Повелитель стихий - Алекс Рудин Страница 31

— Подождите!

Я озадаченно потёр ладонью лоб.

— Вы говорите, маги Троепольского были очень сильны. Значит, они потратили годы на развитие своего магического дара. И только в последний момент отчаялись, применили артефакт неразумно и погибли. А где Троепольский набирал свою армию? Почему это никого не насторожило?

— Хороший вопрос, Александр Васильевич, — усмехнулся Зотов. — Я тоже этим заинтересовался. И выяснил, что до смуты князь Троепольский был крупнейшим попечителем Магической академии. Он оплачивал учёбу десяткам молодых магов, давал деньги на строительство новых корпусов. Фактически, Магическая академия наполовину принадлежала ему. Даже больше, чем наполовину. Землёй, на которой стоит академия, в своё время тоже владели Троепольские.

— Это многое объясняет, — согласился я. — Значит, свою армию он набрал из студентов. Дал им шанс усилить магические способности, а затем использовал их и погубил.

— А знаете, кто был ректором Академии перед самой смутой? — хитро прищурился Зотов. — Разумовский. Тогда он ещё был графом, а не князем. Во время смуты граф Разумовский поддержал Троепольского.

— Получается, род Разумовских тоже мятежники? — изумился я. — А как же они тогда стали князьями?

— С Разумовскими произошла очень любопытная история, — усмехнулся Никита Михайлович. — К мятежу примкнул старший из братьев, бывший ректор академии. А младший брат выступил на стороне императора. После победы имперских сил он и стал новым главой рода Разумовских и даже получил княжеский титул.

— В любом случае, теперь у меня есть ещё один повод поговорить с князем Разумовским, — кивнул я.

— Ещё один? — заинтересовался Никита Михайлович.

— Да. Я собирался встретиться с князем по просьбе его дочери. Она учится у меня. Заодно расспрошу князя о его предках.

Степан Богданович Прудников удивлённо смотрел то на меня, то на Зотова. В его взгляде ясно читался невысказанный вопрос: почему бы самому начальнику Тайной службы не допросить Разумовского?

— У меня есть уникальная магическая способность, — с улыбкой сказал я Прудникову. — Она безошибочно подсказывает, когда собеседник пытается меня обмануть. Так что мне даже не придётся задавать князю хитрые вопросы.

— Именно на эту вашу способность я и рассчитываю, Александр Васильевич, — кивнул Зотов. — Поговорите с князем Разумовским, вдруг узнаете что-нибудь интересное. А я вместе со Степаном Богдановичем займусь артефакторами. Очень важно понять, кто и зачем снова собирает этот артефакт. А ещё важнее понять принцип его действия.

— Такой мощный артефакт вряд ли может быть изобретением талантливого самоучки, — задумался я. — Загляну в Незримую библиотеку, поговорю с Библиусом. Может быть, в его книгах отыщутся схемы подобного устройства?

* * *

С князем Разумовским мы как-то раз виделись на императорском приёме. Невысокий человек, средних лет, с тяжёлым взглядом. У него ещё были внушительные залысины, и в них отражалось полуденное солнце.

Игорь Владимирович тогда перекинулся с Разумовским несколькими вежливыми фразами. И я запомнил, как странно говорит князь. Неторопливо, чётко отделяя одно слово от другого. Помню, он произвёл на меня впечатление осторожного человека.

Как же его зовут? Кажется, Николай Владимирович.

Я закрыл глаза, припоминая внешность князя Разумовского, а затем послал ему зов.

— Добрый день, ваше сиятельство. Это Александр Васильевич Воронцов. Мне нужно с вами поговорить.

Князь ответил не сразу, хотя я почувствовал, что он меня услышал. Он как будто взял паузу, пытаясь сообразить, зачем я его беспокою.

Наконец Разумовский осторожно ответил.

— Добрый день, Александр Васильевич, слушаю вас.

— Я прошу вас о личной встрече, — объяснил я. — Дело очень важное.

И снова пауза.

Затем Разумовский спросил:

— Я слышал, что его Величество назначил вас ректором Магической Академии?

— Я только временно исполняю обязанности, — улыбнулся я.

— Вы хотите поговорить со мной по поводу Елены? — уточнил князь.

— Да, — откровенно сказал я, — это основная причина. Но есть и другие темы для разговора. Вы сможете меня принять?

Я надеялся, что князь Разумовский согласится встретиться немедленно. Но он, помолчав, ответил:

— Хорошо, Александр Васильевич. Приезжайте завтра до обеда. Сможете?

Я удивлённо нахмурился. А потом сообразил, что с утра в Магической академии будут занятия, и Елена Разумовская будет там.

Значит, её отец предпочитает поговорить со мной в отсутствие дочери.

— Хорошо, — вслух сказал я, — приеду в полдень.

— Я предупрежу охрану, и вас сразу же проводят ко мне, — сказал князь.

Никита Михайлович вопросительно посмотрел на меня.

— Князь Разумовский примет меня завтра в полдень, — сказал я.

— Хорошо, — удовлетворённо кивнул Зотов. — Надеюсь, после разговора с князем вы найдёте время повидаться со мной.

— Непременно, — пообещал я.

— Но здесь нам больше делать нечего, — решил Никита Михайлович, ещё раз осмотрев мастерскую. — Пора приниматься за дела. Прошу на выход, господа!

— А чем заняться мне? — спросил Трудников.

— Составьте список всех артефакторов в столице, — решил Зотов. — И к каждому из них отправьте городового. Только подберите людей посообразительнее. Если кто-то из артефакторов вызовет у вас подозрение, наведайтесь к нему сами. И держите связь со мной.

— Сделаю, — повеселев кивнул Прудников.

Он поправил очки и сразу принял деловитый вид.

Мы вышли из мастерской. Накрапывал дождь. Он тихо шелестел по серой брусчатке двора, и мне показалось, что в этом шелесте я слышу чей-то неразборчивый шепот.

Недоуменно прислушавшись, я понял, что никак не могу отогнать мысли о магах, которые погибли в подвале старой мельницы.

Как это случилось? Маги воздуха стали ветром, маги огня вспыхнули пламенем, а маги воды превратились в облачка тумана.

Черт, не хотел бы я оказаться на их месте!

Щелчок замка вернул меня в реальность. Никита Михайлович запер дверь и протянул ключ Прудникову.

— Верните его хозяину, — сказал он, и пошёл к своему мобилю, на ходу кивнув мне. — Увидимся завтра, Александр Васильевич.

Прудников уехал вместе с ним. Зотов согласился подбросить следователя до полицейского участка.

Я взглянул на серое небо и вспомнил, что за сегодняшний день у меня во рту не было ни крошки. Тогда я отыскал первый попавшийся трактир и заказал самую простую еду. Такую, чтобы не отвлекала от размышлений.

Сидя за деревянным столом у самого окна, я неторопливо жевал, слушал, как дождь стучит по стеклу,