Дело о золотом Купидоне - Лариса Куницына Страница 32

перепугалась ещё больше и так заголосила, что её вопли были слышны на улице. Внизу собралась толпа, в дом ворвались рыцари короля, они прибежали на крики этой мерзавки, и я уже ничего не могла с этим поделать! К тому же она заявила, что это я убила господина Кальдерона. У нашей семьи при дворе было много врагов, которые воспользовались случаем всё обернуть против моего отца, а я была лишь средством устранить его от трона.

— Но как оказалось, что в вашу помаду был подмешан мускус, а вы об этом не знали?

— Понятия не имею! Может, это сделала та злобная девка, которая погубила мою репутацию? Её подкупили мои конкурентки или эта интриганка Лафайет! Она же ненавидела меня за то, что я отбила у неё короля. А может, такая помада была не только у меня, но и у других дам, с которыми встречался Кальдерон, но не повезло именно мне!

— А откуда у вас была эта помада?

— Не помню, я купила её у какого-то аптекаря. Мне понравился её оттенок.

— Вы всегда покупали помаду у обычных аптекарей?

Она подозрительно взглянула на него.

— На что вы намекаете, господин граф?

— Я не намекаю. Мне известно, что герцогиня Евлалия и её фрейлины, а также дамы благородных семейств заказывают пудру, помаду и притирания королевскому парфюмеру.

— Обычно так и было, но в тот раз… Это была обычная помада с улицы аптекарей, с ароматом фиалок, нежного персикового цвета, — она устало посмотрела на него. — Это было так давно. Я до сих пор не знаю, кто подстроил эту жестокую интригу. Мне жаль, что я ничем не смогла вам помочь. Если у вас больше нет вопросов, мне хотелось бы отдохнуть, — она слабо улыбнулась.

Марк понял, что больше она ничего ему не скажет, и поспешил извиниться за ранний визит и откланялся.

Идя по тёмной улице города, он обдумывал этот разговор и вынужден был признать, что старая дама что-то скрывает. Её объяснение выглядело каким-то неловким, придуманным на ходу. Может, когда тайная полиция расследовала убийство Кальдерона, она и говорила на допросах правду, но все документы были уничтожены по приказу короля Франциска, а допрашивавших её сыщиков уже давно нет в живых.

Время перевалило за полдень, и он вспомнил, что завтракал довольно рано. Однако остановившись на краю Королевской площади, он с сомнением посмотрел в сторону своего дома и свернул в противоположную, туда, где своим величественным фасадом из светлого южного песчаника, украшенным резными колоннами, светился в полумраке другой дворец, похожий на дом де Лорма, но куда более нарядный. Он решил навестить своего деда и за обедом расспросить его о том давнем деле, о котором тот мог что-то знать.

Во дворце маркиза де Лианкура царила суматоха. Обычно здесь, несмотря на большое количество челяди, было довольно тихо. Маркиз любил роскошь, но терпеть не мог шум и суету. А в этот день даже в нижнем зале чувствовалось оживление. Мимо Марка, кланяясь на ходу, пробегали слуги, нагруженные стопками тарелок, большими блюдами, на которых высились горы еды, и подносами с ровными рядами хрустальных кубков. Из глубины дома слышалась музыка, словно там принимали гостей.

— Входите, ваше сиятельство! — услышал он взволнованный голос Теодора Шарбо. — Слава богам, вы пришли, иначе маркиз уже грозился спустить с меня шкуру, если я не найду вас! Я отправил посыльных в Серую башню и к вам домой, но они вернулись ни с чем! Никто не знает, куда вы ушли!

Марк обернулся и увидел своего кузена, который мчался к нему от мраморной лестницы, ведущей в парадные залы. Казалось, если б не привитое ему с детства осознание разделявших их сословных границ, он бросился бы Марку на шею.

— Что случилось? — озабоченно спросил тот, озираясь по сторонам.

— У его сиятельства гости! Он узнал, что в Сен-Марко приехал ваш тесть, барон де Вильфор. Когда-то они были друзьями, и маркиз немедля пригласил его к себе на обед, а заодно ещё нескольких друзей тех времён. И велел накрыть стол…

— Из двадцати семи блюд, не считая десертов, — с усмешкой кивнул Марк.

— О, если бы… — печально улыбнулся Теодор. — Я сбиваюсь с ног, чтоб приём был не хуже, чем, если б его готовили неделю. Кроме бравых и уже слегка выживших из ума стариков, здесь ваша супруга с детьми и граф Клермон со своей супругой. Не хватало только вас. Учтите, маркиз очень рассердился, когда узнал, что вы до сих пор не удосужились засвидетельствовать своё почтение тестю! Но проходите же в большую гостиную! Стой, это не туда! — закричал он, кинувшись за слугой, который тащил куда-то потемневший от времени винный бочонок.

Марк проводил его взглядом и направился к лестнице. Он вошёл в большую гостиную — богато украшенную золочёной лепниной комнату, которую освещало множество свечей, вставленных в витые шандалы. Кивнув радостно махнувшему ему рукой Габриэлю де Клермону и тепло улыбнувшись супруге и её сестре, которые о чём-то шептались в сторонке, прикрывая лица надушенными веерами, он обогнул играющих на ковре сыновей и направился туда, где возле камина устроились старики. Они сидели в креслах с кубками в руках, между ними поблескивали на небольших столиках гранёные кувшины с драгоценным вином из Лианкура.

Обозрев всю компанию, Марк был слегка удивлён, увидев там закалённого в дипломатических баталиях с алкорцами графа де Вандома и престарелого графа Рибера-Артуа, ныне славного лишь тем, что он являлся пожизненным судьёй на королевских турнирах и потому исправно спал в тронной ложе каждый раз, когда рыцари съезжались в Сен-Марко, чтоб помериться силами. Теперь он бодрствовал, но сидел опустив голову на руки, сжимающие упирающуюся в пол трость и радостно осматривался по сторонам, видимо, пытаясь понять, куда его привезли. Впрочем, увидев Марка, он оживился и проскрипел:

— А вот и Эрнан пожаловал!

— Это не Эрнан, — наклонившись к нему, громко проговорил де Вандом. — Это его внук.

— Погоди, я думал, что Марк — внук де Лианкура! — прогрохотал граф де Фуа и обернулся к маркизу. — Он же де Лорм!

— Верно, — проворчал тот. — Просто сынок Эрнана когда-то сбежал с моей дочерью, так что у нас с ним теперь общий внук.

— Несомненно, наделённый достоинствами обоих дедов! — рассмеялся де Вандом.

— У де Лианкуров всегда всё лучшее, даже внук! — закивал де Фуа.

— Что это значит, Марк? — изобразив сердитую гримасу, произнёс маркиз, в то время как лакей уже тащил к камину ещё одно кресло. — Твой славный тесть уже пару дней в Сен-Марко, а ты ещё не удосужился засвидетельствовать ему своё почтение!

Марк