Доктор для следователя - Алиса Север Страница 23

— Труннодини! — донесся крик Борга. — Здесь тяжелый! Нужна помощь!

Я встретилась с Каленом взглядом. В его глазах мелькнуло что-то — короткое, стремительное понимание. Мы оба были здесь на своих ролях. Он — чтобы расчищать завалы, я — чтобы спасать тех, кто под ними.

— Идите, — сказал он тихо. — Вы нужны здесь.

Я кивнула и побежала на зов, чувствуя его взгляд на своей спине. Весь остаток дня мы работали бок о бок в этом аду. Он не подходил ко мне снова, но я то и дело ловила его взгляд на себе — тяжелый, оценивающий, но уже без тени прежнего презрения. Он видел меня в деле. Видел, как я, не колеблясь, пачкаю руки в крови и грязи, чтобы спасти жизнь.

Когда последнего пострадавшего вынесли и основные работы закончились, я, обессиленная, прислонилась к уцелевшей стене, вытирая лицо окровавленной тряпкой. Сумерки давно сменились ночью, площадь освещали магические шары и факелы.

Ко мне подошел Кален. Он выглядел так же уставшим.

— Вы сегодня спасли много жизней, — произнес он. Его голос был хриплым от дыма.

— Как и вы, — ответила я.

Мы стояли в нескольких шагах друг от друга, покрытые одинаковой пылью и усталостью. Все барьеры — сословные, магические, служебные — казались здесь, на развалинах, такими незначительными.

— Труннодини… — он начал и запнулся, что было для него крайне нехарактерно. — Мариэлла. — Он впервые назвал меня по имени. Это прозвучало непривычно и… интимно. — Ваше прошлое… ваши знания… Они по-прежнему вызывают вопросы. Но сегодня… сегодня я увидел не подозреваемую. Я увидел врача.

Он не сказал ничего больше. Просто кивнул и, развернувшись, ушел, растворившись в тени разрушенных доков.

Я осталась стоять одна, сжимая в руке грязную тряпку и понимая, что что-то между нами сдвинулось. Окончательно и бесповоротно. Война не закончилась. Но на поле боя появилось первое, хрупкое перемирие, основанное на взаимном уважении. И это было куда опаснее простой вражды.

Глава 34

Неделя после обрушения склада пролетела в странном, зыбком спокойствии. Кален не вызывал меня для допросов. Ощущение слежки, преследовавшее меня раньше, отступило, словно тень, испуганная светом. Возможно, убийца, как и все в городе, был занят последствиями катастрофы. А возможно, его что-то — или кто-то — спугнуло.

Я вернулась к рутине лечебницы, но теперь работа казалась иной. Каждый раз, зашивая рану или готовя отвар, я ловила себя на мысли, что делаю это чуть увереннее, чуть спокойнее. Признание Калена, пусть и вырванное чрезвычайными обстоятельствами, стало для меня невидимым щитом.

Однажды вечером, когда я заканчивала упаковывать инструменты, дверь скрипнула. Я ожидала увидеть Борга или Лорда, сообщающего, что пора возвращаться.

В дверях стоял Кален.

На нем снова был его безупречный служебный костюм, но что-то в его осанке изменилось. Исчезла та надменная скованность, что обычно окружала его, как броня. Он казался... проще. И оттого еще более опасным.

— Труннодини, — произнес он, и в его голосе не было ни привычного холода, ни официальной строгости. — У меня для вас дело. Не по службе.

Я медленно отложила скальпель.

— Я слушаю.

— Я провел кое-какие изыскания, — он сделал шаг внутрь, и дверь закрылась за ним. — О вашем отце. Об его библиотеке.

Мое сердце екнуло. Вот оно. Перемирие закончилось.

— И что же вы выяснили, гражданин следователь? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— Я выяснил, что лорд Альдор аль Морс был не просто коллекционером древних фолиантов. Он был исследователем. И его особенно интересовали тексты, связанные с одним очень специфическим, давно забытым культом.

Он подошел ближе, его глаза в полумраке комнаты горели странным огнем.

— Культом, в котором жрицы приносили ритуальные жертвы. Молодые девушки. Со светлыми волосами и аристократическими чертами. Им вводили снотворное, а затем... — он сделал паузу, глядя на меня, — ...освобождали кровь. Аккуратно. Через прокол в яремной вене.

Ледяная волна прокатилась по моему телу. Так вот откуда почерк. Вот откуда знание.

— Вы думаете... мой отец?..

— Нет, — он резко покачал головой. — Ваш отец умер семь лет назад. А убийства начались три месяца назад. Но кто-то получил доступ к его архивам. Кто-то, кто знал об его интересах. Кто-то, кто решил... возродить традицию.

Он снова подошел ближе. Теперь между нами оставалось меньше метра.

— Ваша тетя, Алиана, утверждает, что после смерти брата все его бумаги были опечатаны и сданы в семейный архив. Но я проверил — доступ к ним имели лишь члены семьи и... доверенные слуги.

Мы смотрели друг на друга в сгущающихся сумерках. Воздух в комнате снова сгустился, но на этот раз не от магии, а от невысказанной догадки, витавшей между нами.

— Вы ведете к тому, что убийца — кто-то из моей семьи, — прошептала я. — Кто-то, кто знал о библиотеке моего отца. Кто-то, кто решил, что я... знаю слишком много. Или представляю угрозу.

— Или является идеальной кандидатурой, чтобы взять на себя вину, — тихо добавил он. — Ваше побег, ваши медицинские познания, ваше присутствие на месте первого убийства... Все это складывается в слишком удобную картину.

В его словах не было обвинения. Была горькая, неприкрытая правда.

— Почему вы говорите мне это? — спросила я. — Почему не используете эту информацию против меня?

Он помолчал, его взгляд блуждал по моему лицу, словно пытаясь прочитать в нем что-то.

— Потому что я видел вас в работе, — наконец сказал он. — Потому что я больше не верю, что вы способны на такое. И потому что... — он запнулся, и в его голосе впервые прозвучала неуверенность, — ...потому что тот, кто это делает, попытался подставить вас. И это... личное.

Последние слова он произнес тихо, но с такой стальной твердостью, что по моей коже побежали мурашки. Это была уже не защита свидетеля. Это было нечто иное. Глубже.

— Что мы будем делать? — спросила я, и сама удивилась, как легко это «мы» слетело с моих губ.

— Мы, — он подчеркнул это слово, — будем рыть глубже. Я — официально. Вы... — он