Гоминиды - Роберт Дж. Сойер Страница 35

и каждой из вселенных, где он существует, но ему нужно было больше копий себя, так что он стал их искать в других параллельных вселенных, включая те, в которых квантовый компьютер никогда не был построен, – такие, как наш мир. И как только он обратился к одной из таких вселенных, это было как удар о стену – факторизация тут же прекратилась. И в результате этого удара существенная часть вычислительной установки Понтера оказалась перемещённой в нашу вселенную.

Мэри снова заметила, что доктор Ма кивает.

– Воздух, вместе с которым появился Понтер.

– Точно, – сказала Луиза. – Как мы и думали, в нашу вселенную переместился в основном воздух – достаточно воздуха, чтобы сломать акриловую сферу изнутри. Но вместе с воздухом оказался захвачен человек, который находился внутри установки квантовых вычислений.

– То есть он не знал, что происходит, когда попал сюда? – спросила Ма.

– Нет, – ответил Рубен Монтего. – Он ничего не понимал. Если вам кажется, что мы были в шоке, подумайте о том, как ошалел он. Бедолага обнаружил, что оказался в воде в полной темноте. Если бы с ним не было здорового пузыря воздуха, он бы точно утонул.

Весь твой мир вдруг вывернулся наизнанку, – подумала Мэри. Она посмотрела на неандертальца. Конечно, он старался скрыть растерянность и страх, которые, должно быть, испытывал, но перенесённый им шок был вне всякого сомнения огромен.

Мэри сочувственно улыбнулась ему.

Глава 22

Доосларм басадларм Адекора Халда продолжался. Арбитр Сард сидела на южном краю зала, Адекор сидел, пришпиленный к своему табурету обвиняемого, а Даклар Болбай ходила вокруг него кругами.

– Действительно ли было совершено преступление? – сказала Болбай, обращаясь в этот раз к арбитру Сард. – Труп не был найден, так что можно бы было утверждать, что это дело о пропавшем без вести, как бы абсурдно ни звучало это в наши дни. Но мы обыскали шахту с портативными детекторами сигналов, так что мы знаем, что компаньон Понтера ничего не передаёт. Если бы он был ранен, компаньон бы передавал. Даже если бы он погиб от естественных причин, компаньон работал бы ещё несколько дней, используя накопленную энергию, после того как биохимические процессы в теле Понтера прекратились. Ничто, кроме насильственных действий, не может объяснить исчезновение Понтера и молчание его компаньона.

Адекор чувствовал, что его желудок начинает заворачиваться узлом. Рассуждения Болбай логичны: конструкция компаньонов проста и надёжна. Когда их ещё не было, случалось, что люди пропадали и их объявляли мёртвыми лишь через много месяцев, часто просто из-за отсутствия лучшего объяснения. Но Лонвес Троб обещал, что его компаньоны всё изменят, так и случилось. Никто больше не пропадает без вести.

Арбитр Сард, очевидно, была удовлетворена аргументацией Болбай.

– Я согласна, – объявила она, – что отсутствие одновременно и тела, и сигналов компаньона заставляет предположить преступное деяние. Давайте двигаться дальше.

– Очень хорошо, – сказала Болбай. Она коротко взглянула на Адекора, потом снова повернулась к арбитру. – Убийства никогда не были обыденным явлением. Оборвать жизнь другого, полностью и невозвратно прекратить чьё-то существование – деяние гнусное и ни с чем не сравнимое. И всё же подобные случаи известны; большинство, разумеется, из эпохи до компаньонов и архивов алиби. И в те времена трибунал обычно просил показать три вещи для подкрепления обвинения в убийстве.

Во-первых, возможность совершить преступление – и таковой у Адекора Халда было больше, чем у кого-либо другого на планете, поскольку он находился в условиях, когда его компаньон был не способен вести передачу.

Во-вторых – метод, способ, которым преступление было совершено. В отсутствие тела мы можем лишь строить догадки о том, как могло быть осуществлено убийство, хотя, как вы увидите позднее, один способ более вероятен, чем другие.

И наконец, нужно показать причину, мотив преступления, что-то, побудившее преступника совершить столь ужасное и необратимое действие. Арбитр, я собираюсь исследовать вопрос о мотиве Адекора Халда.

Сард кивнула.

– Я слушаю.

Болбай резко обернулась к Адекору.

– Вы и Понтер Боддет жили вместе, не так ли?

Адекор кивнул.

– В течение шести декамесяцев.

– Вы любили его?

– Да. Очень.

– Но его партнёрша недавно умерла.

– Она была и вашей партнёршей, – сказал Адекор, воспользовавшись возможностью подчеркнуть конфликт интересов Болбай.

Однако Болбай оказалась к этому готова.

– Да. Класт, моя партнерша. Она ушла из жизни, и я глубоко скорблю по ней. Но я никого не виню; в этой смерти некого винить. Болезни случаются, и продлители жизни сделали всё, что в их силах, чтобы облегчить страдания её последних месяцев. Но в смерти Понтера Боддета есть кого обвинять.

– Осторожно, Даклар Болбай, – сказала арбитр Сард. – Вы не доказали, что учёный Боддет мёртв. Пока я не вынесу решение по этому поводу, вы должны говорить о такой возможности лишь в предположительном ключе.

Болбай повернулась к Сард и поклонилась.

– Прошу прощения, арбитр. – Потом вернулась к Адекору. – Мы обсуждали другую смерть, смерть, которая, вне всяких сомнений, имела место: смерть Класт, партнёрши Понтера и моей. – Болбай прикрыла глаза. – Моё горе слишком велико, чтобы выразить его словами, и я не выставляю его ни перед кем напоказ. Горе Понтера, я уверена, было столь же велико. Класт часто говорила о нём; я хорошо знаю, как сильно она любила его, как сильно он любил её. – Болбай мгновение помолчала, вероятно, чтобы успокоиться. – Однако, принимая во внимание недавнюю трагедию, мы должны рассмотреть ещё одну возможную причину исчезновения Понтера. Мог ли он покончить с жизнью, не выдержав горя разлуки с Класт? – Она посмотрела на Адекора. – Каково ваше мнение, учёный Халд?

– Он очень горевал по Класт, но Класт умерла уже довольно давно. Если бы Понтер собирался наложить на себя руки, я уверен, что заметил бы это.

Болбай важно кивнула.

– Не могу сказать, что знакома с учёным Понтером так же хорошо, как вы, учёный Халд, но я того же мнения. Однако не могло ли у него быть какой-либо другой причины для самоубийства?

Адекора этот вопрос сбил с толку.

– Например?

– Ну, скажем, ваша работа… простите меня, конечно, учёный Халд, но я не могу выразить это мягче: ваш проект оказался полным провалом. Приближалась сессия Серого Совета, на которой обсуждался бы ваш вклад в общественное благосостояние. Мог ли он настолько бояться возможного прекращения проекта, чтобы наложить на себя руки?

– Нет, – ответил Адекор, потрясённый предположением. – Нет, на самом деле если кто и выглядел бы плохо на совете, то скорее я, а не он.

Болбай дала его комментарию повиснуть в воздухе, потом продолжила:

– Не будете ли любезны развить свою мысль?

– Понтер был теоретиком, – сказал