Повелитель стихий - Алекс Рудин Страница 30

Он распахнул дверь пошире.

— Прошу вас, господа!

— На обыск нужно приглашать понятых, — забеспокоился Прудников.

— Это обычный осмотр, к тому же с согласием владельца, — возразил Зотов. — Ведь Смолин дал вам согласие? Идемте, посмотрим. Хотя, вряд ли мы здесь что-нибудь найдем.

Мастерскую явно оборудовали наспех. Это было понятно. Смолин сам сказал, что он совсем недавно ушел от князя Долгорукова.

Небольшое помещение в два окна разделили дощатой перегородкой. В одной половине Смолин жил, в другой работал.

В мастерской было темно, но когда мы вошли, под потолком вспыхнула магическая лампа. Я выглянул в окно и увидел на уровне своих глаз серую брусчатку двора.

— Мы с вами будем искать артефакт, — сказал Зотов Прудникову. — А вы, Александр Васильевич, займитесь бумагами. Если попадется что-нибудь интересное, покажите мне, прежде чем прятать в карман.

— Договорились, Никита Михайлович, — рассмеялся я и взялся за схемы, которые беспорядочной грудой были свалены на углу верстака.

На этих листах были изображены самые разные магические устройства. Насколько я понял, в основном Смолин занимался изготовлением магических замков и охранных систем. Но в технические детали я не вникал.

Мне был нужен определенный чертеж. И вот его-то я и не нашел.

— Все, как мы и предполагали, — ничуть не огорчившись, сказал Зотов. — Артефакта нет, чертеж тоже пропал. Эта девица предусмотрительно забрала все, что могло нас заинтересовать.

Он уселся на угол верстака и посмотрел на меня.

— Что будем делать дальше, Александр Васильевич?

Глава 12

Я улыбнулся:

— Теперь ваша очередь признаваться, Никита Михайлович.

Зотов удивлённо поднял брови.

— Это в чём же?

— Вы обещали поделиться результатами вашего расследования, — напомнил я.

— Ах, вот оно что, — ухмыльнулся Никита Михайлович. — А я-то уж подумал, что чем-то провинился перед вами. Ладно, слушайте.

Он покосился на Прудникова.

— Господин следователь, имейте в виду: всё, что я сейчас скажу — это государственная тайна.

Прудников выпрямился и щёлкнул каблуками.

— Так точно, господин полковник.

Одобрительно кивнув, Зотов задумчиво почесал небритый подбородок.

— Пожалуй, начну сначала. Наш эксперт изучил этих окаменевших людей. Как вы понимаете, они давным-давно умерли, так что он особо не церемонился. Камень внутри статуи ещё сохранил остаточный магический фон. В общем, Леонид Францевич утверждает, что все окаменевшие при жизни были магами Земли и окаменели они в результате резкого усиления своих способностей.

Я присвистнул от удивления:

— Это с какой же скоростью должен был развиваться их дар?

— Точно этого никто не скажет, — поморщился Зотов, — но Леонид Францевич подозревает, что их магический дар развивался очень быстро, практически со скоростью взрыва.

— А такое могло произойти в результате воздействия сильнейшей магии, — кивнул я. — И вы думаете, что так действует неизвестный артефакт?

— Да, пока я склоняюсь к этой версии, — согласился Никита Михайлович. — Но это ещё не все новости. Господин Щедрин обратил моё внимание на то, что магия смерти в подвале очень сильна. Это не может быть результатом гибели дюжины человек. И он оказался прав. В подвале мельницы погибли ещё люди. Вернее, маги других стихий: воздуха, воды и огня. Вот только от них ничего не осталось.

— Подождите, — нахмурился я, — с ними произошло то же самое, что с магами земли? По сути, каждый из них превратился в свою стихию. Верно?

— Так и было, — кивнул Никита Михайлович. — Эксперт нашёл участки опалённых стен. Они отдалённо напоминают человеческие силуэты.

— Жуткая смерть, — поёжился Степан Богданович. — Хорошо, что времена Смуты давно миновали и магия теперь под имперским контролем. Как-то мне не по себе, господа. Скажу честно, я даже артефакт усиления дара не хочу носить, хотя начальство и заставляет. Лучше уж как-нибудь без магии, чем вот так.

Слушая откровения Прудникова, я машинально взглянул на свой перстень с чёрным алмазом. Нет, этому артефакту я полностью доверял. Владимир Гораздов подробно объяснил мне принцип его работы.

В каждый артефакт усиления дара встраивалась защитная магия. Она не позволяла магическим способностям развиваться слишком быстро.

— Обратитесь к Гораздову, — предложил я следователю, — он сделает для вас артефакт, который идеально подойдёт вам.

— К чёрту эту магию, Александр Васильевич, — недоверчиво дёрнул плечом Прудников. — Я, знаете ли, не стремлюсь обрести могущество такой ценой.

— Тут я с вами согласен, — усмехнулся я, — цена непомерно высока. Но зачем эти маги полезли в подвал? Подождите, я попробую догадаться! Артефакт хранился именно в подвале, и они собирались там, чтобы с его помощью усиливать свой дар. Но на этот раз что-то пошло не так. Скорее всего, они не рассчитали силу воздействия и погибли. А этот скелет и княжеская корона? При чем тут они?

— Вы умеете строить предположения, Александр Васильевич, — одобрительно кивнул Зотов. — Послушайте, что я ещё раскопал. Я порылся в архивах и наткнулся на упоминание о частной армии князя Троепольского. Слышали что-нибудь о нём?

— Кажется, я видел эту фамилию в списке древнейших родов, — удивлённо кивнул я. — Помнится, в лицее нас заставляли заучивать этот список наизусть.

— Троепольский был одним из зачинщиков мятежа против империи, — объяснил Зотов. — Возможно, даже самым главным мятежником. Его личная армия атаковала Столицу. Имперским войскам только чудом удалось одержать победу. Судя по отрывочным сведениям, которые до меня дошли, в армии Троепольского были очень сильные стихийные маги. Невероятно сильные. Их возможности наголову превосходили умения имперских магов. Каждый из них даже в одиночку был грозной силой, но Троепольскому как-то удавалось держать их в подчинении.

— Вы хотите сказать, что статуи в подвале — это бывшие люди Троепольского? — нахмурился я.

— Скажу так, это одна из версий, — кивнул Никита Михайлович. — В те дни в столице творился настоящий ад. Суматоха и неразбериха. Свидетели противоречат друг другу. Но есть сведения о том, что имперские войска штурмовали здание Магической академии, в котором засели мятежники.

— Получается, люди Троепольского могли погибнуть здесь, — понял я. — Но почему на мельнице? Почему не в самом здании академии?

— Видимо,