул он. — Но если вы не станете вмешиваться в судьбу этого юноши, то уже завтра я буду вынужден передать его дело в королевский суд.

Он поднялся, но графиня де Сюржер даже не пошевелилась. Остановившимся взглядом она смотрела в пламя камина, и на её лицо падали огненные блики. За окном сверкнула вспышка молнии, и над самой крышей раздался оглушительный раскат грома. В какой-то момент Марку показалось, что графиня смотрит не в огонь, а прямо в пекло преисподней, и ему стало не по себе. Но потом это наваждение пропало. Поклонившись на прощание, он вышел и по тёмным коридорам направился к выходу. Уже спускаясь по лестнице, он услышал мерный шум дождя и тяжелые удары капель по жестяным карнизам. Где-то рядом снова прогрохотал гром и за окном полыхнул белый отсвет молнии.

— Там такая гроза! — тревожно проговорил Шарль, взглянув на него. — Может, немного переждём, пока дождь поутихнет?

— Уходим! — приказал Марк, повернувшись к лакею спиной, чтоб тот накинул на его плечи плащ.

Ему не хотелось оставаться в этом доме, зная, что где-то неподалёку молча сидит у огня графиня де Сюржер и взвешивает, как на весах, свою жизнь и жизнь Мишеля де Ривера.

Когда он вышел на улицу, на голову ему обрушился водопад ливня, но он надвинул пониже капюшон и решительно зашагал к Королевской улице.

Он вернулся домой и остановился в нижнем зале, озадаченно глядя на стекающие с него ручьи дождевой воды, в то время как вокруг засуетились слуги. Его одежда была мокрой до нижнего белья, и они раздумывали, как переодеть его в сухое чистое платье, не сдирая с него промокший наряд.

— Налейте мне ванну горячей воды, — проворчал он, прекращая их тревожную суматоху. — И принесите бельё и подогретый халат.

— Но… — смущённо проговорил Модестайн, покосившись на встревоженного мажордома. — У вас гость. Господин Хуан явился ещё до дождя и сразу направился в дальнюю гостиную, велев принести ему грушевое вино и копчёную без специй оленину.

— Быть может, он подождёт, пока его сиятельство примет горячую ванну? — умоляюще произнёс господин Компен, заметив, что хозяин дрожит под своим промокшим плащом.

— Бельё и чёрный бархатный камзол, — вздохнул Марк. — И подогретое вино с пряностями в дальнюю гостиную.

Скинув тяжёлый влажный плащ и перевязь с мечом на руки оруженосцам, у которых тоже зуб на зуб не попадал, он направился в свои покои, где снял с себя мокрую одежду, вытерся подогретыми